Стивен Кинг - Истории Хейвена (Томминокеры - 2)

- Ну, подними голову и пойдем, - сказал Энди. - Хоть Рут была и хорошей женщиной, но она умерла. И, между нами говоря, мне безразлично, как она жила свою жизнь, лишь бы выбраться отсюда.

Они вместе вошли в Методистскую церковь, но не один из них не взглянул на преподобного Лестера Гуринджера, который стоял около выключателя, контролирующего этот дивный колокольный перезвон, улыбался, потирал руки и принимал комплименты от всех и каждого.

7

Звон колоколов.

Бобби Андерсон вышла из голубого грузовика "Шевроле", хлопнула дверцей, и, прежде чем медленно пойти по тротуару к церкви, расправила свою темно-голубую одежду на бедрах и посмотрелась в зеркало бокового обзора грузовика. Она шла с опущенной головой и поникшими плечами. Как сейчас необходим был ей отдых, чтобы продолжить жизнь, и Гард, чтобы хоть чуть-чуть рассеять ее наваждение.

(Да, это наваждение, не стоит обманывать себя).

Но Гард оказался негодным тормозом. Он не присутствовал на похоронах, потому что отсыпался сейчас после грандиозной пьянки, положив свое истощенное лицо, обрамленное седыми волосами, на руки и распространяя вокруг себя тяжелый запах перегара. Да, верно, Андерсон устала, но ее еще тяготило то, что она почувствовала утром - неявное ощущение большого горя. Частью из-за Рут, частью из-за Дэвида Брауна, да и вообще из-за города. Но больше всего, как ей показалось, она виновата в этом сама. "Превращение" продолжалось - для любого горожанина, за исключением Гарда - и это радовало, но она оплакивала свое собственное "я", которое блекло, как утренняя дымка. Она знала, что "Бизоньи солдаты" - ее последняя книга.., и, в чем был весь смех, ей сейчас казалось, что Томминокеры написали большую ее часть, вот так.

8

Колокола, колокола, колокола.

И Хэвен ответил им. Это было I Актом шарады под названием "Погребение Рут Маккосланд или Как мы любим эту женщину". Для того, чтобы прийти туда, Нэнси Восс пришлось закрыть почту. Правительство бы это не одобрило, но когда не знаешь, то и душа не болит. Они узнают все в избытке чуть позже, думала она. Вскоре они получат из Хэвена большое экспресс-послание. Они и все остальные правительства на этом грязном вертящемся шарике.

Франке Спрюс, владелец самой крупной в Хэвене маслобойки, ответил колоколам. Джон Мэмфи, чей отец столкнулся с Рут за пост городского констебля, ответил им. Эшли Равалл, с чьей помощью она ушла из города за два дня до смерти, ответил им вместе со своими родителями. Эшли плакал. Здесь были и Док Ворвик и Джад Таркингтон; Эдли Маккин пришел с Хейзл Маккреди на руках; колоколам ответили и Ньют Берринджер и Дик Эллисон, которые поддерживали предшественника Рут, Джона Хартли, медленно шагавшего между ними. Джон был очень слаб и выглядел почти прозрачным. У его жены Мэгги вообще не хватило сил дойти сюда.

Они пришли, отвечая на призыв колоколов - Тремэйны и Зарлоу, Эпплидейты и Гольдманы, Диплисси и Арчинбурги. Жители старого доброго Мэна, сказали бы вы, выходцы из французов, ирландцев, шотландцев и канадцев. Сейчас они были разные, но как только все они вступили в церковь, их сознания стали единым мозгом, замечающим чужаков, замечающим малейшую фальшивую ноту в мыслях.., они пришли вместе, они слушали, и колокола отзывались в их крови.

8

У Ива Хиллмана, сидящего за рулем "Чероки", широко открылись глаза при звуках далекого колокольного наигрыша.

- Что, черт возьми...

- Церковные колокола, что же еще? - сказал Буч Дуган. - Звучит красиво. Я полагаю, что они готовы начать погребение.

Они хоронят Рут на городском кладбище.., какого черта я должен сидеть сейчас с сумасшедшим стариком за городской чертой?

Уверенности его как не бывало, но было уже поздно что-либо менять.

- В наше время колокола методистской церкви никогда так не звонили, сказал Ив. - Что-то в них изменилось.

- Ну так что?

- Ну так ничего. Или ну так все. Поехали, полицейский Дуган. Он повернул ключ, и двигатель "Чероки" заработал.

- Я еще раз спрашиваю, - настойчиво сказал Дуган. - Что мы ищем?

- Я и сам толком не знаю. - "Чероки" проехал мимо обозначения города. Теперь они выехали из Альвиона и въехали в Хэвен. Ива посетило болезненное предчувствие, что, несмотря на все меры предосторожности, ему этот город уже не покинуть. - Узнаем, когда увидим.

Дуган не ответил, лишь собственная жизнь была дорога ему, и он еще раз удивился тому, как смог ввязаться в это - должно быть, он такой же сумасшедший, как старик за рулем и как остальные. Он усиленно стал тереть рукой лоб прямо над бровями. Там зарождалась боль.

10

Всхлипывания, красные глаза и приглушенные рыдания сопровождали действия преподобного Гуринджера, чья лысая голова мягко отражала широкий спектр цветов от солнца, пробивавшегося сквозь витражи. Он начал погребальную церемонию, которая состояла из гимна, молитвы, еще одного гимна, чтения любимого отрывка Рут из Библии и еще одного гимна. Чуть ниже его был полукруг из больших гирлянд летних цветов. Они распространяли вокруг себя сладко-душистый аромат, ветерок разносил его из открытых верхних окон по всему помещению.

- Мы пришли сюда, чтобы вспомнить Рут Маккосланд и отметить ее кончину, начал Гуринджер.

Сидящие горожане сжимали носовые платки в кулаках, и их глаза - влажные в большинстве своем - наблюдали за Гуринджером с почтительным вниманием. Они выглядели здоровыми, эти горожане - цвет лица у них был хороший, кожа незапятнанная. Но любой, кто до этого бывал в Хэвене, мог бы заметить, что община как бы распалась на две части. Чужаки не смотрелись здоровыми. Их вид был жалок. У них были ошеломленные глаза. Дважды за время панегирика люди торопились выйти из церкви и забежать куда-нибудь за угол - их тошнило. У других же, которых тошнота донимала не так сильно - в животах непрерывно урчало, что было недостаточно серьезно, чтобы уйти, но все равно достаточно неприятно.

Несколько чужаков лишились своих зубов еще до захода солнца.

У нескольких началась головная боль, которая прекращалась сразу по выезде из города - пострадавшие считали это действием аспирина.

А у нескольких во время гуринджеровского восхваления Рут Маккосланд возникли замечательные идеи. В некоторых случаях идеи приходили настолько внезапно и казались настолько глобальными и фундаментальными, что авторы их чувствовали помутнение в голове. Таким людям стоило больших усилий не вскочить немедленно с церковной скамьи и не выбежать на улицу, выкрикивая "Эврика" во всю мощь легких.

Жители Хэвена замечали такие случаи, и это их немало забавляло. Вдруг чье-нибудь равнодушно-апатичное лицо, которое мгновенно напоминало пудинг, резко преображалось. Глаза расширялись, рот приоткрывался - безошибочные признаки того, что человека посетила Великая Идея.