Виталий Каплан - Полоса невезения

Может, я наконец дождался сеанса с разоблачением? "Струна" любит делать красиво. Ренегата, глиняного, пробравшегося в славные ряды, решено предъявить высшему руководству? Вот, мол, каких мышей мы умеем ловить... И там, под сенью сосенок, на даче Самого Главного Струниста, меня и возьмут под белые рученьки...

...и не будет мне ни прощения, ни коридора...

Не ездить? В конце концов, есть чудесная отговорка - солнце ныне жаркое и бьет очень больно. Даже и притворяться не нужно - достаточно прямо сейчас погулять с непокрытой головой. Часика три-четыре...

А толку? Если я прав, и если у них не получиться красивого жеста - я просто тихо скончаюсь в своей постели.

А нужен ли им красивый жест?

Двери лифта открылись. В громадной кабине оказался всего лишь один пассажир - Маус. На нем были джинсы и майка с ухмыляющейся рожицей Масяни. В руках хакер крутил струну, просто так, тренировки ради...

- О, шеф! - восторженно изрек он. - Вы не поверите, как велика моя радость от встречи с вами!

- Поверю, - произнес я, заходя в кабину.

- Вам вниз? Какое совпадение!

Кабина дернулась, и на миг я ощутил, как уменьшилось земное тяготение. Все-таки не слишком это приятный транспорт - скоростные лифты.

- А мы вас тут уже заждались, - заметил Маус. - Работы никакой. Компы вот-вот плавиться начнут, головы тоже... Вы там с собой дождь из "Березок" не прихватили?

- Как-то забыл, - вяло ответил я, глядя то на дверь, то на отражавшее кабину зеркало.

- Жалко. У нас тут, как видите, напряженка...

- Заметил уже... Чем там наши ублюдки-спорщики кончились?

- С эти двумя следаки работают, - Маус только плечами пожал, но потом вдруг оживился. - А с тем третьим вообще такая кора приключилась. Поймали мы его. Даже в Столице... Даже поймали. Короче, на Шаболовке бордель есть, ну во дворах там, как к Добрынинской идти. Вот, звонит Сайфу одна тамошняя кадровая сотрудница. Она вообще-то ментам барабанит, ну и нам постукивает порой... Вот, говорит, явился ваш Лысый. Он, прикиньте, не только по прозвищу такой, но и по жизни. Мы с Сайфом поехали его брать, а он... Не, ну умный же мужик, главное! Понял, что никакой Милан ему не светит, на юга ломанулся. Чтобы, типа, к беспределу поближе. Вот. Документы собрал, денег с друзей посшибал - и к бабам. Лежит себе разом с двумя, рассказывает, какой крутой. Прямо классическая сцена. Они его слушают, а он баки заливает, как какого-то лоха застремал... Я думаю, будет тебе, дружок, "Достучаться до небес". Подхожу сзади, типа крутой как три Тарантино вместе, пушку ко лбу подвожу, а он вдруг как вскочит, прямо с кровати в стойку айкидошную! Заорал - в борделе чуть стены не треснули, на месте подпрыгнул, поскользнулся и башкой прямо о столик. Насмерть, представляете? Вот так вот. Высокая Струна по-разному звенит. Порою слушаешь ее - сплошной саундтрек, никакому Голливуду не снилось.

Двери разверзлись, выпуская нас в залитый солнцем холл.

- Вы куда, шеф?

- Домой.

- Счастье какое! А мне еще тут работать и работать! После того как этот придурошный жрицам любви мебель попортил, меня на затыкание дырок бросили. В отдел техподдержки. Тете Лене, по ходу, не приглянулось, что мы его с Сайфом не поймали. Покуда вы в отлучке, временно прикреплен к технической группе здания... а это вам не кот написал...

- Сочувствую, - неубедительно вздохнул я.

- Нет, почему? - развел он руками. - Очень интересные коммуникации...

Мне никогда не понять его жизненных пристрастий.

- Ладно, до скорого!

