НФ: Альманах научной фантастики 14 (1974)

– Вы говорите, как дилетант, - отвечал он с самоуверенной улыбкой, и это тоже было странно в нем, человеке подчеркнутой обходительности. - Врачи, ученые решают только научные задачи. Вопрос их применения в компетенции других.

– Но залезть в душу трехлетнего страдающего малыша…

– Да ведь для его же пользы! У врачей свои представления о том, что должно и не должно. Тот, кто открыл сахарную болезнь, попробовал мочу больного на вкус. Это вовсе не обязан делать первый встречный.

– Но я-то не врач, - сказал я. - И мне не доставляет удовольствия пробовать на вкус душу ребенка, душу сумасшедшего… А душа бабочки - это еще беднее, чем душа ребенка или сумасшедшего. Еще скуднее. Еще отчаяннее.

– Должен ли я так вас понять?.. - спросил он испуганно. - Нет, вы, наверное, не то имели в виду. Теперь, когда мы, наконец, вышли на прямую дорогу, и все благодаря вам, вам, вы собираетесь нас бросить…

Подошел трамвай и остановился, поджидая пассажиров. Я сел на свободное место у самой двери. Шрамов стоял, держа в руке зонтик.

– Еще только один эксперимент… Тринадцатый… - просительно произнес он.

Я молчал.

– Понимаю, - сказал он. - Как же я сразу не догадался. Это все равно, что наколоть живое насекомое на булавку, верно? То самое, из-за чего вы не собираете гербариев… Но еще только один опыт! Окончательный! Решающий!

Трамвай дал звонок.

– Вы разрешите хотя бы позвонить вам? - жалобно спросил старик.

– Пожалуйста, звоните, - сказал я. Я знал, что он будет часто, много звонить. Но так же точно я знал, что переубедить меня не удастся. Мне и так придется затратить много сил, чтобы отвыкнуть от этих вылазок в чужой мир, которые стали для меня, похоже, чем-то вроде наркотика.

В коридоре хлопнула дверь.

– Ноги вытирай, - сказала женщина, стоявшая у плиты.

Послышалось нарочито громкое пыхтенье и шарканье. Слух женщины сейчас же уловил в этих звуках фальшь.

– Нечего притворяться, - сказала она. - Или вытирай, или сними совсем.

Сын вбежал в комнату без ботинок, бросил в угол портфель и полез под стол.

– Куда тебя понесло?

– Тапочки, - сообщил он из-под стола сдавленным от неудобной позы голосом.

Наконец тапочки были выловлены и надеты.

– Ну, что в школе? - спросила мать. - Троек не принес?

– Да нет, ничего не принес…

– Иди руки мой, вечно надо напоминать.

Мальчик пошел в кухню и сунул руки под кран. Как всегда, он запустил слишком сильную струю. Мать косилась на летящие брызги, но молчала.

– А сегодня у нас история была. Интересно!

– Что проходили?

– Ленинградскую блокаду. И фильм показывали. Про памятники войны в Ленинграде.

– Фильм? Ну-ну… Вытирай руки и садись есть.

– А я чего притащил, - сказал мальчик с набитым ртом. - Вещь!

– Опять небось со свалки. Ну, зачем? Пошел бы и купил. Лучше бы я денег дала, чем ты разную дрянь в дом тащишь!

– Ну, мам, это не дрянь. В магазине такого не купишь. А я же… я ведь машину времени строю…

– Да-да, - вздохнула женщина. - Только не суйся больше в розетку! Опять пробки пережжешь.

– Ладно, как-нибудь на батарейке… Сегодня контрольная была по арифметике, - вдруг вспомнил он. - Я две задачки решил, а с примером на дроби запутался.

Мать огорченно нахмурилась.

– Потому что ерундой занимаешься, а уроки как следует не делаешь. Значит, опять тройка?

– Мам, я исправлю…

– Исправлю! Получать не надо. И о чем ты только думаешь? Ведь третья четверть уже. А ты по свалкам шаришь да электричество переводишь. Это бы электричество, что ты для забавы извел, да в Ленинград… когда люди сидели с коптилками.

– Я не для забавы, - тихо сказал мальчик.

– А! - раздраженно отмахнулась мать. - Неужели не стыдно тройки получать? Сыт, одет, кино вам в школе показывают. У нас вон и учебников-то почти не было, а мы учились. И старались.

– А правда, что с голоду умирали в Ленинграде? - спросил мальчик.

– Да, - жестко сказала мать. - Умирали.

– Совсем нечего было есть? - мальчик осторожно поднял глаза.

Мать помешивала ложкой в кастрюле, и лицо у нее было такое, будто что-то болит.

– Кипяток пили. И хорошо, если был хлеб. Не такой хлеб - блокадный. Ты бы его в рот не взял.

Мальчик опустил голову, машинально водя вилкой по голубой каемке на тарелке.

– Не скрипи! - прикрикнула мать. - И немедленно доедай! Ишь, от котлеты он нос воротит…

Мальчик вздохнул.

– Не вздыхай, чего тебе вздыхать? Я в твоем возрасте помогала развалины разбирать, в очередях стояла часами. А ночью ходили с подружкой за водой. Да еще с дырявым ведром.

– Даже воды не было?

– Ничего не было. Только голод, холод и обстрелы.

– Как же можно было выжить?

– Выжили. И еще работали. И учились, не то что ты. И воевали. И… не приставай ко мне. Для тебя это просто так, а мне тяжело вспоминать.

Они помолчали.

– Знаешь, моя машина готова.

– Ну-ну, - сказала мать, не отрываясь от плиты.

– Так хотелось попасть в будущее, - шепнул он через некоторое время.

Мать усмехнулась.

– Сначала почини свет в коридоре. Хоть какая-то от тебя польза.

Мальчик охотно вскочил.

– Просто лампочка перегорела, - сообщил он через минуту. - Сейчас вверну новую.

– И у детей совсем не было игрушек? - спросил он, возвращаясь на кухню.

– У каких детей?

– Во время блокады.

Мать отвернулась от плиты и посмотрела на сына.

– Погулял бы ты, что ли, - устало сказала она.

– Да…

Он пошел к своему шкафчику. Там лежала большая жестяная коробка. В коробке была проделана щель для монет. Эти деньги он копил на большой аккумулятор. На аккумуляторе машина времени могла бы проделать много перемещений. А на батарейке… Мальчик взял коробку и некоторое время держал ее в руках. Металл был тяжелый и холодный. Потом он взял отвертку и, просунув острие под крышку, со всей силы ударил по ручке. Банка опрокинулась, крышка отскочила, и монеты высыпались на пол. Описывая дуги, со звяканьем ложились они на паркет.

– Что ты там шарахаешься? - спросила мать. - Не разбей чего-нибудь!

– Копилку я уронил, - ответил мальчик. Встав на колени, он начал подбирать деньги и класть их в карманы. От тяжелой мелочи брюки обвисли.

– Я ухожу, - заглянув в комнату, сказала мать. - Вернусь к семи. Со двора не убегай. Розетку не трогай. Уроки начинай делать пораньше.

Хлопнула дверь. Мальчик посидел еще немного на полу, потом пошел к своей машине. То, что она доставит его в "когда угодно", он не сомневался. А вот как он возвратится… Вдруг батарейки не хватит?.. Вдруг что-нибудь еще?.. Он понимал, чем рискует.

Магазины были рядом, на Невском. Сын взял большую полосатую хозяйственную сумку, висевшую на кухне, и накинул пальто. Уже из передней он вернулся и положил на дно сумки своего старого желтого медведя с блестящими глазами…