Сергей Галихин - Последний хранитель вечности

– Проходи, Тараканова, присаживайся, – сказал Серебряников, похлопав её по плечу. – Есть к тебе один очень деликатный разговор. – А я на деликатные темы не разговариваю. – Лапочка, ты только намекни – и пару лет общего режима я тебе враз организую, – заискивающе улыбался Серебряников. – Скотина ты ментовская, – презрительно и нараспев сказала Тараканова. – Ты бы с бычьём на улице такой смелый был, а не с нами. – Значит, непонятно говорю? – сказал Серебряников, подняв брови домиком. – Погоди, Серебряников, не дави! – вмешался полковник. – У нас дело серьёзное, так что ты сходи погуляй. – Как скажешь, Александр Григорьевич, не буду вам мешать, – Серебряников ушел, но настрой Таракановой ничуть не изменился. – Зря вы его отправили, Александр Григорьевич, – сказала она, – Я ведь знаю, про что спрашивать будете. Про тех уродов, что вашего парня били. Я не сумасшедшая еще. Они же меня потом… Нет, мне там еще работать. – Успокойся, – сказал Паша, – никто от тебя военную тайну не требует. Помнишь, ты сказала, что уже где-то видела такую картинку, – он показал Таракановой медальон. – Конечно. Как только ты ушел, я и вспомнила. Люсик, ну, подруга моя, она мне книгу показывала, а на её обложке то же, что у тебя на амулете.

У Василькова перехватило дыхание. Его товарищи тоже заерзали, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что испытывал Паша. Наконец-то! Столько пережить – и вот оно, слепое проведение дарит подарок. – А где, говоришь, живёт Люсик? – как бы невзначай поинтересовался Иваныч. – Да какая разница, нет у неё больше этой книги. Тут какая история была. У клиента не оказалось столько денег, насколько хватило темперамента. Он предложил Иркену, ну, охраннику нашему, эту книгу взамен трёх сотен зелёных. Иркен посмотрел её, он кое-что понимает в антиквариате, и согласился. Лох ушел, а через четыре дня он эту книгу продал за две с половиной штуки, прикинь!

– А кому ты, конечно, не знаешь?! – предположил полковник. – Не знаю. – А если подумать?

– Сказала, не знаю! Я и так уже лишнего наговорила! Иркен узнает, голову оторвёт!

– Успокойся, никто тебя не тронет, – спокойно сказал Паша. – Только убьют скоро этого мужика, кому Иркен книгу продал. И Иркена тоже, как свидетеля. Если, конечно, мы его раньше не найдём. – А меня? Я тоже…

– И тебя тоже. Ты же её видела. – Кончай лечить, доктор!

– Не веришь, а зря. Я ведь правду говорю. Слыхала, наверное, у вас на Тверской дедушке шею свернули. – Д-да, а он-то причем?

– Как причем? Он марки коллекционировал? И не только их. – Да я, правда, не знаю, – несколько испуганно оправдывалась Тараканова. – Я его и видеть не видела! Слышала только, Иркен кому-то по телефону говорил, что продал книгу Скупому за две с половиной штуки. – Ну да ладно, – вдруг и как-то неожиданно сказал полковник. – Свободна. Но если что узнаешь, скажешь Серебряникову, чтоб он Лукьянову позвонил, мне значит. И больше никому ничего не говори. Понятно?

– Понятно, – вздохнула Тараканова своей очень даже полной грудью и вышла из комнаты в коридор. – Ты чего это её отпустил? – спросил Иваныч, лишь только хлопнула дверь. – Я знаю того, о ком она говорит. – Знаешь?

– Знаю. Я у него свой клинок покупал. Не прошло и часа, как вся компания стояла у дверей Скупого. На звонок естественно, никто не отвечал. Потоптавшись у двери еще минут десять, они медленно начали спускаться вниз. – Ждать его в машине у подъезда нет никакого смысла, человек он своеобразный. Лет десять назад Скупой очень любил слетать в Тбилиси, поужинать, а потом обратно. – Не слабо… – с присвистом заметил Иваныч. – Это для тебя не слабо, а для него пустяк. Денег у него всегда было выше крыши. Скупой он только тогда, когда покупает и продаёт. На отдыхе же сорит деньгами как фантиками. И с воображением, в том смысле как отдохнуть, у него тоже всё в порядке. Поэтому, где он сейчас, никто не знает. Может, в Африке, а может, и в Антарктиде пингвинов с руки кормит. Кстати, за спокойствие он платит одному из самых авторитетнейших, из тех, кто в законе. Это я к тому говорю, чтоб вы поосторожней были. – Да, – неожиданно легко вдруг согласился Паша. – Ты прав, полковник. Но кто-то должен же следить за квартирой!?

– Не переживай, организуем. – Тогда пока. Когда он появится, дай знать, а у меня ещё одна идея есть. Проверить надо. – Что еще за идея?!

– Не дави, полковник. У тебя есть чем заняться. Мне же нужно проверить остальные варианты. И прежде чем Лукьянов успел еще что-то сказать, Паша прыгнул в автомобиль и тронулся с места. Полковник что-то заметил в этой картине отъезда, а может, просто показалось. – Пацан, – понимающе глядя на Лукьянова выдохнул Иваныч. – Так порой хочется его выпороть!

– Главное, не перейти черту, полковник. – Какую еще черту?

– Ты пытаешься стать ему родной матерью, – Иваныч запустил мотор «восьмёрки» и, когда полковник захлопнул дверцу, тронулся с места. – Что же тут плохого?

– Ты слишком усердствуешь в этом вопросе, до назойливости. – Он думает, что крут. Один всех победит. А на самом деле… – На самом деле, он точно знает, с кем играет и в какую игру. Это мы, как дети, пытаемся перевернуть всё под наши правила. И не забывай, что выбрали его, а не тебя. И это не просто так. – На что ты намекаешь?!

– На то, что каждый имеет право сам испортить свою жизнь. И насильно навязывать свою точку зрения по этому вопросу как-то недостойно приличного и уважающего себя человека. – Но он…

– Да нормальный он парень! Со своими взглядами на жизнь и всё происходящее вокруг. Кстати, совсем не глупый – Наверное, ты прав, – сказал полковник, и после паузы добавил. – Привязался я к нему, что ли?

– Сказываются нереализованные отцовские инстинкты?

– Ну, поехали! Я его пытаюсь в живых оставить, а ты несёшь всякую чушь. – Да это понятно, только делаешь ты это слишком безапелляционно. – Хорошо, я исправлюсь! Давай сменим тему. – Ты, правда, думаешь, что Скупой уехал из города? – быстро перестроился Иваныч. – Возможно. С ним всё возможно. Но у меня такое чувство, что он уже мёртв. – Почему?

– Как только кто-то касается летописи, сразу же умирает, – задумчиво и с какой-то безысходностью сказал полковник. Они еще какое-то время ехали и обсуждали эту тему, а в те же минуты, даже чуть раньше…

Трое людей вышли из подъезда дома, в котором жил Скупой, остановились возле Фольксвагена и что-то принялись вдумчиво обсуждать. Из черного «Форд-Эксплорер» с тонированными стёклами за ними наблюдали двое. Через минуту они заметно оживились. Тот, что полулежал на пассажирском сиденье с закрытыми глазами, медленно поднял веки и сел ровнее. Сидящий у руля снял солнцезащитные очки и немного подался вперёд. – Смотри! – сказал рулевой. – Похоже, он. – Не похоже, а точно, – ответил пассажир. – А это кто еще с ним? Матерь божья! Вот это подстава!