Array Журнал «Если» - «Если», 2010 № 04

Мотор промерз, и мне с большим трудом удалось запустить его.

Получасовой аутотренинг, чтобы справиться с тем ужасом, который охватил меня от одного прикосновения к ледяному рулю, мне сейчас бы не помешал, но надо было спешить.

Я только глубоко вздохнул и нажал на педаль газа…

Шоссе было погружено во тьму. В такую погоду спускаться с перевала по крутому серпантину стал бы только безнадежный псих. Именно такой, как я…

Я почти не помнил, как мне удалось добраться до города. В память врезались лишь отрывочные ощущения: белесая от корочки льда лента дороги в желтоватом свете слабых фар, жалобный вой надрывающегося от перегрузки моторчика и скрежет коробки скоростей. Тормозить по гололеду было бесполезно — пару раз я попытался это сделать, и оба раза меня едва не унесло в пропасть, чисто формально отгороженную от дороги редкими стальными столбиками…

Когда спуск наконец стал достаточно пологим и впереди замаячили огни первой пригородной забегаловки, я остановил машину, чудом не опрокинув ее в глубокий кювет, отодрал от руля сведенные судорогой, ничего не чувствующие пальцы, вылез и основательно проблевался. Прямо посреди обледенелого шоссе…

В городке была всего одна дежурная аптека, и мне пришлось долго колесить по безлюдным улицам, прежде чем я отыскал ее.

Полусонная тетка за стойкой долго не могла уразуметь, с какой стати она должна среди ночи выдавать сильнодействующие лекарства без рецепта врача. Сперва я чуть не убил ее (от этой идеи меня заставила отказаться лишь мысль о том, что я потрачу уйму времени, роясь в бесчисленных ящичках высоченных шкафов). В итоге, я выгреб из кошелька и карманов все имевшиеся платежные средства и стоял перед аптекаршей на коленях до тех пор, пока она не снизошла удовлетворить мою сопливую мольбу…

Путь обратно мне показался уже не таким страшным. И пусть колеса то и дело пробуксовывали на ледяном подъеме в гору, пусть машину кидало из стороны в сторону и я ежесекундно рисковал потерять управление, главное — я победил свою фобию и теперь меня пугало лишь одно: мысль о том, что я опоздаю и моя любимая женщина скончается, не дождавшись меня…

Когда, по моим расчетам, до нашего домика оставалось совсем немного, из-за крутого поворота мне прямо в лицо выстрелил яркий свет мощных фар и навстречу юзом, почти сложившись пополам, вылетела длинная фура с прицепом. Черт знает, зачем этому дальнобойщику вздумалось проходить серпантин в такую гиблую ночь, но сейчас он несся прямо на меня, визжа бесполезными тормозами и даже не пытаясь избежать столкновения, а я ничего не мог поделать. Кроме того, чтобы в последний момент бросить «пежо» на край пропасти, пропуская взбесившийся грузовик. А когда я уже было поверил, что опасность миновала и на этот раз, машина моя вдруг закрутилась волчком, а затем устремилась вниз, в бездонную тьму…

Невероятно, но мне каким-то образом удалось распахнуть дверцу и вывалиться наружу. Когда я очухался, то обнаружил себя распростертым на самом краю обрыва. Где-то внизу ревел, удаляясь, дизель фуры, а тьму на дне пропасти разрывали огненные всполохи от пылавшего ярким пламенем автомобильчика.

Кое-как поднявшись, я заковылял по обочине, нащупывая во тьме столбики, чтобы не сбиться с дороги. По лицу текло что-то теплое и липкое, и до меня не сразу дошло, что это кровь из моей разбитой головы.

Утешало одно: лекарство лежало в кармане, а не сгорело на дне ущелья вместе с машиной…

Вот и дом.

Я остановился, чтобы перевести дыхание. И остолбенел.

Все окна в домике были ярко освещены.

Неужели за время моего отсутствия сюда нагрянули посланцы Зефира?!

Мне представилось страшное зрелище: Мира, привязанная к стулу, с залепленным скотчем ртом, и бритоголовый детина с пистолетом, хлещущий мою девочку по щекам и приговаривающий: "Где он?.. Куда он делся?.. Говори, сучка, а то вышибу мозги!"…

Я подкрался к окну гостиной и осторожно заглянул в него.

Не было ни вооруженных головорезов, ни истязаемой Миры.

Нет, Мира все-таки была там. Но одна. Целая и невредимая. И даже живая и здоровая.

И вообще, это была уже не та слабая и беззащитная девушка, которую я знал и любил. Теперь я видел перед собой этакую суперменшу, героиню голливудских боевиков. Мила Йовович из «Ультрафиолета» или "Пятого элемента" просто в подметки не годилась этой женщине-вамп во всем черном (черный свитер "под горло", черная кожаная куртка, черные плотные штаны "в обтяжку") и с сотовым телефоном в руке, поднесенной к уху.

С кем она могла разговаривать сейчас? И где это, интересно, она раздобыла весь этот траурно-боевой гардероб?

Хотя это было не так уж важно. Важнее было другое.

Подстава. Меня провели, как кролика, потерявшего голову от одного вида самки.

Кровь бросилась мне в голову, наполняя ее гулкими, почти болезненными ударами.

Наверное, разумнее всего было бы тихо и незаметно исчезнуть во тьме, спастись бегством куда глаза глядят.

Но вместо этого я, стараясь не производить шума, вошел в дом.

До моего слуха донесся сухой, деловитый женский голос. Вовсе не тот, которым вечность назад моя Мируля, Мируся, Синичка говорила: "Родненький мой"…

Голос докладывал кому-то:

— …стопроцентно, шеф… Да, все вполне естественно… Сорвался в пропасть в гололед — что может быть естественнее?.. Правда, пришлось ему в этом немного помочь… встречный грузовик и все такое… Но парни из группы поддержки сработали четко…

Сжав кулаки, я шагнул в комнату, и Мира умолкла, не сводя с меня глаз.

Однако, кем бы ни была эта сучка, надо отдать должное ее профессионализму. Растерянность ее длилась не более семи сотых секунды. Потом она сделала две вещи одновременно. Одной рукой отключила телефон, а другой достала, как фокусник, прямо из воздуха компактный браунинг и приказала:

— Ни с места, Тим. Дернешься — застрелю!

Я криво усмехнулся.

— Стереотипно мыслишь, Мируля. Я ведь убиваю не руками и не оружием…

Но вместо того, чтобы выстрелить в нее смертоносным Словом, я хрипло спросил:

— Зачем?

Она ответила так же кратко:

— Ликвидация киллера.

Потом добавила:

— Уникального. И очень опасного…

— Значит, все, что у нас с тобой… спектакль? — зачем-то осведомился я, уже зная ответ. — Это тоже входило в сценарий шоу для одного-единственного зрителя?

Мира безжалостно ухмыльнулась.

— Инсценировка, — уточнила она. — У нас это называется так.

— У кого это — у вас?

— Без комментариев.

— А твой дар? Тоже туфта? И та старушка, которую ты спасла?..

Она вдруг мягко улыбнулась, на мгновение став прежней Мирой.

Но ствол пистолета не опустился даже на эти миллисекунды.

— Дурачок, — почти ласково сказала она, но от ее тона у меня по спине пробежали мурашки. — Такой опасный и такой доверчивый. Эх ты, а еще назвался Программистом!.. Впрочем, ты действительно программировал — но только самого себя. Ты внушил себе веру в сказку. Которую сам же и придумал… Овладев азами НЛП, ты уверовал, что Словом можно не только убивать, но и творить добро. А Слово — это оружие, и ничего больше. К сожалению…