- До свиданья, шеф!

Уже на улице я вынул "мыльницу" и набрал свой домашний номер. На всё про всё оставалось не так много времени. Не дай Бог Димка куда-нибудь сбежит погулять...

2.

Никуда он, конечно, не сбежал. Как мы и условились, ждал возле Нескучного Сада, на набережной. Всё в той же "вежатской" одежде, разве только лазоревую рубашку с погончиками сменил на черную майку, откуда радостно скалилась тигриная морда. Оказалось, выменял у кого-то из "березовских" ребят. Я не стал спрашивать, на что.

- Здрасте, Константин Антонович, - расплылся он не хуже своего нагрудного тигра.

- Привет, хищник, - кивнул я, бросив взгляд на часы. - Нам сейчас надо в темпе, чтобы за сегодня всё успеть. Поедем в "Аргентум", там и закупимся.

Вот они, опекунские будни. Раньше мне и в голову не приходило, что это такое - содержать четырнадцатилетнего подростка. Одежда, обувь, канцтовары, учебники... не говоря уже о бесчисленных бытовых мелочах. Ладно хоть с деньгами не вопрос, а вот раньше, в дострунные времена - ведь не потянул бы, со всеми подработками.

- А разве не на рынок? - удивился Димка. Привык, видимо, затариваться по дешевке на толкучках.

- А! - махнул я рукой. - Деньги не жалей, за пиво платит король. То есть не король, а "Струна", и не за пиво, а за кефир... но ты меня понял, да?

Он с некоторым сомнением кивнул.

- Вот, кстати, держи! - я протянул ему мобильник, купленный только что, в салоне связи на Фрунзенской. Надо сказать, добрался я сюда с определенным трудом. Впервые в жизни поймал такси, и все лишь ради того, чтобы встретится тут, поближе к Ленинскому с его шикарными магазинами. Можно было бы сунуться в центр, но... Такие места продолжали меня пугать. Логикой-то я всё понимал, но вот подсознание...

- Зачем это? - вытаращился на меня Димка.

- Для связи. Чтобы мне спокойнее было. Ты же не будешь вечно сидеть в четырех стенах... даже четвертая "мечом и магией" когда-нибудь тебе надоест... Захочется погулять... Не привязывать же тебя на цепь... Коровам в старину тоже колокольчик на шею вешали. Ты, главное, помни наш уговор.

- Да помню я, - он сунул мобильник в карман и отвернулся к реке. Та изгибалась, обвив спорткомплекс на другом берегу, и солнечная рябь, смешанная с грязноватой пеной, расплывалась на воде. Вниз по течению ползла, негромко урча, самоходная баржа, а за нашими спинами шумел оживленный проспект.

Договор Димка помнил. Ему категорически запрещалось появляться вблизи бывшего своего дома, общаться с кем-либо из прежних приятелей, не говоря уж о родителях. Правила конспирации он принял без особого восторга, но возражать не стал. Знал ведь, что не от хорошей жизни...

Ему еще предстояло этому научиться на практике. Каково это - проходить мимо дома, где живет подруга матери, ехать в троллейбусе мимо отцовской работы, заходить в магазин, в котором покупал подарки друзьям... Всё время преодолевая тяжелое, навязчивое искушение позвонить, разбить стенку неизвестности... Впору позавидовать киношному Штирлицу - всё-таки на чужбине оно как-то проще.

Живы ли родители? Здоровы ли? Как сестра, не развелась еще? А племянница Люська? А Лариска? Ведь, оказывается, нечто еще шевелится в глубине.

Я мог бы в подробностях разъяснить это Димке, но зачем? Парень неглупый, и сам понимает. Да и что ему мои переживания, когда огромная собственная беда заслонила ему всё? Теперь ему придется свыкнуться с ней, срастись - иначе гибель. Если выяснится, что он знал обо мне правду... знал и молчал... Защищать ведь его будет уже некому. И Центр психокоррекции наверняка не самое страшное из того, на что способна пойти обозленная "Струна".