Сергей Галихин - Альфа Большого Пса

— Я понимаю, наверное, вам нужно посоветоваться с компаньонами, — не отступал коллекционер. — В таком деле без помощников никак нельзя. Я вас не тороплю.

Посоветуйтесь. Надо как следует взвесить все «за» и «против». Сегодня вечером я позвоню вам.

— Евгений Борисович, вы зря теряете время. У меня нет книги, и в ближайшем времени я не надеюсь ее получить.

— Не спешите говорить «нет», Станислав Валерьевич, — медленно сказал коллекционер.

— Бывают такие предложения, которые сколько раз не обдумывай, а сказать все равно лучше «да».

— Вы мне угрожаете? — улыбнулся профессор и поднял брови.

— Да, Станислав Валерьевич, — обреченно вздохнув, подтвердил коллекционер, — угрожаю. А как же без этого. Если дела обстоят очень серьезно, то я не имею права скрывать это от вас. Может, вы просто не до конца понимаете всей важности вопроса? Так спешу вас уверить, что вопрос очень важен.

Речь идет буквально о жизни и смерти.

— Нет-нет, я все прекрасно понимаю, — так же обреченно вздохнул профессор.

— И знаете, я только что взвесил все, что получу и что потеряю.

— И что же вы мне ответите?

— А идите-ка вы в… — профессор поднял вверх руку на манер Ленина, — к проктологу. Он дорогу знает. Извините, любезный, у меня лекция.

— Жаль, — сказал коллекционер.

Евгений Борисович поднял шляпу, чуть поклонился и, развернувшись, пошел к машине, которая все это время ехала чуть позади.

Поднимаясь на второй этаж, профессор не мог не думать о только что состоявшемся разговоре, и он ему очень не нравился. Коллекционер был слишком уверен, значит, точно знал, что книга может появиться именно сегодня. Это очень плохо. Если раньше были всего лишь прозрачные намеки на будущее, то теперь…

Не так важно, что коллекционер приходил с угрозами. Может, и существовал сумасшедший миллионер, готовый заплатить железнодорожный вагон денег за книгу, которая не существует. Важно, что заинтересованных сторон стало больше. Важно, что угроза была открытой. Значит, близится кульминация.

Вернувшись после лекций в свой кабинет, профессор начал готовиться к классному часу по монголо-татарскому нашествию в соседней школе. В распоряжении университета была сравнительно небольшая коллекция холодного оружия и женских украшений, но для учеников восьмого класса этого будет вполне достаточно, считал профессор. Ведь главное было не поразить воображение школьников роскошью, а заронить зерно интереса к истории. Честно говоря, профессор все мог собрать и завтра, перед классным часом. Он занялся этим сегодня, чтобы выбить, отодвинуть на задний план те мысли, что роились у него в голове, от которых он уже не первый день не мог отделаться. Он думал об этом каждую минуту.

В дверь постучали, и она тут же распахнулась. В кабинет вошла возбужденная Зинаида Алексеевна, библиотекарь. Профессор на секунду растерялся, но тут же вспомнил причину, по которой к нему пришла эта статная шестидесятидвухлетняя дама, и ему стало стыдно.

— Станислав Валерьевич, вы так и не позвонили в Министерство образования, — сказала Зинаида Алексеевна.

— Нет-нет, Зинаида Алексеевна, звонил, — соврал профессор. — Только что звонил.

— Станислав Валерьевич, вы не умеете лгать.

— Разве? — удивился профессор. — А мне все время казалось, что я это так убедительно делаю…

— Станислав Валерьевич, если мы за две недели не добьемся своего, нам в следующем году обязательно урежут фонды на закупку литературы. В Бауманском уже урезали и в инженерно-физическом.

— Голубушка, в министерство не звонить, туда ехать нужно. Сегодня я никак не могу, завтра наверняка тоже. Но с понедельника, даю слово, займусь этим вплотную. Все дела отодвину и займусь.

— А успеете за неделю?

— Приложу все усилия.

— Я на вас надеюсь, Станислав Валерьевич. Мы все на вас надеемся.

— Постараюсь, так сказать, оправдать.

Зинаида Алексеевна ушла, а Егоров подумал: что за идиотская затея экономить на книгах для студентов? Твердо решив в понедельник поехать в министерство и зубами вырвать деньги для библиотеки, Егоров переставил стремянку к стеллажу и встал на четвертую ступеньку. В дверь снова постучали.

— Можно? — спросил Лютиков.

Профессор обернулся. Приход полковника его нисколько не удивил.

— Заходите, — сказал Егоров и вернулся к своим экспонатам.

— Неважно выглядите, Станислав Валерьевич.

— День выдался тяжелым.

— И ночь тоже, — многозначительно сказал Лютиков.

Профессор повернулся и снова посмотрел на полковника. И взгляд, и поведение, и интонации — все было иным. Не таким, как во время их первой встречи.

Тогда полковник был почти просителем. Сейчас же он пришел что-то дать.

— Вы о чем-то конкретном или просто так, импровизация?

— Станислав Валерьевич, не время для шуток. Я бы сказал, что шутки кончились.

— Это угроза? Вы мне угрожаете?

Егоров спустился со стремянки, отошел от стеллажа, прошел к своему столу и положил на него картонную коробку с железными женскими украшениями, которые носили татарки в одиннадцатом веке. Лютиков сделал несколько шагов, подошел к столу.

— Это угроза, профессор, но угрожаю не я и не вам. Угрожают нам. Всей земной цивилизации. Не торопитесь отвечать. Не ставьте себя в глупое положение.

Вы, как ребенок, играете в прятки, а между тем ситуация предельно опасная.

Все, что я вам рассказал о своем отделе и о возможных угрозах из космоса, не вымысел.

— Вторжение? Вы знаете точную дату и координаты?

— Я больше не буду говорить намеками. Они уже здесь. И предложение работать у меня в отделе не случайно. Вы несколько лет искали книгу Джордано Бруно и наверняка нашли ее. В ней описана технология перемещения в пространстве и во времени. Пришельцы любой ценой постараются заполучить книгу, чтобы лишить нас возможности противостоять вторжению.

— Вы сказали «они». Их много?

Профессор старался держать серьезную интонацию голоса, чтобы полковник не подумал, что ему не верят. Стас вдруг почувствовал, что его и Лютикова связывает какая-то невидимая тонкая ниточка, и оборвись она, что-то случится.

— По крайней мере, больше одного, — сказал полковник. — Вчера вы в очередной раз вступили в контакт с представителями инопланетной цивилизации…

— Вы сказали в очередной? — переспросил профессор.

— Гиппарх и Луиджи не земляне. Они пришельцы.

— Созвездие Центавра? Или они с Марса?

— Знаете, — как будто устало сказал полковник, — в другой ситуации я, наверное, получал бы удовольствие, с умилением наблюдая, как вы кривляетесь, надеясь меня провести. Очевидно, вы даже задумывались, что в вас умер великий актер.

Профессор хотел что-то сказать, но полковник не дал ему это сделать.