Array Журнал «Если» - «Если», 2010 № 04

— Так что мне придется делать? — спросил Иван.

— Убирать мусор, — ответил Павел Алексеевич. — Выполнять несложные ремонтно-строительные работы. Если у тебя обнаружатся способности, могут доверить ухаживать за садом или даже работать на рыбоводческом комплексе — там зарплата выше. Но этого я не обещаю — пока что мы предлагаем тебе должность рабочего по благоустройству территории. Работы много, трудиться придется по десять часов в день шесть дней в неделю. График выходных — скользящий.

— Ясно. А платят сколько?

— Десять тысяч в месяц, — объявил Павел Алексеевич.

— Рублей?

— Не долларов же…

— Ну да. Тогда я не понимаю, в чем соль. Дворником в жилищное управление на шесть тысяч я и сейчас устроиться могу.

— И почему не идешь?

— Да там только таджики работают. Не престижно совсем. И платят мало. Зато работа с восьми до пяти, и два дня выходных. Тот же мусор за те же деньги, не уезжая из дома.

— Вот именно! — почему-то обрадовался вербовщик. — Не уезжая! А разве тебе не хочется посмотреть мир?

— А вы меня в Америку приглашаете? — спросил Иван. — Так загранпаспорта нет, и английского языка я не знаю.

— Проблема с языком решаема, распоряжения начальства ты без труда поймешь даже с базовым уровнем подготовки. Что касается документов — это наша проблема. Доставка — тоже наша проблема, за билеты платить не придется. Ну, и аванс. Все абсолютно законно. Не переживай, в рабство тебя не заберут. Все честно.

— Так что, правда — Америка? — У Ивана перехватило дух.

— Бразилия или Аргентина. Может быть, Австралия.

— Ничего себе…

— Ты самого главного не слышал. Питание оплачивается работодателем. Шведский стол в любом кафе, имеющем договор с нашей организацией, а таких кафе едва ли не половина в мире. По вечерам разрешен алкоголь по специальным талонам, в субботу вечером — неограниченно. А пиво там гораздо вкуснее, чем здесь. И совершенно бесплатно.

— Ну, если с питанием, то можно согласиться и на десять тысяч, — кивнул Иван, прикидывая, сколько он заработает чистыми за год. Получалось не меньше ста тысяч, даже если какие-то деньги тратить. А на сто тысяч можно машину купить, пусть и старенькую. А если поработать два года, можно взять тачку получше, почти новую.

— Каждый год положены премиальные в размере двух окладов, — продолжал обольщать Павел Алексеевич. — Если должностные обязанности выполняются безукоризненно, премия может быть удвоена.

— Хорошо.

— За прогулы, ненадлежащее выполнение обязанностей — немедленный расчет и внесение в "черный список" нашего агентства.

— Ясно.

— Ты ешь пирожные, не стесняйся.

Иван попробовал какую-то причудливую корзиночку: крем был великолепным, а засахаренные фрукты настоящими, очень вкусными.

— Место в общежитии дадут? — жуя, спросил парень.

— Тебе будет бесплатно предоставлена отдельная комната с удобствами в жилом комплексе, расположенном не далее километра от океана. Если повезет, даже с видом на океан. А если не повезет, тебя могут перевести в лучшее помещение за успехи или когда ты наработаешь какой-то стаж и зарекомендуешь себя.

— Вот буржуи дают, — хмыкнул Иван. — Отдельная комната! С видом на море! Да это же просто сказка!

— Именно. Мы делаем очень хорошее предложение. Отличное питание и жилье — это еще не все льготы. Каждый контрактник получает в пользование полный комплект бытовой техники: телевизор во всю стену со стереозвуком, двести спутниковых каналов, в том числе и на русском языке; компьютер, подключенный к Сети, безлимитный трафик; мобильный телефон; единый проездной билет — по нему можно путешествовать в дни выходных на расстояние до тысячи километров. Вещи можно стирать в общей прачечной по бесплатным талонам.

Иван взял еще одно пирожное — эклер, понял, что наелся, но все равно надкусил угощение и заявил:

— Все это слишком хорошо. Похоже, вы меня кидаете. И, если я соглашусь, мне придется бесплатно собирать чай или пасти овец где-то в высокогорье, а жить в земляной яме, питаясь сухарями. И все это будет даром, без обратного билета.

Павел Алексеевич допил кофе, отставил чашечку в сторону и подозвал официанта, показав жестом, что собирается расплатиться.

— Ты ошибаешься, — заявил он. — Если хочешь, можешь навести справки о нашем агентстве. Оно зарегистрировано. Мы работаем уже десять лет в постоянном контакте с милицией. Не было ни одного случая, чтобы наши клиенты не возвращались домой или не получили обещанную сумму. А аванс, как я уже обещал, выплатят сразу, за три месяца. Можешь отдать его родителям или истратить по своему усмотрению. И еще учти: по прибытии на место или спустя некоторое время тебе положен бесплатный звонок домой. После этого ты сможешь звонить только за наличные, но это дорогое удовольствие. Я предупреждаю сразу, чтобы ты не подумал потом, будто тебя обманули. У нас все чисто.

— А зачем простому рабочему телевизор во всю стену и безлимитный Интернет?

— Мы предлагаем больше, чем ты привык получать, именно для того, чтобы ты добросовестно выполнял нужную работу. Таковы законы нашего бизнеса, которые нас еще никогда не подводили. Итак, ты согласен?

— Мне надо подумать, — тихо сказал Иван.

— И навести справки, — кивнул Павел Алексеевич. — Вот моя визитка, в ней — название и адрес вербовочной конторы. Если есть желание, проверь все, спроси о нас в милиции, в налоговой инспекции, расскажи родителям — и приходи послезавтра. Сразу получишь аванс за три месяца. Отправка в тот же день в полночь.

Иван взял черный пластиковый прямоугольник. На нем красовалась радужная голографическая эмблема — молот и наковальня, и крупными буквами было написано: «Работа». Ниже мелкими буквами шел адрес, номер телефона, имя и отчество вербовщика — без фамилии.

— Почему надо выезжать так поздно? Чтобы никто не видел?

— Да перестань ты дергаться! Мы каждую неделю десяток человек отправляем — и хоть бы один недовольный. Так дешевле. Билет ведь оплачивает фирма.

— Понятно.

— Вот и отлично, — вербовщик расплатился с официантом, поднялся из-за стола. Вскочил и Иван. — Да ты посиди, погрейся, — предложил Павел Алексеевич. — У меня еще два рандеву сегодня. А ты отдыхай. И пирожные непременно с собой забери. За них заплачено, зачем добру пропадать?

Через пять минут после того, как Павел Алексеевич исчез за зеркальной дверью, Иван подозвал официанта и, краснея, попросил его завернуть пирожные. Ему было стыдно, хотя он где-то и слышал, что так даже в Европе делают. Мама очень любит сладкое… Жаль, нет девушки, которую можно было бы угостить.

Сизая пыль клубилась в воздухе, съедая даже те лучики света, что пробивались в каменоломню сверху, через вентиляционные окошки. Марк ударил киркой по огромному валуну, который никак не мог расколоть, и выронил ее, закашлялся. Вздрогнул, ожидая удара кнутом, напрягся — но боль не пришла. Сзади послышались тихие шаги — надсмотрщик топал совсем по-другому. Странный безбородый мужчина с неестественно гладкой кожей, едва присыпанной здешней пылью, подошел и внимательно оглядел каменотеса.