В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г.

Выйти наружу значило оказаться погребенными под живой массой нападающих; защищать просторный холл и витую лесенку, ведущую в вечерние покои, уже захваченные нападающими, было безнадежно - продержаться в таких условиях удалось бы час-другой.

А потом?

И вот тогда Юрг вспомнил о странных словах короля Джаспера, которым даже мона Сэниа не придала значения: "Если у тебя не останется никакого выхода - сожги мостки!" Срезанные лучом десинтора, ступени вспыхнули, открыв под собой вход в загадочное подземелье.

Туда затолкали десяток сервов и спустили ящики с продовольствием, запасенные на случай осады и, так и не убранные нерадивыми сервами от входной двери. Юрг спустился первым.

Сэниа, не колеблясь ступила за ним. Гаррэль колебался секунду - по-видимому, искал глазами, не нужно ли еще что-нибудь прихватить с собой для принцессы. Юхан спустился последним и задвинул тяжелые створки люка. Сэниа заметила, что это лишнее - ни один джасперианин не решился бы преследовать их, переступив порог подземелья.

Тогда Юрг даже не подумал - а почему бы?…

А вот сейчас, сидя на полу возле самодельного ложа жены, он над этим задумался. Может быть пребывание здесь смертельно для людей? А может…

Послышался дробный стук сапог, гулко отдающийся под сводами пещерного лабиринта. Шумно встряхнулся лиловоперый крэг, сидевший в углу. Юрг выпростал руку из-под головы жены и метнулся навстречу.

– Командор! - возбужденно зашептал Гаррэль в приоткрывшуюся щель. - В конце соседней пещеры - люк! Выход в ущелье, что за башней, которую вы зовете "Супер…"

– Суперэйфелем.

– Да, да! Человеку не спуститься - это пропасть, но крэг вылететь может.

– Его же засекут, Гэль!

– Сейчас уже ночь, а в это время все джаспериане слепы: их крэги улетают, чтобы размять крылья и выкупаться в лунном свете. Мы не можем держать наших крэгов взаперти, высокородный эрл! Мы должны о них заботиться…

– Позаботьтесь, позаботьтесь, - буркнул Юрг. - Как только вы отпустите крэгов и сами ослепнете, нас возьмут голыми руками. Наощупь.

И тут случилось непредвиденное: Кукушонок приподнял крыло и отчетливо показал коготь. Как человек показал бы один палец.

– Выпускать будем по-одному! - молниеносно решил Юрг. - Эй, Сэнни-крэг, приглашаю вас на прогулку!

Крылатое существо распахнуло крылья и бесшумно, как сова, перекочевало на левую руку Юрга. Когти жестко окольцевали запястье - наручники, да и только. Юрг переступил через порог и побежал вперед, где в дальнем конце пещеры маячил факел Юхана. Странное впечатление производила эта пещера; первобытное пристанище, кое-где сколотый камень, условный рисунок, допотопный божок в нише - тоже из полунасекомых. И над всем этим золотой свод.

Люк, открытый разведчиками, мог бы пропустить и человека, но внизу зияла провалам ночная пропасть.

– Слушай, аметист, а ты вернешься? - опасливо проговорил Юрг. - А то без тебя…

– Дурак! - коротко ответствовал Сэниа-крэг.

– Ну, знаешь, если ты решил переквалифицироваться в попугая, то научись произносить это по-русски. Эффектнее будет.

– А я еще уувеличу свой лексикон, - мрачно пообещал Юхан. - Меня этому прежде всего науучили…

Сегодня в драке ему досталось по голове. Это чувствовалось.

Юрг снял со своей руки крэга и осторожно просунул его в отверстие люка. Фламинговые перья сверкнули в свете белесой луны и исчезли из виду. Юрг притворил дверцу.

– Он вернется, - проговорил приглушенный, по-детски слегка картавящий голос.

Юхан, Юрг и Гаррэль разом вздрогнули.

– Кукушонок, ты?

– У меня… мало… времени… - продолжал пестрый крэг, старательно выговаривая слова. - Он вернется… потому что должен следить за вами. Для крэга прежде всего - долг перед всеми крэгами.

– А ты? - ошеломленно спросил Гаррэль у собственного поводыря.

– Я… я пария, пестрый крэг. И вы первые, кто приласкал меня. Я ведь не виноват, что родился… пестрым. - Чувствовалось, что это слово он выговаривал с наибольшим трудом.

– Значит, Сэниа-крэг шпионит за нами?

– Да. Сейчас он выдаст своим собратьям все тайны вашего убежища.

– И они передадут Иссабасту.

– Нет. Крэги слишком презирают людей.

– Ну, об этом я догадывался… - пробормотал Юрг. - А почему же мы не слышим, чтобы крэги пели или щебетали?

– Мы не говорим. Мы думаем. Но то, что видит или слышит один, видят и слышат все.

– Телепатия, черт бы ее подрал! - пробормотал Юрг.

– Я… не знаю этого слова, - смущенно признался крэг.

– Так тебя и сейчас слышат? - спросил Юхан.

– Нет, нет, - торопливо забормотал Кукушонок. - Вы искали тайну подземелья, а она вот в чем: крэги не слышат того, что происходит в нем. Потому-то они о наложили на него строжайший запрет и смертное заклятье. Это - единственное место, где можно составить заговор против крэгов.

– Знать бы раньше, - вздохнул Юрг, глядя в золотой потолок. - Но послушай, Кукушонок, ведь ты вылетишь отсюда - твои мысли будут прочтены?

– Пока я постараюсь тихонечко петь про себя, чтобы заглушить свои мысли, даже невольные. А потом… Говорите почаще на своем языке, я его уже немного изучил, но будет безопаснее, если я вообще буду думать на нем.

– Да ты просто гений, Кукушонок!

Снаружи послышался легкий скрежет по дверце - аметистовый крэг, похоже, опасался надолго оставлять людей без своего присмотра. Юрг принял его на руку и понес обратно в свои подземные апартаменты. Юхан и Гэль остались, чтобы дождаться Кукушонка, выскользнувшего наружу.

Осторожно ступая, Юрг вошел в их новое жилище. Прислушался. Мертвая тишина. Ни шороха, ни дыхания. Смертельный ужас нахлынул на него, и он бросился за перегородку, стряхнув с руки пернатое созданье.

Сэниа тихо спала, сжавшись в зябкий комочек. Господи, да что он сделал с ней? Пришел с далекой звезды - и зачем?

Чтобы замуровать ее в этом подземелье?

– Прости меня, - невольно вырвалось у него, - прости…

Легкие пальцы привычно коснулись его лица:

– Глупый, - прошептала она, - глупый ты мой… Я ведь только сейчас и начала жить по-настоящему…

– Какая же это жизнь! Вот раньше ты была предводителем звездной дружины, а еще раньше - юной принцессой, которую любило первый рыцарь королевства.

– Ах, вот что тебя тревожит… - тихий смех поднялся из темноты, словно пузырьки серебряного воздуха со дна ручья. - Нет, милый, все гораздо печальнее. Это я любила его, любила всю жизнь, - боготворила, мечтала, тосковала… Пока не поняла, что он просто не умеет любить. Для него было по-настоящему дорого только одно - одиночество. Может быть, его самого мучило то, что он холоден, как статуя - не знаю. Но даже в последний свой миг он не нашел для меня ни единого слова любви. Знаешь, какие слова он послал мне через все дали космоса?