Елена Горбачевская - Другая проекция

— А?

— Уже неизвестно сколько докричаться до тебя не могу! Почему не отвечаешь? — волновался Сережа.

— Так я… Это… Как бы и не слышала тебя вовсе!

— Как это?

— Наверное, чтобы не мешали разговоры ребят, я как-то постаралась отключиться, и сама не заметила, как заблокировалась. Даже удивляюсь. Как у меня это получилось! Так что ты хотел сказать?

— Так, ничего особенно важного, просто… Ой!

Он так и не договорил, потому что мы влетели в очередную воронку и тут же вылетели в следующий канал. Чем дальше, тем скорость была выше. Каналы и вихри менялись в каком-то бешеном калейдоскопе. Наши друзья мыслили и действовали как единый организм. Слаженно, четко, профессионально. И как только они не запутаются в этих бесконечных потоках? Только думали слишком уж громко, так что я, быстренько поинтересовавшись у Сережи во время некоторого затишья, все ли в порядке, почти все время держала блокаду. Похоже, что он тоже быстро научился этому нехитрому трюку.

Так и скакали мы в полном молчании, становясь то детишками, то дряхлыми стариками. У меня уже все так перепуталось, что, спроси кто-нибудь, сколько мне лет, вряд ли смогла бы ответить.

И вот, наконец, после очередного вихря нас выбросило не в другой поток, а снова в бесконечную многоразмерную Вселенную.

— Мы практически прибыли, люди! — сказал Малыш.

Прибыли? Ничего себе прибыли! На мой непрофессиональный взгляд мы оставались там же, откуда стартовали. Хотя нет. Действительно, распределение энергетических сгустков было несколько иным. Только я хотела спросить Малыша, как они снова заговорили все разом. Пока я еще не успела заблокироваться, до меня долетели какие-то мысли о посадке, о контроле со стороны других специалистов. И тут же мы оказались в середине белого пространства, мгновенно ослепнув. Щуря прозрачные веки и встряхивая головой, я пыталась что-то рассмотреть. Точно, это же хорошо известная мне стартовая площадка. А сколько народу вокруг! Так и сияют радугой! Надо же, действительно, прибыли. И обрели привычные для этого мира формы. С красным «ежиком» и малиновыми усами соответственно.

В этот раз пришлось обойтись без торжественной встречи. Большое число народа на месте нашего приземления было вызвано исключительно необходимостью технической поддержки нашего перелета. Сухо и деловито поприветствовал нас Лимончик, который руководил действиями технического персонала станции слежения. Все были заняты более важными и насущными проблемами, чем расшаркивание и реверансы перед предполагаемыми эмиссарами-спасателями.

Первое, в чем мы настоятельно нуждались, было приведение в порядок нашего зрения. Мы, а особенно я, уже привыкли принимать душ в зеленоватом обиталище Салатовенького, и когда Малыш повел нас в какое-то полупрозрачное и неказистое по сравнению с остальными здание поблизости от стартово-посадочной площадки, на душе стало совсем муторно. Несмотря на заботливость Малыша, который, надо сказать, давно уже не был малышом в привычном понимании этого слова — его размер был средним для их народа — очень не хватало моего самого близкого друга в этом мире.

Когда глаза более-менее пришли в порядок, я сразу же принялась за расспросы:

— Послушай, ты не обидишься, если я по-прежнему буду звать тебя Малышом?

— Совсем нет. Это имя напоминает мне счастливую и беззаботную пору, когда я еще был в возрасте ученика, и поэтому вызывает очень приятные ассоциации.

— Кстати говоря, почему это вдруг ты так быстро вырос? Ведь прошло меньше полугода, как мы с тобой виделись. Сколько времени мы здесь сможем пробыть? И почему мы летели таким хитрым способом, через столько временных потоков, вместо того, чтобы соорудить туннель? — я, как всегда, валила все в кучу и требовала немедленного ответа.

— Ты задал много вопросов, человек Елена. Но есть ряд фактов, которые я готов тебе сообщить и которые прояснят для тебя ситуацию.

Во-первых, для нас с момента последней встречи прошло не полгода, а около десяти лет по вашему измерению времени. Естественно, я за это время вырос и стал специалистом. Сферой своей профессиональной деятельности я выбрал пространственные перемещения. Моим учителем был индивид, которого ты называешь аналогом одного из съедобных плодов вашего мира. Я испытывал радость и гордость, когда именно на меня пал выбор при организации беспримерного доселе пространственно-временного перелета.

Во-вторых, необходимость такого перемещения была вызвана тем фактом, что уже в следующий период высокой электрической активности в месте твоего нахождения ты станешь недоступной для контакта на целых двенадцать лет. Также, как и человек Сергей. Об этом вам сообщал наш Координатор Действий, которого ты именуешь шарообразным объектом с электромагнитным излучением длинноволновой части видимого спектра. (А, это он о Пурпурном, то-то мне показалось, что он у них что-то вроде большой шишки, сообразила я.) Поскольку будущее носит вероятностный и очень разнообразный характер, мы не могли с большой точностью определить именно ту зону вероятности, где человек Елена во-первых, имеет союзником человека Сергея, а во-вторых, где произошла случайная авария с электричеством, которая привела к появлению туннеля и контакту с человеком Еленой. Ждать два года развития событий для осуществления контакта обычным образом мы не могли себе позволить, потому что велика вероятность полной гибели нашего мира за это время. Вот почему мы предприняли рискованную попытку пространственно-временного перелета для контакта с вами. Надо сказать, что для разработки теории такого перемещения неоценимо важными оказались те сведения о природе времени, которые сообщил человек Елена.

И в-третьих, поскольку туннеля не существует, ничто не мешает довольно длительному пребыванию людей в нашем мире. Я ответил на твои вопросы, человек?

— Да, спасибо!

— Какой у вас теперь план действий? — спросил Сережа.

— У нас нет никакого плана действий, — смутился Малыш и пошел темными пятнами. — Мы только рассчитывали, что вы, люди, сможете что-нибудь придумать, чтобы остановить агрессию.

— Какое у вас есть оружие для того, чтобы сражаться с захватчиками? Какова его мощность, средства доставки, базирование? — продолжал Сережа. Как-никак военную кафедру закончил, лейтенант запаса!

— Мне незнакомо понятие «оружие». Что это такое? — недоумевал Малыш.

— Ну… Оружие — это различные средства уничтожения врага.

— Но у нас никогда раньше не было врагов! — словно оправдывался Малыш.

— Послушай, Сережа! Какое может быть оружие в мире полной гармонии и общего симбиоза? — вмешалась я в разговор. — У них не то что вражды, у них, по-видимому, даже не было борьбы за существование. А понятие «конфликт» для них до сего момента было таким же умозрительным, как для нас «телепатия» или «совместное мышление».