Ник. Горькавый - Возвращение астровитянки

Жизнь улыбалась Бэрримору и Алисе, а они улыбались ей.

Бэрримор подёргал старинный звонок, и за дверью послышались лёгкие шаги. Этот момент он любил больше всего — когда дверь открывалась, и Алиса при виде Бэрримора просто расцветала.

А потом они целовались, и он на мгновение чувствовал её стройное тело.

А потом она восхищалась принесёнными им тортом и цветами. Или кулончиком и цветами. Или аппетитной пиццей и бутылкой вина.

Бэрримор никогда не приходил без подарка (пустые руки — дурная примета!).

И сегодня сцена встречи повторилась во всех восхитительных нюансах.

Пока Алиса на кухне гремела тарелками и распаковывала торт, Бэрримор с удовольствием уселся на диван, вытянул уставшие за день ноги и осмотрелся. Нет, всё-таки лучше ему переехать к Алисе, а не наоборот, — здесь места явно больше, чем у него. Только до службы будет дальше добираться. Как удачно, что сегодня — пятница и впереди целый уик-энд!

Раздался звонок в дверь. «Кого ещё черти несут?» — с неудовольствием подумал Бэрримор.

Алиса прошла через комнату, бормоча:

— Наверно, это срочная доставка — я заказала тебе отличный галстук!

Но, открыв дверь, Алиса охнула с такой растерянной интонацией, что Бэрримор тоже выскочил в коридор и остолбенел: в дверном проёме стояла королева Гринвич. Собственной персоной. Одна. Как соседка, зашедшая поболтать.

— Здравствуйте, Алиса! — сказала приветливо королева. — Можно войти?

— А-а… да-да… пожалуйста… проходите… — пролепетала Алиса, пятясь.

Королева Николь закрыла за собой двери и огляделась.

— У вас отличный вкус, Алиса! — улыбнулась королева. — Вы будете незаурядным дизайнером. Вот эти бордовые шторы в сочетании с золотистыми стенами мне очень нравятся.

У Бэрримора мелькнула невозможная мысль, что королева хорошо знакома с биографией Алисы и даже в курсе её творческой карьеры.

— Д-да, — заикалась Алиса, — это удачное… сочетание…

Она уже допятилась до комнаты, тесня Бэрримора. Следом за ними в комнату шагнула и королева.

— Предельно уютно! — королева снова одобрила интерьер. — А нет ли у вас чего-нибудь выпить? Воды, например. Тяжёлый день, в горле совсем пересохло.

— Конечно! — обрадовалась Алиса. — Садитесь, в-ваше… величество! У меня даже есть вино! Красное… к-какое-то красное…

— Зовите меня просто Никки, — замахала руками королева, — и тогда я с удовольствием выпью вашего красного вина.

Алиса метнулась на кухню, и там что-то стало немедленно греметь, звенеть и падать.

— Как жизнь, Бэрримор? — спросила королева.

— Ничего… помаленьку… — сказал Бэрримор, приходя в себя и начиная подозревать в происходящем какую-то грандиозную ловушку («она и меня знает!»).

— А как ваши дела? — выдавил стандартное приветствие помощник мажордома.

— У меня всё прекрасно. — Королева улыбнулась так, что эта банальная, общепринятая реплика стала очевидной истиной.

Вернулась хозяйка с рюмками и с уже открытой бутылкой.

Алиса разлила вино по трём бокалам, причём руки её тряслись, а рот не закрывался и непрерывно-лихорадочно бормотал:

— Очень трудно найти такие шторы в верный тон… все расцветки такие дурацкие… или продают такие мятые тряпки… фактуры никакой, прозрачность такая неравномерная… а гардины… это вообще песня… я тут нашла один славный магазинчик…

Алиса плюхнулась на диванчик, покрытый такой симпатичной тканью в рельефный узорчик, и расцветка такая редкая — тёмно-малахитовая по светлой зелени. Еле нашла.

Девушка подняла свой бокал и сказала с нервным смехом:

— О боги, я пью с королевой Николь! Завтра все мои подружки упадут замертво. За встречу… Никки… ваше величество!

Никки поддержала:

— За встречу!

Потом королева отпила из бокала и откинулась в своём кресле (такая же ткань, но узор мельче и вытянут по вертикали. Найти такие парные ткани — это была такая удача!).

— Я хотела бы поговорить с вами о короле Симмонсе, — сказала королева.

«Вот оно!» — обожгло Бэрримора, но ответить он ничего не смог — язык его словно отнялся.

— Я не собираюсь обсуждать Симмонса с вами, Бэрримор, — продолжала королева. — Я знаю про гипноблок, который не позволяет вам рассказывать о своих служебных делах посторонним. Поэтому просто сидите и молчите, а я буду говорить с Алисой.

— Со мной? — удивилась Алиса. — Но я никакого отношения к королю Симмонсу не имею.

— Имеете, потому что вас и Бэрримора связывают… тёплые чувства.

Это королева хорошо сказала, вежливо и ласково.

— Бэрримору грозит опасность, и вам нужно об этом знать, — продолжала Никки. — Король Симмонс — преступник, и дни его сочтены. Закон и я занялись им всерьёз. Это его люди напали на БиоИнститут. Тех мерзостей, которые творятся во дворце Симмонса, тоже достаточно для пожизненного заключения без права на помилование. Причём под суд попадут и многие слуги короля, знающие о происходящих преступлениях, но молчащие. Бэрримор относится именно к таким слугам. И у него одно спасение — пойти на сотрудничество с законом. Нам нужны свидетели из служащих короля, которые расскажут суду правду о Симмонсе. Тот, кто станет свидетелем, будет избавлен от наказания. Конечно, речь идёт только о людях, не участвовавших лично в тяжких преступлениях. Бэрримор, слава богам, в них не замешан. Насколько нам известно. А известно нам многое…

Алиса переводила круглые глаза с королевы Никки на Бэрримора и обратно.

— Внизу ждёт врач, который снимет гипноблок, и полицейский, который возьмёт ваш дом под охрану, если Бэрримор согласится на сотрудничество. Домой ему пока не надо возвращаться, на службу — тоже. Впрочем, работы во дворце короля Симмонса со следующей недели уже не будет.

Никки поставила бокал на столик.

— Помогите нам — и вы спасёте себя. По закону я не могу ничего обещать вам за вашу помощь, но я могу гарантировать, что власти выполнят все свои обязательства по отношению к Бэрримору. И я лично буду вам признательна и уверена, что вы не пожалеете о принятом решении… а принимать вы его, я уверена, будете вместе…

— А что будет, если Бэрримор не согласится? — спросила встревоженно Алиса.

— Суду хватит показаний других слуг. Такое предложение сделано сегодня не одному Бэрримору. Если следствие установит причастность Бэрримора к дворцовым порядкам или хотя бы осведомлённость о них, то судья определит ему срок наказания. Возможно, Бэрримор отделается легко. Что думаешь, Робби?

— Вероятнее всего, ему дадут два года тюрьмы нестрогого режима.

— Ну… не так уж и много, — сказала королева.

— Два года?! — в ужасе взвизгнула Алиса. — Дайте мне поговорить с Бэрримором наедине, ваше величество!

— Конечно, — и королева встала. — Я буду ждать внизу, вот номер моего личного т-фона. У вас есть полчаса. Извините, больше дать не могу.