Кэролин Ив ДЖИЛМЕН Array - Журнал «Если» 2007 № 02

Между тем обстановка оставалась напряженной. В Ред-Блаффе неизвестный снайпер подстрелил одного за другим трех уотессунских солдат, и оккупационные власти проводили повальные обыски, изымая у населения оружие. В Уокере чуть ли не каждый день проходили демонстрации и митинги; их показывали в программах новостей, и на экранах телевизоров мелькали гневные, иногда заплаканные лица жителей.

В Оканогган-Лип продолжались переговоры между местными властями и оккупантами. И кое-какого успеха людям достичь удалось. Уотессунцы согласились оплатить разборку и восстановление на новом месте трех самых значительных исторических зданий города, а также отстроить в прежнем виде школьный квартал. Кроме того, капитан Гротон продлил срок эвакуации еще на две недели, чтобы фермеры успели убрать урожай, и капитаны, руководившие эвакуацией в Ред-Блаффе и Уокере, были вынуждены, скрепя сердце, последовать его примеру.

Надо сказать, что капитана Гротона теперь часто можно было встретить в городе. Он больше не пользовался своим лимузином с тонированными стеклами; вместо этого он взял напрокат джип и целыми днями разъезжал в нем по Оканогган-Лип и окрестностям, контролируя работу подрядчиков или встречаясь с представителями местного населения. Частенько он заезжал в кафе Эрла, чтобы пообедать и поболтать с официантками. В его внешности не осталось почти ничего уотессунского, за исключением разве что неловкости некоторых движений. Всего за пару недель, прошедших с окончания его болезни, капитан Гротон превратился в высокого, подтянутого, привлекательного мужчину чуть старше среднего возраста, с гривой густых, тронутых сединой волос. Его манеры были так же безупречны, как и его платье. На различных собраниях, где ему по долгу службы приходилось бывать, Гротон держался чинно, с достоинством, но порой чувство юмора брало верх над выдержкой. Уловив комизм той или иной ситуации, капитан разражался необидным, звучным смехом, однако за всей его внешней мягкостью и рассудительностью по-прежнему чувствовался несгибаемый, властный характер.

Дело дошло до того, что женщины Оканогган-Лип начали проявлять благосклонность к пришельцу. Время от времени то одна, то другая обращалась к нему с каким-нибудь вопросом, пытаясь вовлечь в разговор. Они делали ему комплименты, шутили, неловко заигрывали, но капитан хотя и слушал вежливо и внимательно, ни разу не сказал ничего определенного. Понемногу люди начали судачить о том, что иноземный капитан слишком уж часто захаживает к Эбернати поужинать – вне зависимости от того, дома Том или нет. Не остались незамеченными совместный поход Сьюзен и Гротона в парикмахерскую и их поездка в большой универсальный магазин в Ла-Кросс. Добродушное спокойствие и незлой юмор Сьюзен, которые она неизменно проявляла, отвечая на самые каверзные вопросы, раздражали городских женщин сверх всякой меры; теперь, где бы ни появилась супруга мэра, за ней пристально наблюдало множество глаз.

– Я уверена, что наша Сьюзен уже целовалась с этой инопланетной лягушкой, – заявила Джувел Хоган из салона красоты. – Иначе как бы он превратился в прекрасного принца?

Это высказывание было подхвачено местными кумушками и очень скоро стало крылатым.

Сьюзен, со своей стороны, ничего не замечала или почти не замечала. Неожиданно для себя она обнаружила еще одну причину, заставившую ее еще больше полюбить жизнь в Оканогган-Лип. В эти последние деньки, за считанные недели до эвакуации, Сьюзен вела сложную, но захватывающую игру, которая внесла новую струю в ее не слишком богатую событиями жизнь. Она была абсолютно уверена, что ее патриотический долг как раз и заключается в том, чтобы, проснувшись еще до рассвета, подолгу лежать в кровати, измышляя новые и новые способы крепче привязать к себе дьявольски привлекательного, интересного мужчину, который не только успел полюбить ее общество, но и привык полагаться на нее во многих важных вопросах, носивших зачастую глубоко личный, почти интимный характер. Иными словами, в последний месяц в Оканогган-Лип жизнь Сьюзен неожиданно наполнилась смыслом, став такой, о какой она всегда мечтала.

Том тем временем выбивался из сил. Ему приходилось не только исполнять обязанности мэра города, но и думать о том, как без потерь перевести свое предприятие из города на новое место. Нередко отсутствовал он и по вечерам, когда капитан Гротон приезжал ужинать, а это давало новую пищу ползущим по городу слухам. Со временем они дошли и до Сьюзен. Ник, отчаянно краснея, признался, что другие мальчишки всячески изводят его намеками на неподобающее поведение матери. Сьюзен внимательно выслушала сына, но про себя решила, что чужая ограниченность и глупость не должны помешать ей довести дело до конца.

– Потерпи немного, – сказала она Нику. – Я веду себя так, потому что… потому что так надо. Вот увидишь, пройдет немного времени, и они увидят, что я была права.

И все-таки этот инцидент заставил ее задуматься, как сделать, чтобы избранная ею тактика скорее принесла плоды.

К этому времени капитан Гротон вполне освоился и с традиционными для Среднего Запада угощениями – тушеными бобами, фруктовым желе, сахарным горошком, – и с общественными мероприятиями, на которых эти блюда подавались, поэтому Сьюзен решила познакомить его с более утонченной кухней. Довольно скоро выяснилось, что в еде капитан отличается куда меньшим консерватизмом, чем ее собственный муж, к тому же уотессунец неизменно хвалил ее кулинарные эксперименты.

Однажды вечером, когда Том в очередной раз где-то задерживался, Сьюзен снова пригласила капитана зайти. Детям она заказала пиццу, а для Гротона приготовила креветки с диким рисом, кинзой, артишоками и сметаной. Все это она спрыснула лимонным соком и добавила немного жгучего перца. Ужинать сели в столовой. Сьюзен открыла вино, капитан тоже привез бутылку, поэтому в этот вечер оба выпили больше обычного.

За ужином капитан рассказывал, как один из местных жителей – любитель-историк, заведовавший городской свалкой – пытался заставить уотессунцев отказаться от своих планов под предлогом того, что под городом якобы находятся бесценные археологические памятники минувших эпох и, возможно, даже зарыты древние сокровища. В подтверждение своих слов бедняга предъявил обрывок старинной карты на французском языке и фотографию какого-то металлического предмета с выгравированным на нем загадочным значком.

Сьюзен, у которой от вина немного кружилась голова, захихикала.

– Но вы, конечно, не клюнули на эту липу, капитан? – спросила она.

Гротон вопросительно посмотрел на нее.

– Там не было никаких лип, – сказал он серьезно. По-английски Гротон говорил превосходно, и случаи, когда он чего-то не понимал, можно было пересчитать по пальцам.