Дмитрий Янковский - Флейта и ветер

– Послушайте. – сказал он водителю. – Давайте проедем по Малому до Гаванской. Я попробую найти одного человека, возможно он здесь гуляет. Если не найду, вернемся к метро.

Кавказец вопросительно скосил взгляд.

– Сто рублей. – сказал кодовую фразу Терентьев.

– Будем ехать. – кивнул водитель и свернул на Малый проспект.

Машин было мало и он поддал газу. Следователь повернулся к боковому окошку и стал высматривать Дворжека среди гуляющих.

– Твоя мать! – неожиданно выкрикнул кавказец и до отказа выжал тормозную педаль. Машину занесло и поволокло по асфальту.

Терентьев больно ударился о стекло и успел увидеть совершенно черный трамвай, неожиданно выехавший с 8-й линии. Он сжался в комок и закрыл голову руками почти в тот момент, когда машина завалилась на бок и с лязгом влетела в трамвайный бок.

Удар оказался настолько сильным, что следователь на несколько секунд потерял сознание, а когда очнулся, машина уже горела. Вокруг собирался народ, но огнетушителей ни у кого не было. Тереньев испугался и попробовал выбраться, но дверь заклинило намертво, не давая вытянуть ногу.

– Да помогите же, кто нибудь! – зло выкрикнул он.

Рядом, весь в крови, застыл быстро бледнеющий водитель – рулевая колонка тараном пробила ему грудь. Огонь разгорелся и забирался в салон, густой дым обжег легкие и заволок обступившую толпу.

Терентьев дернулся еще несколько раз и понял, что снова теряет сознание.

Первая нота выдулась плохо, но Фели решилась. Она словно вступила в холодную воду одним махом. Плевать на стеснение, кого волнует. Как она играет? Не хотят – пусть не слушают! Сначала сыграла бодрую ирландскую мелодию, но народ отреагировал вяло – лишь несклько монеток упали в коробку.

«Ну и ладно.» – подумала девушка.

Стало обидно до слез и очень жалко себя, прямо как в детстве, когда ее обижали. Она вспомнила, как сидела на крыше и выдула несколько нот из мелодии, которой научил дядя Миша. Ветер ожил и ласково коснулся кончиков волос.

Свет солнца отражался в стеклах домов, притихшие деревья иногда роняли первые листья. Фели закрыла глаза, представила себя на крыше и начала играть – точно как в детстве.

Ветер обрадованно прилетел на зов и игриво растрепал волосы, девушка дунула сильнее и голос флейты слился с успокаивающим шорохом.

Заклинившая дверь распахнулась и Терентьев вывалился на асфальт, закашлялся, но не теряя времени пополз к тротуару. Сзади ухнуло и обдало смрадным бензиновым жаром. В воздух взвились бумажки и мелкий сор.

Из носа и порезанной шеи текла кровь. Терентьев попробовал встать, но поврежденная нога подвернулась, он ругнулся и больно ударился локтем о тротуар.

Остов машины догорал, из окон выбивался черный дым и редкие языки пламени. Занялись покрышки колес. А вот злополучного трамвая на улице не было. Даже следа не было. Даже звука.

Следователь сел на бордюр, снял с пояса телефон и набрал номер.

– Это Терентьев. – сказал он в трубку. – Блин, Витек, я тут в такое дело попал… На машине разбился. Да иди ты, серьезно тебе говорю. Чудом выбрался. Перекресток Малого и Восьмой. Водитель погиб, машина сгорела. Не было никакой другой! Это был трамвай. Ну конечно, мне только на номер оставалось смотреть… Но он приметный – совершенно черного цвета. Дай ориентировку и вызови скорую. Досталось! А как ты думал? Говорю же, чудом выбрался.

Он нажал кнопку отбоя и попробовал встать. Не вышло – болело все тело.

– А ведь действительно чудом… – шепнул он.

Тут же вспомнилась Инна и не вызванный наряд по ее задержанию. Уйдет ведь, и где ее снова искать?

Он подумал и снова набрал телефонный номер.

Фели было уже все равно – бросают монеты в коробку или нет. Она просто играла. Ей было плохо, одиноко и страшно, она играла и, как раньше, мысленно просила ветер ее защитить.

От этого города, от Э. Р. Штамма и от неопределенности завтрашнего дня.

Ветер словно чувствовал – дул все сильнее.

Зажмурив глаза, она не могла видеть, как пространство реагирует на музыку флейты, она лишь чувствовала, как что-то изменилось неуловимо.

Светка зло переключила передачу и добавила газу. У обочины дороги притулился большой черный «мерс» – из под капота медленно валил густой пар. Мужчина кавказской национальности хмуро сидел на багажнике и тыкал в кнопки сотового телефона.

– Эдик. – воскликнула Светка, даванула по тормозам и вернулась.

Прижала машину к бордюру и вышла на дорогу. Поправила волосы и помахала рукой. Эдик поднял взгляд, по лицу пробежала тень узнавания.

– О! Светочка! Никак не ожидал тебя увидеть! Ай-ай! Как же ты? А где Инна? Привет. Вы еще дружите? – он соскочил навстречу ей с багажника.

– Привет. – игриво улыбнулась Светка. – Тачка сломалась?

– А, черт. Собака. Ремень оборвался. За что такие деньги платил? – мрачно пнул машину Эдик.

– Хочешь, подвезу куда надо? – Светка покрутила ключи от машины на указательном пальце. Я сегодня всех катаю, у меня такой прикол.

– Прямо всех? – в глазах Эдика мелькнул огонек интереса.

– Ну… Не совсем всех. Некоторых. Кого хочу.

– О, слушай, как ты кстати! – оживился Эдик. – Я до Семена не могу дозвониться, а как домой добираться?

– Далеко? – Светка непринужденно присела на капот «мерса», отчего брюки натянулись, словно вторая кожа.

Эдик задержал взгляд на ее ногах.

– Лето. Живу на даче на Лисьем Носу. Далековато, конечно. У тебя как со временем? – Эдик заметил наркотический проблеск в глазах девушки. – У меня там весело.

– Дофига у меня теперь времени. – Светка все же не смогла скрыть нотки злости.

– Проблемы, да?

– А, пофигу… – Светка равнодушно махнула рукой. – Я мужа выгнала, понял?

– Это правильно. Лишняя ответственность. – кивнул Эдик. – Так что? Везешь меня?

– Поехали. – она соскользнула на асфальт и, ткнувшись в него шпильками, шагнула к своей машине. – Пойдем.

Эдик закрыл «Мерседес».

– Твоя машина? – спросил он, скептически взглянув на жигульку.

– Сейчас! Разбежался! Чтоб я на таком дерьме!.. У подруги одолжила. Моя в Москве осталась… Черт! Сегодня точно вечер встреч! Помнишь лохушку, мою подругу? Садись.

Эдик плюхнулся на переднее сидение.

– Какую подружку?

– Мы у нее на дне рождения познакомились. Помнишь? – Светка выдавила сцепление.

Жигулька рванула.

– Дочку Джорджа? – оживился Эдик. – Ты знаешь, что она его грохнула? Меня даже в ментовку вызывали. Не знаешь, поймали ее или нет?

– Нет. Еще не поймали. Я ее только что видела.

– Внатуре? Где?!

– У метро, на Ваське. Я ее даже менту попробовала сдать, но он какой-то охреневший, на фиг меня послал. – зло сплюнула Светка. – Не должны такие жить. Жинь – помойка! Что она из себя корчит? Какая любовь? Нет никакой любви!