Ник. Горькавый - Возвращение астровитянки

— То есть они изготовили современную самонаводящуюся ракету прямо в зале, из подручных средств и принесённых невинных деталей.

— Да. Спасибо, что ты меня спасла.

— Тебя спас Робби, не я.

— Спасибо и тебе, Робби, — сказала Дзинтара.

Компьютер откликнулся:

— Пожалуйста. С такими тупыми киберубийцами лучше общаться не человеку, а мне. Я целую вечность уговаривал его не делать такой глупости. Когда невосприимчивость этого болвана к интеллектуальным аргументам была доказана, я просто сжёг его микромозг сильным радиосигналом. Его частоту я подобрал в ходе нашей бесплодной дискуссии.

— Молодец, Робби! — одобрила Никки.

— Кто-то же вас, людей, должен защищать от самих себя.

Никки вздохнула:

— Какая я была дура! Распрыгалась до потолка!

Дзинтара возразила:

— Ты самоотверженно пыталась меня спасти — ты же не знала, что ракета самонаводящаяся и отвернёт.

— Я об этом и говорю: если чего-то не знаешь, значит, дура. Как я могла не подумать про электролиз! Сколько обсуждали опасность двойного и даже тройного рикошета, а самонаведение не учли! Ну ладно, я — старая обезьяна, а как ты, Робби, мог так оплошать? Я тебе каждый год покупаю новый процессор!

— Люди! Невозможно предсказать вашу убийственную изобретательность. Кстати, раз я спас Президента, то мне полагается высшая медаль ООН.

— О боги! Зачем тебе медаль, электронное чудовище? Что ты будешь с ней делать? Куда повесишь?

— Вот она — ужасная дискриминация электронного разума. Нам не платят зарплаты, нам не дают отпусков — и даже на медаль расщедриться не хотят.

— Может, тебе лучше промыть мозги? А то мне кажется, что они искрят от пыли!

— Мои мозги искрят от людской неблагодарности! Не увиливай от темы: медаль зажмёте или как?

В окно была видна серая река и серый тёплый туман над ней, сквозь который не могло пробиться солнце.

Дзинтара шла рядом с носилками, слушала перепалку старых приятелей и улыбалась.

Какой замечательный сегодня день.

День, когда её не убили.

Никки собралась завтракать одна, но неожиданно позвонил Майкл:

— Мама, хочу поговорить. У тебя есть время?

— Ты сейчас где?

— В пяти минутах лёта.

— Отлично! Позавтракаем вместе, заодно и поговорим.

В последние годы, когда дети уже выросли, Джерри и Никки завтракали вдвоём. Обедали они порознь — каждый возле своего рабочего места и обычно с коллегами, а ужины в большой гостиной замка Гринвич слишком часто превращались в многолюдные дружеские, а то и деловые встречи, где принимались важные решения. Поэтому Никки и Джерри ценили эти завтраки вдвоём и редко пропускали их.

— Ты отлично выглядишь, мама!

— Возможно. Когда я прихожу к своему косметологу и ложусь на её кушетку, то сразу засыпаю. Отдых! Счастье! Что она там делает с моим лицом — мне неведомо…

Стол примыкал к окну, откуда открывался замечательный вид на дворцовый сад. Стекло было открыто, и ветер доносил запах каких-то душистых растений. И слышался стрёкот садовых опыляющих цикад.

— Сначала поешь, а потом — разговоры! — сказала заботливо Никки. Майкл кивнул и откусил от бутерброда с коричневатым сыром, веточкой базилика и оранжевым ломтиком копчёной рыбы.

Прожевал, сделал глоток кофе и спросил:

— Где отец?

— У него сейчас какая-то конференция с осмотром австралийского центра моделирования. Прилетит завтра.

— Жаль…

Завтрак подошёл к концу, и на столе остались только чашки недопитого кофе с лимоном.

— О чём ты хотел поговорить? Отец потом послушает запись нашего разговора.

— Хорошо. Отец, привет! Я буду считать, что ты меня тоже слышишь.

Майкл поболтал, звякая, ложечкой в чашке и вздохнул:

— Я не уверен, что вы не сочтёте меня диким и беспочвенным фантазёром…

Никки улыбнулась, но смолчала. Майкл продолжил:

— Мы с отцом как-то в детстве — помните, на необитаемом острове отдыхали? — говорили о разумных существах, которые населяют другие планеты… И я был поражён тем фактом, что в данную минуту где-то погибают целые миры, а мы ничего не можем сделать для них… Даже если обладать огромными космическими кораблями, мы просто в принципе не успеем долететь до терпящих бедствие цивилизаций — потому что сверхсветовые путешествия существуют — и, судя по всему, будут существовать — только в фантастических романах.

Майкл посмотрел на небо, чернеющее сквозь прозрачный купол.

— Там светятся десять миллиардов триллионов звёзд — и многие из них согревают планеты с жизнью и даже с цивилизациями. Срок существования цивилизаций часто короток: войны, перенаселённость, эпидемии и взрывы звёзд… И так будет повторяться из цикла в цикл, разумные существа обречены на необязательные, но непременные муки жизни и всегда — на финальную смерть…

Я навсегда запомнил тот разговор с отцом и часто его обдумывал. Он стал отправной точкой в моей судьбе и профессии. Я изучал теорию относительности и термодинамику, римановы пространства и квантовую теорию поля — но всё время помнил о тех несчастных, кому не повезло в далёком космосе, и о том, что человечество со всей своей культурой тоже неизбежно погибнет.

Я не мог примириться с тем, что во Вселенной существует море несправедливости, которую В ПРИНЦИПЕ невозможно исправить. Человечество и другие цивилизации плохо подготовлены к космическому бытию, они рискуют своим существованием в каждый момент и обречены при сжатии Вселенной в конце нашего цикла. Квазисингулярность коллапса отбрасывает разум снова к нулевой отметке, мы участвуем в соревновании, где невозможно выиграть… Это выросло в мою идею фикс.

Майкл вздохнул и сказал:

— И у меня возникла мысль о полёте за сингулярность.

Императрица Николь высоко подняла брови, а Майкл решительно двинулся дальше:

— Я предлагаю послать корабль в следующий цикл Вселенной с задачей возобновления там человеческой цивилизации с нуля времени, но не с нуля разума. Для полёта за сингулярность я предлагаю использовать чёрные дыры. Когда корабль приблизится к чёрной дыре, то время на нём практически остановится.

Конечно, нужно найти достаточно большую чёрную дыру — чтобы приливные силы не разорвали корабль при подлёте. При этом желательна дыра без аккреционного диска, созданного из звёзд, размазанных приливом, — иначе слишком большая радиация создаст дополнительные трудности для выживания экипажа.

Корабль застынет в остановившемся времени, как насекомое в янтаре, в то время как эволюция всей остальной Вселенной пойдёт своим миллиардолетним чередом. Экипаж за считанные секунды собственного времени перенесётся через тридцать миллиардов лет и попадёт вместе со своей чёрной дырой сразу к моменту коллапса Вселенной — в то время, когда все чёрные дыры будут сливаться друг с другом, порождая мощные всплески гравитационного излучения.