Маргарет Чейни - Тесла: Человек из будущего

Но сейчас, когда наука начала интересоваться не очень изученными биологическими явлениями, странная электронная лампа Теслы может привлечь новый интерес. Например, она может иметь применение в контроле за непроизвольными функциями тела посредством техник биологической обратной связи. Или, возможно, она позволит нам разгадать загадочный эффект Кирлиана. Фотографии Кирлиана, сделанные с применением высокого напряжения катушки Теслы, привлекли научный интерес к ауре человека, открыв обычному зрению то, что всегда было очевидным для физики. В 1890-х годах исследования Теслы показали, что токи высоких частот движутся по поверхности проводящего материала или около нее, подобно явлению сверхпроводимости. Высказывались предположения, что коронарное свечение, появляющееся на фотографиях Кирлиана, может быть модуляцией некоторого вида «поля-носителя», окружающего живые формы. (Акупунктурные точки также можно отнести к таким силовым полям.) Таким образом можно развлекаться предположением о современном инженере-электротехнике, которому сверхчувствительная трубка Теслы поможет обнаружить не только ауры Кирлиана, но и другие так называемые паранормальные явления, включая сущности, обычно называемые привидениями.

Вернувшись в Нью-Йорк, Тесла практически вел жизнь отшельника. Его друзья все еще могли вытянуть изобретателя из лаборатории. Но лишь на наиболее соблазнительные светские события. Ночные развлечения и игры прекратились. Роберт и Кэтрин Джонсон беспокоились о нем, предупреждая, что постоянная напряженная работа и отсутствие развлечений опять могут привести его на грань срыва.

Зима 1893 года для Кэтрин тянулась очень медленно без привычного общества Теслы. В январе она послала ему цветы в знак благодарности за что-то. Он нашел время послать ей статью профессора Крукса и радиометр Крукса, маленькую тепловую вертушку, вращавшуюся в откачанной лампе, которую он считал (или сказал, что считает) «самым прекрасным изобретением». Эти маленькие вертушки своей простотой воплощали для него идеал элегантного решения. Их все еще можно увидеть в магазинах мелких дешевых товаров. Их лопасти беззвучно «вращаются» солнцем.

Хотя наука не была любимым предметом Кэтрин, она почувствовала себя польщенной и довольной. Бурным непогожим февральским днем Кэтрин с Робертом сидели у камина, ей было скучно и тревожно. Под влиянием момента она написала Тесле записку и послала ее с посыльным: «Что вы делаете в эти непогожие дни? Интересно, неужели никто не придет вечером нас развеселить, скажем, около 7 или 9 часов вечера к обеду. Нам очень скучно и очень-очень уютно возле камина, но двое — это так немного, все же должно быть трое, особенно когда в «моей стране» идет снег. В порядке ли эта чудесная машина, и готовы ли вы для встречи с фотографами и ударами молний и Юноной и остальными не менее значительными богами и богинями завтра? Приходите и расскажите нам. Мы будем ожидать вас к 7 или 9». [7] Но «машина» не откликнулась, и Джонсоны были разочарованы, Роберт — не меньше Кэтрин.

Однако позже, весной 1894 года, эксперименты Теслы были столь эффектны, что он смог пригласить Джонсонов, Джозефа Джефферсона, Марион Крауфорд и Марка Твена в свою лабораторию, с целью пропустить «искры высокого напряжения через их тела» и позировать для первых фотографий, которые когда-либо делались при газоразрядных лампах.

Несмотря на полную погруженность в науку, Тесла все же нашел время, чтобы в мае написать статью и отправить ее в журнал Джонсонов «Century» о Змае Йоване, ведущем сербском поэте. А следующей весной он вернется на страницы журнала со статьей о своем любимом герое — Луке Филиппове.

Позже в том же году он пошлет в «Нью-Йорк тайме» Джона Фурда большую статью (30 сентября 1894 года), в которой, помимо описания своей теории света, вещества, эфира и вселенной, он утверждал, что 90% всей энергии в электрических лампочках тратится впустую и что в будущем вовсе не будет необходимости передавать энергию, даже без проводов. «Надеюсь дожить до такого времени, когда смогу установить механизм посреди этой комнаты, — говорил он, — и двигать его посредством ничего другого, как энергии среды, находящейся в движении вокруг нас».

В этот наиболее продуктивный период своей жизни он был счастлив больше, чем когда бы то ни было. Ничто не предвещало надвигающейся катастрофы. Он продолжал жить в отеле «Герлах», и на его фирменных бланках в своем удивительно грациозном стиле он написал Кэтрин, наконец-то принимая приглашение на обед:

«Даже обед у «Дельмонико» — слишком светский для меня, и я опасаюсь, что если буду слишком часто изменять своим простым привычкам, то попаду в беду. Я принял твердое решение не принимать никаких предложений, пусть и очень соблазнительных; но в этот раз я вспомнил, что скоро буду лишен радости вашего общества (поскольку не смогу последовать за вами в Ист-Хэмптон, где вы намереваетесь провести это лето) — мной овладело непреодолимое желание принять участие в этом обеде, желание, которое никакой здравый смысл и осознание нависающей опасности не могут преодолеть. В предвкушении радости и возможного последующего страдания я остаюсь...» [8]

В июне 1894 года от Кэтрин из Ист-Хэмптона пришла робкая записка, распекавшая его за то, что он «шлет расстраивающие и сухие телеграммы добрым друзьям, которые так его ждут». Она добавила: «В моей стране никто никогда не бывает таким жестоким, особенно после знаков высоких почестей, когда друзья так жаждут его поздравить. Но в таких случаях, когда человек так весел и счастлив, он просто не может сказать другу «нет», он должен поделиться своим счастьем с ним. Вот кто друг в «моей стране». [9] Знаки почестей, о которых она упоминает, — это почетная степень доктора права (L.L.D.) от Американского колледжа и орден Св. Савы от короля Сербии.

Вскоре после этого она попробовала вариацию на ее обычный манер: приглашая Теслу и одного из его друзей к обеду. Но он был тверд (и возможно, осторожен), отвечая, что он придет при условии, если для каждого мужчины там будет женщина, и добавил, что ему было бы приятно, если бы она пригласила мисс Мерингтон.

Прошло лето и еще одна зима, а друзья почти не виделись с ним. Он был чрезвычайно занят и вполне удовлетворен, хотя создавалось впечатление, что исследования ведут его сразу по всем направлениям. Тесла с улыбкой вспоминал исполненный благих намерений совет лорда Рэлея о необходимости сосредоточиться на чем-то одном.

Потом внезапно случилась катастрофа. 13 марта 1895 года в 2.30 ночи загорелась его лаборатория на 33 — 35 Южной авеню. Шестиэтажное здание, в котором она располагалась, было разрушено, убытки, причиненные ему, были неописуемы. Вся дорогая исследовательская аппаратура, которую он и Кольман Чита столь тщательно конструировали, с грохотом провалилась с четвертого этажа на второй, где и осталась — масса расплавленного металла [10].