Елена Горбачевская - Другая проекция

Прошло уже больше месяца после того рокового понедельника. И я поймала себя на том, что практически не вспоминаю ужасные моменты моего путешествия. Совсем наоборот. Все чаще мысли возвращаются в желтую и розовую страну, где мне было так хорошо, уютно, здорово. Где осталась частичка меня. А сама эта страна навсегда осталась со мной, поселившись в моей душе прекрасной, славной сказкой наяву, делая меня добрее и сильнее.

И, уже начиная дремать, я подумала о том, что теперь вряд ли когда-нибудь осмелюсь выяснять отношения на повышенных тонах с кем-либо, даже с очень неприятным мне человеком, прекрасно осознавая, чем оборачивается ссора и для правого, и для виноватого. А бывает ли кто-нибудь прав или виноват на все сто процентов? У каждого своя правда. Каждый человек — отдельная проекция.

А дома меня поджидали неприятности. Ну не то чтобы совсем неприятные неприятности, но все же.

Я, разумеется, рассчитывала, что Новый год мы будем встречать вместе с Сережей. Где-то с неделю назад, перед самым моим отъездом, позвонила Макса и сказала, что наша группа, вернее ее инициативная часть, планирует собраться на Новый год вместе. Как обычно, дома у Шатины. Все-таки давненько все вместе не собирались, а с некоторыми и с выпускного не виделись. Это только мы с Наташкой в одном институте работаем, почти каждый день встречаемся. А как-то связь терять не хочется. Все эти дни в Бресте я уверенно строила планы, как мы с Сережей вместе отправимся на сборище моих однокурсников, тем более что у него таковых, я имею в виду планов, не было. Я просто воочию представляла себе, как буду знакомить его с одногруппниками. Впрочем, некоторых он уже знал, с Максой и ее Павликом виделись вообще довольно часто. Самое главное, на что я рассчитывала, так это на то, что, познакомившись с моим женихом Сережей, от меня окончательно и бесповоротно отстанет Кап Капыч, который донимал меня еще с первого курса.

Кап Капыч был более чем своеобразным товарищем. Его «ухаживание» носило такой странный и назойливый характер, что человека с менее устойчивой нервной системой могло запросто довести до психушки: периодически он устраивал за мной слежку, выясняя, в котором часу я возвращаюсь домой и кто при этом меня провожает, а также вел на меня подробное досье с указанием болезней, перенесенных в детстве. Причем на протяжении всех лет учебы, как только я имела счастье разругаться с очередным хлямбером, он тут же возобновлял свои домогательства. Разумеется, после окончания университета по факту работы в разных концах города он слегка поотстал от меня, но тем не менее очень хотелось поставить окончательную точку. Я выхожу замуж. Все. Баста.

Очень я рассчитывала на эту вечеринку.

Так что как только мы с Сережей встретились после моей поездки, и кружащаяся от счастья голова более-менее встала на место, я ему заявила:

— Сереж, я перед отъездом не успела тебе сказать. Звонила Макса и говорила, что все наши, из группы, собираются на Новый год у Шатины. Представляешь, как здорово! Количество приглашенных лиц ограничивается только количеством приносимых этими лицами яств и напитков.

Сережка как-то замялся и задал вопрос, которого я меньше всего ожидала:

— А кто такая Шатина?

— Ну ты даешь! Это же Инга, ты ведь ее прекрасно знаешь.

— Постой, у нее вроде бы была какая-то другая фамилия. Замуж вышла, что ли?

— Фамилия у нее не только была, но и есть другая, — объясняла я терпеливо. — И не выходила она никуда пока, тем более замуж. А Шатина — это ее прозвище.

— А почему такое странное прозвище? — допытывался Сережа. Явно тянул время.

— Это еще с первого курса повелось. Нас же четверо было в компании: Ленка, то есть я, Наташка, Светка и Инга. Имя такое солидное, ни в пять, ни в десять. Никак ее не назовешь по-свойски. Вот и стали мы звать ее Ингушей.

— Ну?

— А потом Ингушу переделали в Ингушатину, потому что она очень большая. И ростом, и сложением — прямо гром-девушка, да еще и повторять любит: «Хорошего человека должно быть много». А совсем уже потом решили, что Ингушатина — слишком длинное имя, и сократили его до Шатины. Неужели ты не знал?

— Нет, — улыбнулся он.

Как-то вымученно улыбнулся, невесело. С чего бы это? Ничего не пойму. Поскольку в дипломатии я никогда не была сильна, то задала вопрос прямо в лоб:

— Так мы идем или где?

Прямой вопрос требует прямого ответа. Сережа посопел-покряхтел и медленно, в час по чайной ложке выцеживая из себя слова, начал объяснять:

— Понимаешь, Алена… Такое дело… Ну, в общем, это. Не получится.

— Что не получится? Говори ты толком!

— Ну, помнишь, мы с тобой говорили, что надо как-то осчастливить моих родителей известием о нашей свадьбе.

— Конечно, помню, — ответила я, а внутри что-то противненько заныло.

— Ну так вот. Сейчас, на Новый год, это самое подходящее время. Как-никак праздники, время свободное есть, чтобы съездить домой. Ты же сама говорила, что это надо сделать побыстрее, — он виновато оправдывался, и выглядело это трогательно и забавно.

— Конечно, ты прав, Солнышко! Тысячу раз прав. Действительно, лучше момента просто не придумаешь, — я вздохнула. — Жаль только с нашими увидеться не удастся.

— А это еще почему? — недоумевал он.

— Ну как я пойду туда одна, без тебя?

— Точно так же, как ты одна, без меня, училась с ними в одной группе целых пять лет.

— Так ведь тогда мы с тобой толком знакомы не были. А сейчас вроде как неудобно. Тебе же ведь обидно будет.

— Ежик, перестань говорить глупости! Что же такое получается? Из-за того, что по нашим семейным делам я вынужден уехать, тебе придется встречать Новый год в одиночестве?

— Ну, не так чтобы в одиночестве, с родителями все-таки, — промямлила я.

— Может быть, ты еще скажешь, что ты в полном восторге от этой перспективы? Прекрати ерунду и отправляйся к своей Шатине, передашь привет от меня.

Обмениваясь взаимными словесными реверансами, мы между делом дошли до нашего любимого кафе. Свечей здесь отродясь не водилось, даже камин в углу был имитацией, но темно-бордовые плюшевые скатерти на столиках создавали уют, всегда звучала хорошая тихая музыка, а кофе, который подавали не с сахаром, а с конфеткой, был просто превосходным. И по большому счету, какая разница, какой это вечер — прощальный или наоборот, после ужасающе долгой разлуки — целых пять дней. Главное, моя мечта сбылась. Тихонько струился дым от сигареты, Вячеслав Бутусов пел о том, как он «ломал стекло, как шоколад в руке». А самое главное — сидел напротив меня Сережа, Солнышко мое ясное. Жаль, конечно, что не получится встретить Новый год вместе. Но впереди еще очень много лет. И уж их мы постараемся встречать только вместе. А то, как он произнес, что уезжает «по нашим семейным делам», грело душу маленьким теплым огоньком.