Стивен Кинг - Карниз

СТИВЕН КИНГ

КАРНИЗ

- НУ, СМЕЛЕЕ, - повторил Кресснер. - Загляните в пакет.

Дело происходило на сорок третьем, последнем этаже небоскреба, в квартире-люкс. Пол был устлан рыжим с подпалинами ворсистым ковром. На ковре между изящным шезлонгом, в котором сидел Кресснер и обитой настоящей кожей кушеткой, на которой никто не сидел, выделялся блестящим коричневым пятном пластиковый пакет.

- Если это отступные, будем считать разговор оконченным, - сказал я. - Потому что я люблю ее.

- Деньги, да, но не отступные. Ну, смелее. Загляните. - Он курил турецкую сигарету в мундштуке из оникса; работали кондиционеры, и запах едва чувствовался. На нем был шелковый халат с вышитым драконом. Спокойный взгляд из-под очков - взгляд человека себе на уме. С этим все ясно: всемогущий, сказочно богатый, самоуверенный сукин сын. Я любил его жену, а она меня. Я был готов к неприятностям, и я их дождался, оставалось только узнать - каких.

Я подошел к пластиковому пакету и перевернул его. На ковер высыпались заклеенные пачки банкнот. Двадцатидолларовые купюры. Я присел на корточки, взял одну пачку и пересчитал. По десять купюр. Пачек было много.

- Здесь двадцать тысяч, - сказал он, затягиваясь.

Я встал.

- Ясно.

- Они ваши.

- Мне не нужны деньги.

- И жена в придачу.

Я молчал. Марсия меня предупредила. Это кот, сказала она. Старый и коварный. Ты для него мышка.

- Так вы, теннисист-профессионал, - сказал он. - Вот, значит, как вы выглядите.

- Разве ваши агенты не сделали снимков?

- Что вы! - Он отмахнулся ониксовым мундштуком. - Даже фильм отсняли - счастливая парочка в Бэйсайдском отеле. Камера снимала из-за зеркала. Но что все это, согласитесь, в сравнении с натурой.

- Возможно.

Он будет то и дело менять тактику, сказала Марсия. Он вынуждает человека обороняться. И вот ты уже отбиваешь мяч наугад и неожиданно пропускаешь встречный удар. Поменьше слов, Стэн. И помни, что я люблю тебя.

- Я пригласил вас, мистер Норрис, чтобы поговорить как мужчина с мужчиной. Непринужденный разговор двух цивилизованных людей, один из которых увел у другого жену.

Я открыл было рот, но потом решил промолчать.

- Как вам понравилось в Сан-Квентине? - словно невзначай спросил Кресснер, попыхивая сигаретой.

- Не очень.

- Три года, если не ошибаюсь. Кража со взломом - так, кажется, звучала статья.

- Марсия в курсе, - сказал я и сразу пожалел об этом. Он навязывал мне свою игру, от чего меня предостерегала Марсия. Я даю свечи, а он успешно гасит.

- Я позволил себе отогнать вашу машину, - сказал он, мельком взглянув в окно. Впрочем, окна как такового не было: вся стена - сплошное стекло. Посередине, тоже стеклянная, раздвижная дверь. За ней балкончик. Ну а за балкончиком - бездна. Что-то в этой двери меня смущало. Я только не мог понять что.

- Великолепное здание, - сказал Кресснер. - Гарантированная безопасность. Автономная телесеть - и все такое. Когда вы вошли в вестибюль, я отдал распоряжение по телефону. Мой человек запустил мотор вашей машины и отогнал ее на общественную стоянку в нескольких кварталах отсюда. - Он взглянул на циферблат модных настенных часов в виде солнца, что висели над кушеткой. Часы показывали 8.05. - В 8.20 тот же человек позвонит в полицию по поводу вашей машины. Не позднее 8.30 блюстители порядка обнаружат в багажнике запасную покрышку, а в ней шесть унций героина. У них возникнет большое желание познакомиться с вами, мистер Норрис.

Угодил-таки в капкан. Все, казалось бы, предусмотрел - и на тебе: влип как мальчишка.

- Это произойдет, если я не скажу моему человеку, чтобы он забыл о предыдущем звонке.

- Мне достаточно сообщить, где Марсия, - подсказал я. - Не могу, Кресснер. Не знаю. Мы с ней нарочно так договорились.

- Мои люди выследили ее.

- Не думаю. Мы от них оторвались в аэропорту.

Кресснер вздохнул и отправил дотлевающую сигарету в хромированную пепельницу с вращающейся крышкой. Все отработано. Об окурке и о Стэне Норрисе позаботились в равной степени.

- Вообще-то вы правы, - сказал он. - Старый трюк - зашел в туалет, и тебя нет. Мои люди были вне себя: попасться на такой крючок. Наверно, из-за его примитивности они даже не приняли его в расчет.

Я промолчал. После того как Марсия улизнула в аэропорту от агентов Кресснера, она вернулась рейсовым автобусом обратно в город, с тем чтобы потом добраться до автовокзала. Так мы решили. При ней было двести долларов - все мои сбережения. За двести долларов туристский автобус доставит тебя в любую точку страны.

- Вы всегда такой неразговорчивый? - спросил Кресснер с неподдельным интересом.

- Марсия посоветовала.

Голос его стал жестче:

- Значит, попав в лапы полиции, будете держаться до последнего. А когда в следующий раз наведаетесь к моей жене, вы застанете тихую старушку в кресле-качалке. Об этом вы не подумали? Насколько я понимаю, за шесть унций героина вы можете схлопотать сорок лет.

- Этим вы Марсию не вернете.

Он усмехнулся:

- Положеньице, да? С вашего позволения я обрисую ситуацию. Вы и моя жена полюбили друг друга. У вас начался роман... если можно назвать романом эпизодические ночные свидания в дешевых мотелях. Короче, я потерял жену. Зато заполучил вас. Ну а вы, что называется, угодили в тиски. Я верно изложил суть дела?

- Теперь я понимаю, почему она от вас устала, - сказал я. К моему удивлению, он расхохотался, даже голова запрокинулась.

- А знаете, вы мне нравитесь. Вы простоваты, мистер Норрис, и замашки у вас бродяги, но, чувствуется, у вас есть сердце. Так утверждала Марсия. Я, честно говоря, сомневался. Она не очень-то разбирается в людях. Но в вас есть какая-то... искра. Почему я и затеял все это. Марсия, надо полагать, успела рассказать вам, что я люблю заключать пари.

- Да.

Я вдруг понял, чем меня смутила раздвижная дверь в стеклянной стене. Вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову устроить чаепитие среди зимы на балконе сорок третьего этажа. Вот и шезлонг стоит в комнате. А ветрозащитный экран почему-то сняли. Почему, спрашивается?

- Я не питаю к жене особых чувств, - произнес Кресснер, аккуратно вставляя в мундштук новую сигарету. - Это ни для кого не секрет. И вам она наверняка сказала. Да и при вашем... опыте вам наверняка известно, что от хорошей жизни замужние женщины не прыгают в стог сена к заурядному профи по мановению ракетки. Но Марсия, эта бледная немочь, эта кривляка, эта ханжа и зануда, эта размазня, эта...

- Достаточно, - прервал я его.

Он изобразил на лице улыбку.

- Прошу прощения. Все время забываю, что мы говорим о вашей возлюбленной. Кстати, уже 8.16. Нервничаете?

Я пожал плечами.

- Держимся до конца, ну-ну, - сказал он и закурил новую сигарету. Вас, вероятно, удивляет, что при всей моей нелюбви к Марсии я почему-то не хочу отпустить ее на...