Ник. Горькавый - Возвращение астровитянки

Но Никки ни на что не обращала внимания — её душа находилась вместе с «Рифеем».

Мэр Жёлтого города крикнул:

— Пора взлетать, здесь становится опасно!

Но Робби успокоил его:

— Не волнуйтесь. Первый удар был самый сильный. Если мы его пережили, то переживём и следующие — они будут слабее.

Никки скомандовала — и роботы закопались вокруг корабля, пытаясь освободить его от сцепления с торосами.

Как только струи плазмы перестали освещать кометный дымный пейзаж, Никки стала взрывать роботов, пытаясь высвободить корабль. Он вздрагивал всем корпусом, реагируя на очередное облако газа, толкавшее его снизу, но отрываться от Квашни не хотел.

Маугли пошла на отчаянно опасный шаг: она велела взорваться всему оставшемуся десятку роботов. Торосистая равнина вздрогнула — и вдруг вся оторвалась от Квашни и взлетела вверх, вместе с застрявшим «Рифеем».

Сотни кубометров льда недолго окружали смертельно раненный «Рифей»: вскоре льдины разлетелись по сторонам, а корабль остался медленно и беспомощно кружиться в облаке кометного материала.

Никки быстро проверила — какие системы корабля ещё действуют? Безрадостная картина: управление всеми маневровыми двигателями было потеряно. Никки смогла установить связь лишь с ремонтником, который отдал энергию аккумуляторного сердца кормовым двигателям и покорно ждал своей дальнейшей судьбы.

Что ж, последний шанс — тоже шанс.

Никки дождалась, когда корабль, отлетевший уже на пару километров от кометы, повернётся к Квашне нужной стороной, — и отдала ремонтнику последний приказ.

Робот породил электрическую искру и запустил маршевые двигатели.

И они снова устремили к комете умирающий корабль.

«Рифей» летел, искорёженный и почти убитый, ничем не напоминающий тот новенький щеголеватый крейсер, каким он был ещё утром. Его бронированный корпус был изуродован, покрыт дымными трещинами и всполохами электрических замыканий.

Он сделал всё, что мог, растратил все свои силы, но от него потребовали больше возможного, его просили о запредельном усилии.

И еле живой корабль выполнял свой долг — спасал людей, даже если они были не на его борту, а ждали свой участи на орбите.

Могучее сердце «Рифея» по-прежнему горело неистовым белым огнём, заставляя изуродованную стальную громаду ускоряться в последнем смертельном броске.

Корабль уже не управлялся людьми, он мчался только по воле своего огненного сердца.

Редкий корабль имел такую короткую жизнь и такую гордую смерть.

«Рифей» разогнался за несколько секунд максимальной тяги до скорости артиллерийского снаряда — и врезался на полному ходу в середину кометы.

Удар снаряда в десять тысяч тонн потряс Квашню. Она медленно стала разваливаться, подчиняясь ударной волне, метнувшейся от кратера, в котором окончил своё существование героический «Рифей».

Вскоре вместо полукилометровой ледяной горы возникло пылевое облако, в котором плыли стометровые куски. Облако, подчиняясь предсмертной воле «Рифея», отползало с опасного курса всё дальше и дальше.

Капитан молча стоял в рубке, его застывшее лицо постарело.

До столкновения обломков Квашни с поверхностью Ио осталось десять секунд.

Пять.

Две.

Одна.

Первый кусок врезался в серное озеро, на берегу которого стоял Жёлтый город.

Не успела волна взметнуться — сверху упали остальные части Квашни.

Озеро расплавленной серы словно вскипело.

Крупные обломки Квашни не попали в город, но несколько более мелких тел разбили часть восточных куполов.

Основная масса обломков рухнула в озеро — и вокруг них возникла кольцевая серная волна цунами высотой в сто футов.

Волна дошла до химической фабрики на берегу озера и обрушилась на цилиндрические корпуса всей своей миллионотонной тяжестью.

Корпуса смялись, как картонные коробочки, а вся территория фабрики оказалась затопленной густой горячей массой серы.

— О боги! — сказал растерянный мэр города.

Следующие волны были уже заметно ниже и дополнительных разрушений практически не причинили.

— Прекрасно! — воскликнул офицер Спейс Сервис. — Почти все жилые купола уцелели, нам есть куда вернуть людей!

Новые подземные толчки ощущались и в автобусе, и на катерах, но были явно не опасны.

Никки устала просто смертельно и ничего не хотела — только лечь и уснуть. Но когда в уцелевшем куполе она встретила капитана Орлеана, то всё-таки попробовала его утешить:

— Капитан Орлеан, на страховую премию мы построим новый корабль и тоже назовём его «Рифей».

— Нет! — Капитан был категоричен. Он упорно не смотрел на королеву налитыми кровью глазами. — «Рифей» был героическим кораблём и заслужил право на своё имя. Другого такого корабля не будет!

Только уик-энды делают жизнь терпимой!

Сэм Бордерс сидел в одном шезлонге, водрузив ноги на другой, и грелся на солнышке. Ему хотелось пива, но вставать было категорически лень. Домашнего робота звать бесполезно — шасси совсем расклеилось, и он уже неделю неподвижно торчал на кухне, делая по хозяйству только то, до чего доставали его длинные руки.

Шезлонг Сэма стоял на отлично подстриженной лужайке у журчащего портативного фонтана. Высокий вечнозелёный кустарник полностью замыкал крошечную полянку и превращал её в уютное домашнее пространство.

Сэм гордился живой изгородью вдоль всего участка, он выращивал её пять лет, и сейчас кустарник полностью скрывал от глаз улицу. Первое время сквозь калитку была видна дорога с припаркованными машинами, но потом Сэм спроектировал зигзаг изгороди возле ворот, и получилась полная иллюзия лесной — ну, парковой — уединённости.

За спиной у Сэма краснел старомодный, выложенный солидным кирпичом, одноэтажный небольшой домик — всё, что мог позволить себе рядовой компьютерщик, специалист по базам данных. Первые месяцы жизни на новом месте Сэма раздражали шумноватые и небогатые соседи по улице, но потом он привык, оброс кустарником и прижился.

Название городка ему нравилось — Колледж-Парк. До офиса Сэма в Гринбелте ехать совсем недалеко — по длинной тихой улице Счастливой Удачи.

Надо всё-таки сходить за пивом, подумал Сэм, наслаждаясь субботним послеобеденным отдыхом, когда обед уже улёгся в животе, но чувство сытости ещё осталось. Сэм даже снял ноги с шезлонга и принял позу, которая ещё не означала вставания, но могла легко перетечь в него.

В этот момент в калитку позвонили. Хм! Что ещё за новости? У Сэма нет знакомых, которые могут припереться к нему без спроса.

— Кто там? Коммивояжёр? — с неудовольствием спросил Сэм.

— Нет-нет, я ваш сосед! — раздался приятный мужской голос. — Вернее, живу тут совсем неподалёку. Всё время любуюсь вашей оградой. Хочу себе вырастить такой же кустарник. Шёл пешком домой и не выдержал — побеспокоил вас. Простите великодушно за вторжение. Уж больно хороша ограда!