Фрэнк Герберт - Мессия Дюны

— Что забавляет Муад Диба? — спросил Стилгар.

— Я не забавляюсь. Просто меня посетило видение Императора Гитлера, говорящего примерно то же самое. Несомненно, он так говорил.

— Ни у одного правителя не было вашей власти, — возразил Корба. — Кто осмелится бросить вам вызов? Ваши легионы контролируют всю известную Вселенную и все…

— Легионы контролируют? — возразил Пол. — Я сомневаюсь, знают ли они об этом.

— Вы контролируете ваши легионы, сир, — прервал его Стилгар. По его тону было ясно, что он подумал о собственной позиции в цепи подчинения и о своей руке, обладающей властью.

Направив мысли Стилгара в нужное русло. Пол перенес все внимание на Корбу.

— Положи катушки на диван!

Когда Корба повиновался, Пол спросил:

— Как идет прием посла у сестры?

— Все в порядке, милорд, — ответил Корба довольно сухо. — Чани следит из смотрового отверстия. Она подозревает, что в свите посла есть сардукары.

— Она, несомненно, права, — сказал Пол. — Шакалы собираются.

— Баннерджи, — Стилгар назвал имя руководителя службы безопасности, беспокоился, что некоторые из них сумеют проникнуть в частные покои крепости.

— Сумели?

— Пока нет.

— Но в саду заметно некоторое смятение, — сказал Корба.

— Что именно? — спросил Стилгар.

Пол кивнул.

— Незнакомцы приходят и уходят, топчут цветы, шепчутся, — сказал Корба. — Мне докладывали об опасных высказываниях.

— Каких именно? — спросил Стилгар.

Пол кивнул.

— "Так вот на что идут наши деньги". И мне говорили, что так высказывался и сам посол!

— Не нахожу в этом ничего удивительного, — заметил Пол. — Много было неизвестных в саду?

— Десятки, милорд.

— Баннерджи поставил патрули у всех выходов, милорд, — сказал Стилгар. Он повернулся, и единственный горевший в зале шар осветил половину его лица. Это освещенное наполовину лицо вызывало у Пола какое-то давнее воспоминание, связанное с пустыней. Но он не старался припомнить яснее, больше интересуясь Стилгаром. На лице Свободного отражались почти все его мысли. Теперь вот на нем было написано недоверие, вызванное странным поведением Императора.

— Мне не нравится вторжение в сад, — сказал Пол. — Вежливость по отношению к гостям — одно дело, нужно было принять посла в соответствии с правилами, но это…

— Я прослежу, чтобы их удалили, — сказал Корба. — Немедленно.

— Подожди, — остановил его Пол, когда тот уже собирался выйти.

В наступившем молчании Стилгар занял такую позицию, чтобы можно было изучать лицо Пола. Это было искусно сделано, и Пол восхитился этим ходом. Рассчитанное движение Свободного, необходимое, но в то же время полное уважения к другим.

— Который час? — спросил Пол.

— Скоро полночь, сир, — ответил Корба.

— Корба, я думаю, что ты — мое лучшее создание, — сказал Пол.

— Сир! — в голосе Корбы звучала обида.

— Ты благоговеешь передо мной?

— Вы Муад Диб и были Узулом в нашем съетче, — сказал Корба. — Вы знаете мою преданность…

— Ты ощущаешь себя апостолом?

Корба, очевидно, не понял этого слова, но правильно истолковал интонацию.

— Император знает, что совесть моя чиста!

— Шаи-Хулуд, спаси нас! — пробормотал Пол.

Наступившая тишина была нарушена свистом. Кто-то шел по внешнему залу. Свист прекратился после лающего окрика охранника.

— Корба, я думаю, ты переживешь нас всех, — сказал Пол. И увидел свет понимания, озаривший лицо Стилгара.

— Незнакомцы в саду, сир? — спросил Стилгар.

— А, да. Пусть ими займется Баннерджи, Стил. А Корба ему поможет.

— Я, сир? — в голосе Корбы послышалось глубокое беспокойство.

— Некоторые из моих людей забыли, что некогда были Свободными, сказал Пол, обращаясь к Корбе, но адресуя свои слова Стилгару. — Ты проследишь, чтобы те, кого Чани признала сардукарами, были убиты. И сделай это сам. Я хочу, чтобы это было сделано тихо, без лишнего шума. Мы должны постоянно помнить, что религия и государство — это не только молитвы и подписание договоров. — Повинуюсь приказам Муад Диба, — прошептал Корба.

— Расчеты по Забулону? — напомнил Стилгар.

— Завтра, — ответил Пол. — А когда незнакомцев уберут из сада, объявите, что прием окончен.

— Понятно, милорд.

— Я уверен, что ты понял, Стил, — сказал Пол.

Согнувшись в три погибели, Алия смотрела на обезображенный труп, лежащий на песке, — несколько костей и остатки плоти на них. Когда-то это была молодая женщина. Руки, голова, большая часть верхней половины тела были съедены кориолисовыми ветрами. На песке всюду виднелись следы медиков и полицейских. Сейчас ушли все, кроме гробовщиков, которые стояли в стороне вместе с Хейтом, гхолой, ожидая, пока Алия кончит разгадывать эту страшную загадку.

Небо цвета спелой пшеницы накрывало ландшафт, окрашенный в серовато-зеленый цвет, обычный для полудня в этих широтах.

Тело обнаружил несколько часов назад низко летящий курьер, чьи приборы засекли слабые следы воды там, где ее не могло быть. Он вызвал экспертов, и те установили, что это была женщина примерно двадцати лет, Свободная, пристрастившаяся к семуте, и что она умерла здесь, в пустыне, от яда тлейлакского происхождения.

Смерть в пустыне — достаточно обычное дело. Но Свободная, пристрастившаяся к семуте, — это такая редкость, что Пол послал сестру осмотреть место с помощью приемов, которым научила ее мать.

Алия чувствовала, что ничего не узнала. Ее присутствие лишь набросило дополнительный ореол загадочности на это и без того загадочное происшествие. Она услышала шаги гхолы по песку и взглянула на него. Его внимание немедленно переместилось на парящие над их головами топтеры. «Бойся Союза, приносящего дары», — подумала она.

Погребальный топтер и ее собственная машина стояли на песке у скалистого уступа за гхолой. Алии захотелось побыстрее улететь отсюда.

Но Пол считал, что она заметит нечто такое, что пропустили остальные. Она изнемогала в своем стилсьюте, который казался удивительно непривычным после многих месяцев городской жизни. Она рассматривала гхолу в надежде, что тот знает что-нибудь важное об этой смерти. Из-под капюшона его стилсьюта выбился клок черных волос. Ей захотелось поправить эти волосы.

И как будто привлеченные этим ее побуждением, его серые металлические глаза обратились на нее. Она вздрогнула и с трудом отвела свой взгляд. Женщина-Свободная умерла здесь от яда, называемого «врата ада». Свободная, употреблявшая семуту.

Теперь и Алия разделяла беспокойство Попа.

Погребальные служители терпеливо ждали. В теле оставалось совсем мало воды, и им не было нужды торопиться. Всем казалось, что Алия таинственным способом читает правду, заключенную в этих останках.