Фрэнк Герберт - Дети Дюны

Алия закусила тыльную сторону правой руки. РОГА! Она хотела протянуть руку к кнопке и послать стражу, но рука отказалась ей повиноваться.

— Теперь я буду проповедовать дня вас, — сказал Проповедник. — Это проповедь пустыни. Обращаю ее к жрецам Муад Диба, исповедующим экуменизм меча. О, вы, верующие в очевидность предначертанного! Разве не знаете вы, что очевидность предначертанного имеет демоническую сторону? Вы провозглашаете себя благородными просто потому, что обитаете в благословенных поколениях Муад Диба. Я говорю вам, что отвергли вы Муад Диба. Святость подменила в вашей религии любовь! Вы сами накликиваете на себя месть пустыни!

Проповедник опустил голову, словно молясь.

Алия узнала — и ее пробрало дрожью. Великие боги! Этот голос! Он подсел за годы, проведенные в жгучих песках, но он вполне мог быть голосом Пола.

Опять Проповедник поднял голову. Голос его громоподобно прокатился по площади, где собиралось все больше людей, привлеченных этой диковинкой из прошлого.

— Истинно говорю вам! — вскричал Проповедник. — Молящиеся о росе на краю пустыни призовут потоп! Не избегнут они своей судьбы через силу разума! Разум — дитя гордости, которую может и не постичь в себе сотворивший зло! — Он понизил голос. — Говорили, будто Муад Диб умер от предвидения, что знание будущего убило его, и он ушел из мироздания реальности в алам ал-митал. Говорю вам — это заблуждение Майи. Такие мысли независимой реальности не имеют. Они не могут изойти из вас и сделать что-нибудь реальное. Говорил о себе Муад Диб, что не обладает он никакой магией Рихани для расшифровки мироздания: Не сомневайтесь в нем. Проповедник опять воздел руки, а голос вновь возвысил до громоподобного рева:

— Я предостерегаю жречество Муад Диба! Огонь над пропастью вас спалит! Слишком хорошо усвоившие урок самообмана от этого обмана и погибнут. Кровь брата счистить нельзя!

Он опустил руки, нашел своего юного проводника и покинул площадь прежде, чем Алия сумела справиться с одолевшей ее трепещущей неподвижностью. Какая бесстрашная ересь! Это наверняка Пол. Она должна была предостеречь стражей. Они не осмеливаются открыто схватить Проповедника. Происходившее на площади внизу служило этому лишним подтверждением.

Ведь, несмотря на ересь, никто не шевельнулся, чтобы остановиться уходившего Проповедника Ни один храмовый страж не кинулся его преследовать. Ни один пилигрим не попытался его задержать. Завораживающий слепец! Всякий, слышавший или видевший его, чувствовал его силу, отражение божественного дарования.

Несмотря на дневную жару, Алии внезапно стало холодно. Она физически ощутила, как тонка та кромка, за которую она держит Империю в своей хватке. Она вцепилась в край своего смотрового окошка, словно пытаясь удержать свою власть, думая о ее хрупкости. Сила власти была заключена в Ландсрааде, КХОАМ и вооруженных формированиях Свободных, в то время как Космический Союз и Бене Джессерит вершили свои дела втихую, оставаясь в тени. Запрещенное просачивание развитых технологий, проистекавшее от самых дальних рубежей расселения человечества, подтачивало центральную власть. Разрешенное к производству на фабриках Иксиана и Тлейлакса отнюдь не снижало давления. И вечно на кулисами — стоял Фарадин из Дома Коррино, наследник титулов и притязаний Шаддама IV.

Без Свободных, без монополии Дома Атридесов на гериатрический спайс, Алии власти не удержать. Вся власть развеется. Она ощущала, как власть выскальзывает у нее прямо сейчас. Народ проявлял внимание к Проповеднику. Опасным будет заставить его замолчать — не менее опасным, чем позволить ему и дальше произносить такие же проповеди, как сегодня на площади. Ей были видны первые знамения ее поражения, и ум ее со всей определенностью различил очертания стоящей перед ней проблемы. Проблема эта была систематизирована Бене Джессерит:

«Большое население, сдерживаемое небольшой, но могущественной силой самое заурядное явление в нашем мире. И мы знаем главные условия, при которых это большое население может обратиться против своих сдерживателей: Первое — когда они находят вождя. Это самая неуловимая угроза дня властвующих; и они должны не ослаблять контроля над вождями.

Второе — когда население осознает свои цели. Держите население в слепоте и в незнании сомнений.

Третье — когда население обретает надежду избавиться от уз. Оно никогда даже и поверить не должно, будто избавление возможно!?

Алия тряхнула головой, почувствовав, как от этого движения дрогнули ее щеки. В ее населении все признаки были налицо. Каждый доклад, получаемый ей от шпионов со всей Империи, укреплял ее и без того достоверное знание. Непрекращающиеся боевые действия джихада Свободных повсюду оставляли свои отметины. Куда ни дотронься «экуменизмом меча», народ не преминет занять позу покоренного населения: оборонительную, скрытную, уклончивую. Всякая демонстрация авторитета — что означало прежде всего и по сути РЕЛИГИОЗНЫЙ авторитет — стала провоцировать негодование. О да, пилигримы до сих пор стекались миллионными толпами, и были среди них, вероятно, истинно набожные. Но, по большей части, ими руководила не набожность, а другие мотивы. Чаще всем, это была хитренькая забота об обеспечении будущего. И покорность подчеркивалась, и приобреталась та форма власти, которая легко обращалась в богатство. По возвращении из Арракиса, хаджжи обретали дома новый авторитет, новый социальный статус. Они могли выносить выгодные им экономические приговоры, которым их родной мир, привязанный к своей планете, не осмеливался перечить.

Алия знала народную загадку «Что ты видишь внутри пустого кошелька, принесенного домой из Дюны?» И ответ: «Глаза Муад Диба (огненные алмазы)». В сознании Алии прошествовали традиционные пути подавления возрастающего брожения: народ должен усвоить, что оппозиция всегда карается, а помощь правителю — награждается. Силы Империи должны быть перетасованы наугад. Главные придатки имперской власти должны быть скрыты. Всякое движение, при помощи которого Регентство нанесет встречный удар на возможное нападение, должно быть тщательно выверено во времени, чтобы выбить противостоящих из равновесия.

«Не потеряла ли я свое хронометрическое чутье?» — задалась она вопросом.

«Что это за бесцельные размышления?» — осведомился голос внутри нее. Она почувствовала себя поспокойней. Да, план Барона был хорош. Мы уничтожим угрозу со стороны леди Джессики, и заодно опозорим Дом Коррино. Да.

С Проповедником можно будет разобраться попозже. Она понимала, что он из себя строит. Символика была ясной. Он был древним духом неутаиваемых мыслей, живым и действующим духом ереси в ее пустыне ортодоксии. В этом была его сила. И неважно, Пол ли это… до тех пор, пока в ней есть место сомнениям. Но знание Бене Джессерит говорило, что в его силе содержится и его слабость.