Валерий Алексеев - Школа одаренных переростков

Наступила тишина: Иванов давал мне время обдумать сказанное.

— Я слышу, у тебя есть два вопроса, — заговорил он наконец. — Вполне резонные вопросы, их на твоем месте задал бы каждый. Какова цель твоей учебы в нашей школе? На этот вопрос я отчасти уже ответил вначале: мы хотим научить тебя мыслить, а дальнейшее зависит уже исключительно от тебя. Умение мыслить пригодится тебе независимо от того, куда ты попадешь и кем захочешь стать.

Что-то не понравилась мне последняя фразочка: даже не смысл ее, а снисходительная скороговорка. О таких вещах учителя любят говорить многозначительно, звучными голосами, подчеркивая каждое слово.

Наставники мои снова обменялись быстрыми взглядами.

— Второй вопрос: почему мы выбрали именно тебя? — откашлявшись, продолжал директор. — Тут сложнее ответить, сложнее объяснить тебе так, чтобы ты понял…

Долгое время он молчал, и чернявый с толстяком молчали, а я сидел и ждал.

— Да, конечно, — сказал вдруг Иванов, — твое объяснение ближе всего к истине. Ты не мог учиться, как все. Мы решили дать тебе возможность попробовать иначе. Ты хороший, честный парень, это нам нравится. Ну и, наконец, тебе чуть-чуть повезло. Помни: чудеса, которые выделывают твои товарищи, — это лишь забава, побочный продукт. Став постарше, помудрее, ты перестанешь играть в эти игрушки. Заметь: мы все трое не испепеляем друг друга взорами. Нам этого не нужно. И тебе не будет нужно тоже.

Я молчал.

Вообще-то у меня был еще один вопрос, насчет хохолков: обязательны они или нет, а если обязательны — то почему. Но я колебался: не хотелось, знаете ли, выставлять себя на посмешище.

— Насчет хохолков? — переспросил директор. — А, ты имеешь в виду хайеры. Нет, они не обязательны, просто мода такая сложилась. Прелестная мода, мы ничего не имеем против. Но скоро ты увидишь, что далеко не все этой моде следуют. Вопрос закрыт?

Я кивнул.

— Ну что ж, в таком случае приступим к занятиям. Выйди, пожалуйста, в коридор и подожди там немного: нам нужно кое о чем посовещаться.

Собственно, совещаться они могли бы и в моем присутствии, но я этого, естественно, не сказал. Только подумал… хотя здесь это было одно и то же.

Я встал и вышел.

В коридоре, около двери учительской, стояла Соня. Она была тоже в униформе и показалась мне не такой красивой, как вчера. Нескладная, долговязая, какая-то неприкаянная, ни дать ни взять — воспитанница сиротского приюта. Школьная форма ей не шла. Синий гребешок тоже, он делал черты ее лица излишне грубыми. В купальной шапочке она была намного симпатичнее.

Но нельзя же требовать от человека, чтобы он с утра до вечера разгуливал в резиновой купальной шапочке.

Соня, разумеется, услышала мои мысли и посмотрела на меня не слишком дружелюбно.

"Вот дурная голова! — отругал я себя (мысленно, разумеется). — Думаю что попало. Этак можно со всеми здесь испортить отношения — еще до знакомства".

— Слушай-ка, — шепотом сказал я, — тебе сейчас влетит из-за меня, но я ни слова, сама понимаешь…

— Ай, ерунда! — Соня досадливо поморщилась и тут же, быстро взглянув на меня, усмехнулась: — Потише шепчи, а то услышат!

— Они и сквозь стену могут?

— И сквозь стену, и на расстоянии. В пределах всего купола.

М-да, сурово. Не удивительно, что все здесь блокируются.

Мы постояли, помолчали.

— Как они тебе? — неожиданно спросила Соня.

Я не понял.

— Ну, учителя, наставники наши, — сердито повторила Соня. — Иванов, Петров, Николаев. Как они тебе показались?

Нет, подумал я, все-таки фамилии какие-то ненастоящие. Смит, Браун, Джонсон… И документы мои даже не посмотрели…

Но додумать эту мысль до конца я не сумел, потому что Соня ждала ответа.

— А что, вы их не любите? — осторожно спросил я.

Соня удивилась:

— С чего ты взял? Мы как раз к ним очень привязаны. И работать с ними интересно. Я просто хотела спросить… Ну что ты заладил "шпионские фамилии, шпионские фамилии"! Подумаешь, ценное открытие.

— Странно показалось, — пробормотал я.

— Ничего странного, простое совпадение. Между собой мы зовем их «анонимы». Я просто хотела узнать твое мнение, а у тебя его, оказывается, и нет.

— Как это нет? — возмутился я. — Нормальные люди. Вялые только. Вроде не выспались.

— Еще бы! — проговорила Соня — и вдруг, покраснев, закусила губу.

— А что такое? — спросил я.

— Ничего, — резко ответила Соня и отвернулась. — Отстань!

— Ты что? — удивился я.

Соня молчала.

— Во психопатка!

— С тобой опасно разговаривать, — сказала она.

Я обиделся:

— Да говорят тебе, я не докладывал. Они сами…

— В том-то и дело.

Я задумался. Действительно, я не могу скрывать свои мысли. Для анонимов я прозрачный насквозь. Значит, мне нельзя доверять секреты.

Да, но какие секреты могут быть у этой девчонки?

— Послушай! — Соня схватила меня за рукав и подтянула к себе поближе. — Сейчас выйдет Николаев. Быстро повторяй в уме какие-нибудь два слова и ни о чем больше не думай…

— а о чем я должен не думать?

— О Господи! — Соня оглянулась на дверь. — Я же сказала тебе, как мы их дразним. Теперь сама жалею. Повторяй что угодно. И не думай об анонимах.

— Ладно уж… — согласился я.

Тут дверь учительской бесшумно отъехала, и в коридор вышел Николаев.

— А, черная молния! — весело сказал он Соне. — За взбучкой пришла? Ступай, тебя ждут.

Соня тревожно взглянула на меня и вошла в учительскую.

— Пойдем, Алексей, — позвал меня Николаев.

Мы двинулись по коридору.

Николаев шел быстро, но очень мелкими, семенящими шажками, я никак не мог подладиться под его походку.

Вдруг он остановился так резко, что я чуть не налетел на него, и строго сказал:

— Не делай больше этого, слышишь? Это опасно. Это может плохо кончиться.

Я растерялся:

— А что я такого делаю?

— Ты повторяешь про себя ерунду: "Шпионские задания, домашние анонимы…" Без коллеги Петрова не смей учиться блокировке, иначе сломаешь себе голову.

Я, собственно, хотел забыть об анонимах и думать только о домашних заданиях: задают их здесь или не задают. Но, видимо, одного хотения было мало.

Николаев посмотрел на меня, склонив голову набок:

— Чудак, мы давно уже знаем, что ребята нас дразнят «анонимы». А что касается домашних заданий, то все твои тревоги напрасны. Заданий на дом у нас не задают. Нельзя учиться думать по заданию.

Я ожидал увидеть в классе телевизоры, компьютеры, на худой конец магнитофоны, но ничего этого не было.

Более того: в комнате с глухими светло-зелеными стенами не было даже доски.

В центре класса стояли четыре парты, покрытые черным пластиком, а возле передней стены — учительская кафедра ярко-оранжевого цвета.