Алан Эйкерс - Воин Скорпиона (Дрей Преcкот - 3)

- Ну как, заглянул в будущее, старик? - осведомился я.

- Дрей! - возмутился Сег, но я проигнорировал его гневный возглас.

Сан Юон склонил голову набок и посмотрел на меня. По-моему, даже тогда он не мог понять, что я собой представляю; я вряд ли подходил под какой-либо тип людей, с которыми он привык иметь дело. Теперь-то я знаю, и признаюсь в этом не слишком стесняясь своего тогдашнего состояния - что в тот момент я должно быть все еще пребывал в шоке и слабо контролировал свои слова и поступки. Так или иначе, но Юон решил быть со мной поосторожней. Позже я оценил это и ощутил немалую благодарность, а в то время лишь отметил про себя, что на моей физиономии, должно быть, опять появилась "маска дьявола" - и что я радуюсь этому, помоги мне Зар, радуюсь, невзирая на свою боль.

- Будущее меня в данную минуту не волнует, друг мой. Когда настанет подходящее время, я отблагодарю тебя за мое спасение, как подобает. Я открыл, как буду принят царицей Лилой...

- Тебя-то она точно не винит за поражение своей армии, - отозвался я. - По крайней мере, она не упоминала твоего имени - ни в связи с той бойней, ни с чем бы то ни было вообще.

- Она бы и не стала.

- Что же тебе открылось, сан?- спросил Сег.

- Грядет нечто, из-за чего царице понадобятся мое руководство и советы. Но она холодна - далека и холодна. Там есть женщина, другая женщина. И они яростно ссорились...

- Тельда!- воскликнул Сен и с тревогой посмотрел на меня.

Я был заинтригован. Неужели этот старик и правда видел, что происходило в Хикландуне - причем, судя по всему, прямо сейчас? Невозможно! Но помните, тогда я был молод и мало знал об особенностях Крегена и уж тем более о премудростях чародеев Лаха.

- Царица заточила эту женщину, Тельду, в тюрьму, и та плачет, потому что потеряла своего возлюбленного. - Юон многозначительно склонил голову, и его высокомерный нос нацелился мне в правое плечо. - Быть может, она мечтает о тебе, джикай?

- Если и так, - ответил я, - то она делает это без моего разрешения.

- А с каких это пор деве требуется разрешение сохнуть по мужчине?

Я не хотел продолжать разговор на эту тему при Сеге. И потому отошел к своему корху и проверил его сбрую.

- В путь, - предложил я. - Если Лила бросила Тельду в тюрьму, придется вызволить ее. Уж по крайней мере это-то мы обязаны для нее сделать.

Сег взлетел в седло. Сжав в одной руке узел поводьев, он сделал другой быстрое привычное движение, удостоверяясь, что большой лук под рукой и может быть выхвачен в любую минуту, а оперение стрел торчит из колчана за правым ухом.

Я видел в этой ситуации настоящую иронию судьбы; и больше чем иронию откровенную насмешку над всем, чем я дорожил. Ведь в путь-то я отправился с целью вырвать мою Делию из когтей злобного чудовища, а вместо этого спешу обратно к нашим друзьям, собираясь выручить женщину, чьи домогательства мне уже изрядно надоели.

Как же ржали бы мои кланнеры оценив юмор ситуации - пока я не заставил бы их замолчать, показав меч!

Мелко вибрируя крыльями, корхи поплыли над самой землей, набирая скорость, после чего заложили вираж, и мы воспарили ввысь. Я обозревал пространство на все триста шестьдесят градусов, как сделал бы на Земле, едва ступив на ют "Роскоммона". Только теперь мне приходилось окидывать взглядом еще и просторы как ниже, так и выше нашего летного горизонта. И я испытал почти сожаление, когда не увидел никаких преследующих нас мстителей на импитерах или корхах, и везущих на себе вартеры юэлши.

Будь я скроен из того же материала, что и романтические герои крегенских легенд - сплошное мужество, гордость, стоицизм и высокомерное безразличие к собственной боли - то не испытывал бы тех чувств, какие раздирали меня тогда. Не чувствовал бы всех тех грызущих и терзающих меня мук и сожалений. Но как бы то ни было, я знал одно: надо идти дальше... неведомо как и куда.

Мы приземлились на окраине Хикландуна.

- Если Лила и впрямь заточила Тельду в тюрьму, то будет глупо просто прилететь обратно, когда наступит утро, - рассудил я.

- Да, - согласился Сег.

Я догадывался о его чувствах. Со мной он был неизменно весел; это подбадривало меня и одновременно печалило. Бедняга самым отчаянным образом пытался привлечь к себе внимание Тельды, но чем больше он старался, тем более жестокая неудача постигала его.

Корхи сопели и ерошили перья, недвусмысленно требуя отдыха. Я посмотрел на Юона.

- Скажи мне, сан: ты можешь снова унестись мыслью прочь и найти женщину, которую я ищу?

- Выражайся яснее, джикай. Ты имеешь в виду Тельду, которую ты собрался вызволять из тюрьмы царицы - или женщину, которую любишь?

Я сильно вздрогнул.

Дурак! Почему я сам не подумал об этом - и чуть раньше!

Я вцепился в костлявое плечо Юона. Чародей не дрогнул, а лишь безмятежно посмотрел мне в глаза. Он недолго слушал меня и прервал, покачав головой.

- Женщина, которую ты любишь, так прекрасна, как ты говоришь?

- Да.

- Она, конечно, невероятно прелестна?

- Да.

Он убрал мою руку с плеча. Я не препятствовал ему.

- Я не могу найти ее тебе. Тельду я обнаружил лишь потому, что она находилась рядом с царицей. А здесь мне не за что зацепиться.

Мое непроизвольное движение заставило его отпрянуть. Яркое розовое сияние лун освещало его лицо, и каждая морщинка казалась словно прочерченной резцом.

- Но если она и впрямь так прекрасна, как ты говоришь... Думаю, она жива. Умгар Стро ценит красивые вещи.

- Делия Синегорская - не вещь!

- Для Умгара Стро любая женщина - вещь.

Я отвернулся. Как бы ни был он стар и самоуверен, какими бы там сверхъестественными способностями не обладал, это был для меня единственный способ удержаться и не уложить его ударом кулака.

- Ей занавешенный Фройвил, Дрей! -воскликнул Сег. - Идем!

Сан Лу-си-Юон снова разыграл свою пантомиму. Я называю это пантомимой, поскольку в то время воспринимал его действия именно как спектакль. Ведь как-никак я тогда был в безумном напряжении, до крайности взвинчен, полон отчаянья, устал и жаждал мести. Однако Юон играл с нами честно.

-Тельда и сейчас с царицей, в Палиновой Беседке...

- Я знаю это место! - прервал его Сег.

- Пожалуй, вы меня уговорили, - продолжал Юон. - Я войду в лупу утром, когда откроют ворота, и мы сможем войти в город.

Сега так и передернуло.

- Не думаешь же ты, что мы с Сегом будем смиренно стоять здесь и дожидаться, пока нам откроют ворота, а? - осведомился я.

Чародей кивнул. В его угрюмых глазах цвета темного вина плясали искорки озорного злорадства, что, вкупе с этим тощим и безгубым лицом, делало его похожим на странного ехидного гнома.

- Что же вы тогда сделаете, джикай? - спросил он.

Сег рассмеялся.

Как уже не раз говорилось, смеюсь я неохотно. И потому я просто встал, подошел к своему корху, с которого еще не снял трапецию и ремни, и начал готовить зверя к полету. Сег последовал за мной.