Ник. Горькавый - Возвращение астровитянки

Система портативна и работает на простом сахарном растворе. Чёткая инструкция по поощрению и наказанию прилагается. Главное — не нажимать обе кнопки сразу! Супермозг будет работать на вас всё время, пока не спит. Двадцать часов в сутки без профсоюзных капризов и выходных.

Научный ай-кью наших клономозгов зашкаливает за двести единиц. При всех способностях к анализу наши интеллектуальные системы не личности, а просто биокомпьютеры, послушные сверхумные кролики, готовые решать сложные задачи за воображаемую морковку.

Интеллектуальный вектор систем полностью контролируется. Испытанные препараты выжигают блуждающее любопытство. Наши мозговые системы чрезвычайно эффективны, предельно лояльны и химически жёстко мотивированы…

Это революция, дорогие инвесторы! Революция в индустрии и науке, в медицине и космосе, в атомной промышленности и военном деле. Новый скачок для человеческой цивилизации и очень! очень! очень! высокий доход по акциям «ЗороастрИнк»!

Руководитель группы замолчал, и с его лица с жестяным лязгом соскользнула улыбка. На её месте мягко вылепилась благородно-сочувствующая мина.

— Уважаемые конгрессвумены и конгрессмены! Миллионы людей страдают от умственной неполноценности и дефектов нервной системы… Кто-то раздумывает об этичности наших экспериментов? Посмотрите в глаза больных синдромом Дауна. Мы обещаем, что на этих лицах появится умное выражение взрослого интеллекта!

Посмотрите на паралитиков — с дёргающимися головами, прикованных к коляскам. Мы освободим их от пыточных кресел — они смогут, отбросив костыли, бегать, петь и обнимать своих близких! Посмотрите на слепых детей, живущих в вечном мраке. От вас зависит — появятся ли в их прозревших глазах слёзы благодарности к вам.

Миниатюрные клоноблоки будут подключаться к головному или спинному мозгу пациентов и возвращать их к полноценной жизни. Если кто-то беспокоится о правах ещё не созданных клонов — пусть лучше подумает о праве на нормальное человеческое счастье для миллионов уже родившихся людей-инвалидов!

Мудрая полуулыбка руководителя сползла с физиономии жидкой манной кашей, обнажив жёсткое лицо с плотно сжатыми губами. Быстрая перемена убедительных масок пропитывала воздух тревогой.

Самолёт снижался над равниной, многоглазой от синих озёр, монетно переворачивающихся вблизи мутно-глинистыми прудами. Сандра кривилась в иллюминатор: девственная земля индейцев была аккуратно выхолощена — зарешёчена асфальтовыми шоссе и улицами, придавлена пригородными домами-кирпичами и прибита гвоздями деловых небоскрёбов. Сандра заметила, что её стало мутить от зрелища окультуренной среды.

Новая болезнь — аллергия на цивилизацию. Надо быстрее ехать к морю. Увидеть чистый горизонт без домов и людей.

И вот море лежит перед ней, расплавленное под солнцем и тошнотворное: огороженное яхтами, располосованное скутерами, замусоренное толстой толпой купальщиков и их визгливыми криками.

Сандра сидела на высокой табуретке пляжного бара и старалась напиться. «Господи, как я не люблю виски!» Она предпочитала шабли, но её душевное состояние сейчас требовало другого калибра. Ни граппу, ни текилу она не переносила. Коньяк был отвергнут из этических соображений — не праздник. Она наказывала себя и поэтому потребовала у бармена шотландского гленливета. Отравительная гадость для горла. Ей вспомнились слова какого-то винокура, что производители виски приучают к своему напитку людей с юности, создавая «популяцию виски». Упустил молодое поколение — уже не вернёшь. Уйдёт в какую-нибудь водку или коньяк. Может, хоть бренди себе разрешить? От этой ржаной дряни сразу тошнит.

Сандра была человеком легкомысленным и весёлым, любила компании и вечеринки, пренебрегая даже тем, что не пользовалась на них большим успехом. История с Адамом разнесла в клочки её старую жизнь и повергла в депрессию.

Чем, чем мы лучше Адама? Разве у среднего маленького человека есть свобода выбора? Разве нас не бьют по бокам острым химическим стрекалом, направляя в нужную сторону? Да, нам не вводят эйфорин сразу в мозг… нас стимулируют через еду, выпивку, любовь, комфортную пещеру — объединяя всё это в зарплатный хлыст…

С раннего детства нас начинают программировать на социально полезные задачи. Чем ты хочешь заняться? Стать великим писателем? Гениально стучать молоточком по джазовым тарелкам? Мечтать не вредно, а пока возьми молоток потяжелее и приколоти эту картонную стенку к этому фанерному домику, а то жрать не дадим. Да работай хорошо — потом тебе же и продадут втридорога этот хлипкий дом… Теперь брось молоток и возьми ружьё или надень галстук бизнесмена, мини проститутки.

Считаешь себя свободным? Ты раб желудка, а значит, просто раб. Твои рабства неисчислимы. Никуда не выпрыгнешь из колючего загона гамбургеров, сигарет и телевизора. Для изысканных натур — красивая паутина «бентли», армани и пентхаусов. Кредит — как мушиный мёд. Имеем рассрочку — имеют в рассрочку.

Всё, всё проанализировано, рассчитано, запатентовано! Улицы и экраны, дома и урны, магазины и бутылки, газеты и крышки унитазов всё время что-то вкрадчиво советуют, направляют, поощряют, подрезают, мнут, втискивают, стригут, всовывают, кастрируют… Нам сбывают со скидкой товары, политиков, образ жизни, образ мысли.

Нам продают нас! Уценённых, упрощённых, с разрешительным штампом «безвредно для употребления»… разрушительным штампом. Мы совершенно беспомощны в ИХ руках! Узнать бы — в ЧЬИХ. Театр марионеток, где верёвочки перепутаны так густо, что Кукловода найти невозможно. Да есть ли ОН? Может, куклы дёргают сами себя?

А настоящим человеком оказался обитатель иллюзорного мира, всамделишного кукольного театра.

Если у нас нет надзирателей сверху , почему мы так несвободны?

Мы вызываем оглушительную жалость.

Если бы боги существовали, они бы плакали, глядя на нас.

Почему нельзя жить по нравственным заповедям без страха ада?

Мы пришли в этот мир один раз — и другого не будет. Зачем же мы отравляем жизнь — себе и другим? Зачем мы сгребаем чужие судьбы под своё эгоистичное седалище? Зачем мы строим сами себе ад? Зачем так легко предаём других и себя? Как сделать так, чтобы все были счастливы и никто не ушёл обиженным?

Что ты натворил со мной, Адам! Что я натворила с тобой…

Сандра следила за его жизнью долгие месяцы и восхищалась, покорённая этим человеком. Адам был умён, добр, доверчив, не умел врать и предавать. Когда ей разрешили создать Симону — важный персонаж мира Адама, Сандра просто завизжала от восторга. Виртуальный шлем она надевала с юным сердцебиением школьницы, идущей на свидание. Адаму так понравилась Симона, что ей разрешили обмениваться с ним репликами, но только короткими. Это были счастливые минуты в жизни Сандры.