Ник. Горькавый - Возвращение астровитянки

Анатоль, не спрашивая разрешения, сел за столик Салли и выпалил:

— Доктор Хоуп, вам нравится на Венере?

Она уже привыкла к его неожиданным вопросам.

— О, я здесь наслаждаюсь жизнью вовсю. Лет пять назад я заглянула туда , постояла немного на краю могилы и отошла в большой задумчивости. Теперь каждый день для меня — как неожиданный бонус от мойры Атропос.

— Вы верите в богинь судьбы?

— Я даже в судьбу не верю. Набор жизненных случайностей мы подобострастно называем судьбой, оправдывая свою неуклюжесть и неумение управлять собственной жизнью.

— Но ведь случайности в принципе неуправляемы!

— Ерунда. Сосулька случайно падает на голову — но только на голову того идиота, который идёт прямо под карнизом.

— Ну что здесь, возле Венеры, может нравиться, кроме вашей работы?

— Молодость умна, но многого не осознаёт.

— Например?

— Как трогательны старые воспоминания. Словно письма от тех, кого уже нет с нами. Как неизмеримо ценны простые составляющие жизни. Я уже не работаю допоздна, как в молодости, а с удовольствием отдыхаю по вечерам — прихожу сюда, в кафе, рано ужинаю, долго сижу с бокалом вина за своим столиком, вспоминаю друзей, слушаю настенный тиви, пишу старомодным способом письма дочери. Для внука я придумываю сказки. Знаете, с новыми сказками у человечества возникли проблемы, а старые… уж очень стары. Когда я придумываю удачную сказку, то радуюсь. А иногда ко мне подсаживается молодой человек, который многого ещё не понимает в жизни, но который любит задавать вопросы, что уже немало. Это тоже меня радует.

— То есть я вас радую?

— Да.

— Тем, что мне скучно? И я совершенно не знаю, что мне писать, и мучаюсь от этого?

— Вот именно — мучаетесь. Это ключевое слово. Значит — ищете, и значит — найдёте.

— Вы уверены?

— Конечно. Мучение — это росток. Что из него вырастет — сказать трудно, вот поэтому так интересно жить. Именно неопределённость будущего и возможность его изменения придают жизни смысл.

Пожилая женщина спрятала улыбку за почти пустой чайной чашкой.

«Человечество часто выглядело безнадёжно заблудившимся и даже умирающим — а потом всегда кто-нибудь находил потерянную дорогу, приносил людям огонь или пенициллин.

Или какая-нибудь девочка прилетала с астероида и всё переворачивала вверх тормашками.

Каждый перелом эпох рождает своих героев, потому что герои появляются только тогда, когда они нужны.

И потерянная дорога всегда находится, но только когда она потеряется.

Странно было бы думать, что когда-нибудь будет иначе».

Молодой писатель Анатоль Джигич сказал со слабой улыбкой:

— Вы раздаёте надежды так щедро, словно у вас их целый карман.

— Конечно. — Салли Хоуп залезла в карман кофты и протянула молодому человеку леденец со вкусом гуавы. — Я же доктор Надежда.

Между тёмно-зелёными лакированными листьями плюща с красными, совсем без аромата, колокольцами скалились обомшелыми ртами мраморные фонтанные маски.

Массивные басовитые пасти выпускали неожиданные тенорные струйки воды.

Их мелодичный плеск вдруг прервался резким звуком, ударившим по нервам. За ним разразилась какофония из всхлипов, яростных вскриков и угасающих стонов.

Рассеянная улыбка осветила симпатичное носатое лицо юноши, беспокойно сидящего в кресле у густой стены плюща, и прищурила его голубые глаза.

Обширный зал под низким потолком, уставленный столами вишнёвого дерева и креслами гранатового бархата, наполнялся публикой. Оркестр наконец настроил инструменты и заиграл тихий блюз. Такую роскошь — оркестр из людей — позволяло себе редкое заведение. Местные музыканты слыли одними из лучших, а саксофонист с успехом солировал в джазовых импровизациях.

Услышав музыку, молодой человек улыбнулся шире, отчего его выступающие упрямый подбородок и прямой нос ещё больше удлинились.

Ресторан «Маджиано» в старинных кварталах Джорджтауна держал на свою действительно хорошую кухню такие высокие цены, что его посещал лишь местный истеблишмент — вкусно поесть, поговорить и послушать музыку. Обычным студентам ужин здесь оказывался разочаровательно не по карману. Дамы приходили в ресторан в элегантно-декольтированных вечерних платьях, а мужчины — в смокингах или, как минимум, в пиджаках и галстуках. Обязательный дресс-код ресторана тоже отпугивал свободно разряженных шалопаев.

Молодой человек, пришедший в ресторан одним из первых, был одет в светлый летний костюм с тёмной рубашкой и белым атласным галстуком. Неброско, но элегантно; плечи молодого человека были отличной опорой для одежды. Юноша выглядел превосходно и не раз благосклонно изучался прибывающими дамами. Сам он никак не реагировал на взгляды окружающих.

К столику подошёл приветливый официант Тикки в форменной ливрее, но юноша оказался небрежен в выборе и, не слушая дальше, попросил первое же блюдо из сегодняшнего меню.

Стрелки часов двигались всё медленнее, увязая в застывающей патоке вечереющего времени, но вот наконец подползли к долгожданным восьми часам. Высокие часы с облегчением ударили в звонкую медь.

Молодой человек застыл, и лицо его напряглось. Дверь ресторана, состоящая лишь из кованой решётки и цветного стекла, открылась, и в зал вошла рыжеволосая зеленоглазая девушка в чёрном коротком платье, с оголёнными плечами. Почтительный официант усадил её за столик в нескольких метрах от юноши. Тот смотрел на девушку так, что стало очевидно — не кухня и не оркестр привлекли молодого человека в этот ресторан.

Одновременно прояснилось, почему юноша сидит именно здесь — вблизи от постоянного столика девушки, но за высокой решёткой, густо заросшей плющом и разделяющей ресторанное пространство на отдельные уютные залы.

Зеленоглазая красавица заказала себе ужин и закурила длинную тёмно-красную сигарету. Молодой человек постепенно пришёл в себя, напряжение отпустило его, и он снова смущённо заулыбался, не отрывая глаз от лица рыжеволосой, видимого ему в тесной рамке зелёных листьев.

Что за непонятная сцена? Почему юноша не подойдёт и не познакомится с понравившейся ему девушкой? Почему не подсядет к ней, не поболтает о пустяках и других важных материях, о которых постоянно щебечут молодые люди, сидя вдвоём за одним столиком? Почему он сидит в рукодельных кустах, как хорёк, караулящий мышь? Или как мышь, прячущаяся от хорька?

Он и сам не понимал — почему. Юноша вовсе не был застенчивым и вполне знал — как знакомиться с девушками. Он даже знал, как суметь необидно не познакомиться с девушками, которые очень хотели познакомиться с ним, а это, будьте уверены, ещё сложнее. Но рыжеволосая зеленоглазка была необычным человеком. Её окружала странная аура: одновременно ласковая и морозная. Она редко улыбалась, и её умное лицо обычно хранило столь серьёзное и спокойное выражение, что…