Антология мировой фантастики. Том 1. Конец света

– Посмотрите, - кивнул он в темноту.

К ним плыло с измученным видом привидение в белых одеждах. Лицо привидения становилось все яснее, участки «кожи» под пустыми глазницами приобретали шероховатость и неровность. Лицо покрывалось нарывами и распухало от света.

– Смотрите! - кричала Шири, - оно колышется и словно бы распадается на нити.

Гвил резко повернулся к Керлину. Тот поднял палец, велев молчать, и подвел всех к странного вида машине.

– Постойте-ка. Мне пришла хорошая мысль использовать ротор крайней скорости для наматывания познавательных нитей. Посмотрите: вот я подхожу к привидению, выдергиваю нитку и прикрепляю. Нить наматывается на катушку ротора, и мы начинаем вращать ручку…

Шири засомневалась:

– А привидение не обратит внимание на ваши манипуляции?

– Ничего не заметит, - успокоил Хранитель. - Оно сейчас слишком занято собой. Я сейчас выпущу его из пентаграммы.

Привидение выбралось наружу, дрожа от смертоносного света.

– Иди! - крикнул Керлин. - Уходи отсюда!

Привидение попятилось.

Керлин сказал Гвилу:

– Ступай следом и посмотри, что будет, когда Блидак вдохнет привидение в себя.

Гвил тихонько пошел за привидением, он видел, как оно исчезло в темной ноздре Демона. Потом вернулся в хранилище. Керлин ждал его у ротора.

– Привидение соединилось с Блидаком.

– Сейчас, - отозвался старик, - мы заставим ротор крутиться. Бобина закружится, а мы поглядим.

Ротор быстро вращался, бобина длиной с руку Гвила стала сматывать нити призрачной плоти привидения. Первая нитка была синяя, потом пошли нити светлее, а в конце нить стала цвета молока и слоновой кости.

Ротор вертелся с огромной скоростью. Нити, невидимые Блидаку, накручивались на бобину.

Ротор крутился. Бобины толстели, напоминая теперь толстые шелковистые цилиндры. Хранитель остановил ротор, Гвил вставил новую бобину, и сматывание Блидака продолжалось.

Три бобины, четыре, пять… Гвил издали наблюдал за чудищем. Гигантская голова была неподвижна, ее рот открыт, в волнении она издавала резкий треск.

Восьмая бобина: Блидак открыл глаза и в замешательстве начал вращать ими, обшаривая взглядом комнату.

Двенадцатая бобина: на его щеке появилось бесцветное пятно, Блидак задрожал.

Двадцатая бобина: бесцветное пятно разрослось на все лицо, губы обвисли. Монстр раздраженно шипел.

Тридцатая бобина: голова Блидака стала разлагаться, запахла, приобретя цвет вороненой стали.

Пятидесятая бобина: голова упала, лоб съежился, покрылся морщинами, глаза потухли.

Шестидесятая бобина: Блидака больше не было.

Исчез Блидак, исчезла дыра в Джелдред - страну демонов.

Шестьдесят первая бобина лежала на полу тонкая и чистая. Она так и не понадобилась.

Керлин прислонился к стене.

– Все кончено. Можно умереть. Я хорошо охранял Музей. Мы победили Блидака. Теперь пришло ваше время. Музей Человека остается на вас.

– Зачем его охранять? Все равно скоро наступит конец. - сказала Шири. - Земля угасает, как и вы… Для чего теперь нужна наука?

– Сейчас она нужна нам даже больше, чем прежде, - задыхаясь проговорил Керлин. - Посмотрите: в небе светят звезды. Они прекрасны. Реки текут в благословенные края. Но лишь наука придает смысл всей этой красоте. А я ухожу, умираю…

– Подожди, - закричал Гвил. - Умоляю тебя.

– Чего ждать? - прошептал Хранитель стынущими губами. - Я ухожу с миром, не зови меня обратно.

– Что нужно достать из развалин?

– Ключ индекса моей жизни… - и Керлин умер.

Гвил и Шири поднялись наверх и стояли у входа на древних каменных плитах.

Была ночь.

Под ногами слабо поблескивал мрамор. Разрушенные колонны тянулись к звездам.

Из прерии сквозь ветви деревьев пробивался желтый свет из Сапониса. Высоко в небе сверкали звезды.

Гвил обратился к Шири:

– Там Сапонис - твой дом. Ты хочешь вернуться к отцу?

Девушка отрицательно покачала головой:

– Мы вместе прошли сложный путь, а в Сапонисе меня никто не ждет.

Гвил оглянулся на развалины, потом поднял голову.

– Мир наш. Он зовет нас. Что ждет впереди?

Они вместе смотрели на звезды.

Что их ждет?..

Скоро станет слишком жарко. Глядя с балкона отеля в начале девятого часа утра, Керанс следил за солнечным диском, поднимавшимся сквозь густую рощу хвощей над крышами заброшенного универмага к востоку от лагуны. Даже сквозь толщу оливково-зеленых листьев безжалостная сила солнечных лучей вызывала болезненное ощущение. Отраженные лучи ударяли по обнаженной коже груди и плеч, вызывая первый пот; пришлось надеть тяжелые защитные очки. Солнечный диск больше не был очерченной сферой; он превратился в широкий растянутый эллипс, двигавшийся по восточной части горизонта, как огромный огненный мяч, его отражение превратило мертвую свинцовую поверхность лагуны в сверкающее медное поле. К полудню, менее чем через четыре часа, вода будет казаться горячей.

Обычно Керанс вставал в пять и отправлялся сразу на биологическую испытательную станцию, где работал четыре-пять часов, прежде чем жара становилась невыносимой, однако сегодня ему очень не хотелось покидать прохладные, защищенные воздушным занавесом помещения отеля. Он провел несколько часов до завтрака в одиночестве, написав шестистраничное вступление в свой дневник, умышленно откладывая уход, пока полковник Риггс не проедет мимо отеля на своем патрульном катере: тогда будет уже слишком поздно идти на станцию. Полковник всегда готов был поддержать часовую беседу, особенно подогретый несколькими порциями аперитива, и когда он покинет отель, полный мыслями о предстоящем ленче на базе, будет уже не менее одиннадцати тридцати.

Однако сегодня почему-то Риггс задерживался. По-видимому, он предпринял более дальний рейс по соседним лагунам, а может быть, ждал Керанса на испытательной станции. Вначале Керанс подумал, что можно попробовать связаться с Риггсом по радиопередатчику, настроенному на волну отряда, но потом вспомнил, что батареи давно сели, а сам передатчик погребен под грудой книг.

Наклонившись над перилами балкона - стоячая вода десятью этажами ниже отражала его худые угловатые плечи и вытянутый профиль - Керанс следил за одним из бесчисленных тепловых вихрей, мчавшихся через рощу хвощей, окаймлявшую берег лагуны. Задержанные окружающими зданиями и огражденные от смешивания слоев, «карманы» воздуха внезапно разогревались и устремлялись вверх, на их месте давление резко понижалось. За несколько секунд облака пара, висящие над поверхностью воды, рассеивались, и разражался миниатюрный торнадо, ломавший 60-футовые деревья, как спички. Затем, также внезапно, порыв прекращался, и огромные колоннообразные стволы падали друг на друга в воду, как вялые аллигаторы.