Фантастика, 1977 год

Охотников выступить с бритвой не находилось. Если на Земле еще остались загадки - те же каменные шары, - что можно ожидать на неизвестной планете?

Поговорили еще, пока Фаготин не предложил: - Кончаем дискуссию. Завтра работа. И послезавтра работа.

Кристалл оставили в зале, на подставке, как он стоял. Только подставку придвинули к окну, освободив середину зала.

Работа продолжалась. Все было просто и повседневно: пленки поступали одна за другой, переснимались на крупный план. Люди давали названия горам и долинам, завершая работу над картами, оживляя незнакомую землю своей фантазией, теплотой.

Названия записывались счетными машинами, передавались с одной станции на другую, чтобы не было дублирования.

Но дублирование возникало.

Симона Ронге озеро в хребтах южного полушария назвала Утренним. Счетная машина замигала желтыми лампами: такое название есть у Галлы Синозы в северной группе.

Симона вызывает Галлу по видео: - Уступи мне название.

– Не подумаю! - отвечает Галла.

– Оно мне нравится, - говорит Симона.

– Мне тоже нравится.

Симона изобретает уловку: - Я придумала его раньше тебя.

– Когда? - спрашивает Галла. В глазах у нее искорки смеха.

– В семь часов.

– А я без пяти семь! - возражает Галла.

– Галла… - Симоне хочется оставить название за собой.

– Не проси! - Глаза у Галлы большие, синие. Красивые глаза. Симона смотрит в них, любуется девушкой. Галла моложе всех в экспедиции, почти девочка. Название доставляет ей удовольствие. Галла даже краснеет, что приходится спорить с Симоной.

– Ладно, - уступает Симона. - В следующий раз…

– Уступлю! - Галла радостно трясет головой.

Симона готова выключить видео, но подходит Фаготин.

– Серенгу, - кивает Галле.

Галла кричит: - Виктор Андреевич!

В рамке появляется Виктор.

– Здравствуй, - приветствует его Геннадий. - Какие новости?

– Нормально, - отвечает Виктор. - Работаем.

– Я спрашиваю новости, - уточняет Геннадий.

– А… - Виктор перемещает рамку видео на тумбочку в углу комнаты. - Четыре вот такие призмы, - слышится его голос. - Одна величиной с бочку. В лесу.

– Дискутировали? - спрашивает Геннадий, показывая свою призму на столике у окна.

– Было, - отвечает Серенга.

– К чему пришли?

– Непонятные вещи.

– У тебя двое химиков, - напоминает Геннадий.

– Говорят, что стекло. Похоже на органическое.

– Искусственное?…

– Проводит электричество, как металл. Ребята еще возятся в лаборатории. Что будет интересное - сообщу.

– Сообщи.

Две-три недели прошли спокойно. Были найдены еще призмы, никто уже не удивлялся их прозрачности, месту находок - в ущельях и на равнинах.

Зато, как предвидел Фаготин,.фантазия у картографов начала истощаться. Раньше, отметил Геннадий, чем следовало, - впереди полгода работы. Люди стали задумываться, повторяться, пришла апатия.

– Мыс Гаттерас, - предложил название Берни.

– Есть на Земле.

– Ну и что? - начинался спор. - Взяли же полуостров Рыбачий.

– И заменили.

– Да, заменили.

Однажды в такой вот час Симона сказала: - Реку в квадрате семьсот девять дробь девятьсот я назвала Аунауна.

Все повернули к ней лица.

– Аунауна, - повторила она.

– Ни на что не похоже, - запротестовал Игорь.

– Непохоже, - согласилась Симона. - Зато звучит.

– Ничего не звучит! - возразила Майя. - Аунауна…

– Не по-нашему как-то, - поднялся со своего места Самдар.

– Долго ты думала? - спросила Майя Симону.

– Думала… - неопределенно сказала Симона… - Не то что думала, звучит в ушах и звучит. Словно кто-то нашептывает.

– И у меня странные названия получаются, - вмешалась в разговор Иванна. - Я вот отдельно выписала: Зуулу, Роа…

К ней подошли.

– Зеее… - продолжала Иванна.

– Откуда ты их взяла?

– С потолка! - рассердилась Иванна. - Откуда мы все берем?

Тут же одумалась и сказала спокойно: - Сами появляются. Лезут в голову.

– Есть! - крикнул Берни, который за минуту до этого предлагал мысу название Гаттерас. - Мыс Моо!

– Ребята, и мне… - отозвался Василий Финн. - Какой-то гавайский язык: река Пееке…

У Берни уже стояло на карте: мыс Моо.

– Нет, хватит! - возразила Иванна и написала вдоль хребта, над которым сидела с полчаса: Зуулу.

Бросила карандаш: - Не могу!

– И я не могу! - Берни отодвинул прочь карту. - Наваждение!

– В уши так и дудит!…

Побросали карандаши. Происходило что-то странное, и все это чувствовали.

– Перерыв! - объявил Геннадий.

Когда все вышли на воздух, Геннадий запросил Северную.

В рамке стоял-Серенга, глаза его блестели от возбуждения.

– Что у вас? - спросил Геннадий.

– Паника, - ответил Серенга.

– С названиями?…

– С названиями.

Вечером разразилась гроза.

Грозы на планете бывали и раньше. Радовали обитателей станции: молнии, гром были как на Земле.

– Смотрите, смотрите! - вскрикивал кто-нибудь. - Какая резкая молния!

Ветвистый огонь обнимал небо, все вспыхивало синим или оранжевым.

– А вон шаровая!

– Еще, еще!…

Шаровые молнии появлялись в каждой грозе. Плыли над лесом, над станцией, вызывая общий восторг: - Чудо!…

Сейчас в воздухе кружились хороводы шаровых молний, гирлянды. Никто не кричал: “Смотрите!” В пляске шаров можно было увидеть закономерность. Появляясь из туч - гроза была сухой, ни капли дождя, - шары падали на здание станции, казалось, вот-вот коснутся крыш. Но крыш они не касались. Взмывали свечой, кружились цепочкой вокруг построек, даже перегоняли друг друга.

Обитатели станции толпились у окон. Удары грома сотрясали воздух и станцию. Ветвистые молнии были выше туч, били почти беспрерывно; сполохи белого и фиолетового огня проглядывали сквозь тучи, охватывая их с одного, с другого конца, словно грозя поджечь.

– Выключите свет! - распорядился Геннадий.

Электричество выключили. Тьма вошла в залу, сполохи бились за стеклами.

– Все вокруг станции… - сказал кто-то.

– Кажется.

– Нет, не кажется! Станция в центре грозы.

В ряду противоположных окон вспыхивали те же молнии, сыпались огненные шары.

– Несдобровать нам сегодня, - мрачно бросил Василий.

– Ну, ну… - возразили ему, но в голосах звучала тревога.

Между тем пляска шаров становилась неистовой.

– Видео… - попросил Геннадий в надежде связаться с Серенгой.

Видео не работало.

– Защитное поле!

Голубая завеса не вспыхнула. Самдар включал и выключал рубильники: - Нет тока…

– Зашторить окна!

Заслонки не опустились. Геннадий забыл, что нет тока.

– Волнуешься, командир? - спросил Василий.

Геннадий пожал плечами. Люди перед стихией были полностью беззащитными.

Круговерть огненных шаров вдруг замедлилась.

– Смотрите!…

В ответ раздался звон лопнувшего стекла. Осколки посыпались на подоконник, люди шарахнулись от окна.