НФ: Альманах научной фантастики 9 (1970)
- Название:НФ: Альманах научной фантастики 9 (1970)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
НФ: Альманах научной фантастики 9 (1970) краткое содержание
НФ: Альманах научной фантастики 9 (1970) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Надо думать, что в будущем эту точку зрения будет разделять все большее число людей. Они будут отказываться от собственного бессмертия ради того, чтобы все человечество приблизилось к вершинам интеллектуальной и нравственной эволюции. Ибо именно в этом смысл беспрерывного прогресса человечества. В. М. Бехтерев писал в своей работе "Бессмертие человеческой личности с точки зрения науки", что цель эволюции общества - это создание "высшего в нравственном смысле человеческого существа".
Впоследствии, приблизившись к вершинам своей эволюции, человек обретет не только возможность, но и нравственное право на то, чтобы существовать вечно. Тогда бессмертие явится не наградой за ухищрения человеческого ума, а биологическим венцом всей его нравственной эволюции.
Но если так, если человек сможет воспользоваться бессмертием только на высших этапах своего развития, зачем были тогда все поиски, открытия и находки? К чему усилия современной науки и науки будущего? Не следует ли из сказанного выше, что все это лишено смысла?
Казалось бы, такой вывод напрашивается сам собой и лежит на поверхности. Однако подобно многому, лежащему на поверхности, он ложен.
Как известно, восстание Спартака не ликвидировало рабовладения. Прыжок "смерда Никиты" с самодельными крыльями с колокольни не породил самолета. Плавание норманнов через Атлантику за много веков до Колумба не привело к открытию Америки.
Почему же сегодня, когда мы говорим об истории воздухоплавания, истории революций и географических открытий, мы вспоминаем эти события? События, которые, казалось бы, не привели ни к чему.
Дело в том, что каждое из них, даже не приведя к конкретным результатам, явилось ступенькой в развитии духовных и нравственных качеств человека. Поэтому не напрасно пролилась кровь Спартака, не были напрасны открытия, сделанные раньше своего времени. Не были тщетны высокие подвиги ума и сердца, даже если о них никто не узнал и они не изменили мира. Все это были ступени развития человечества,
Такими же ступенями являются, по, сути дела, и поиски бессмертия, и предстоящее открытие его и даже возможный отказ от бессмертия во имя совершенства всего человечества.
Когда же человек вторично придет к бессмертию, уже в результате своей эволюции, бессмертие, возможно, не вызовет у него того интереса и не покажется ему таким ценным, каким представляется оно нам сегодня. Потому что нормы, оценки и критерии совершенного человека будут во многом отличны от сегодняшних наших представлений.
ГЕОРГИЙ ГУРЕВИЧ. Опрятность ума
"Юленька, приезжай проститься! Торопись. Можешь опоздать.
Папа"
Юля получила эту телеграмму на турбазе в торжественный час возвращения, когда они стояли на пристани, сложив у ног рюкзаки, и подавальщица из столовой обносила героев похода традиционным компотом.
Маршрут был замечательный, такие на всю жизнь запоминаются. Семь дней они плыли по извилистой речке, скребли веслами по дну на перекатах, собирали в заводях охапки белых лилий с длинными стеблями, похожими на кабель; так и гребли - в купальниках и с венками из лилий. Купались, пришлепывая слепней, впившихся в мокрое тело. Жгли костры на опушках, в черных от сажи ведрах варили какао, ели задымленную кашу. Потом заполночь пели туристские песни, вороша догорающие угли, сидели и пели, потому что никому не хотелось лезть в палатки, отдаваться на съедение ненасытным, не боящимся никаких метилфталатов комарам.
Группа подобралась дружная, все молодежь, в большинстве студенты, народ выносливый, прожорливый, развеселый и занимательный, каждый в своем роде. Один был студент-историк, черный, тощенький и в очках, неистощимый источник анекдотов о греках, римлянах, хеттах, ассирийцах, о таких народах, о которых Юля и не слыхала вовсе. Другой - из театрального училища, ломака немножко, но превосходно читал Пастернака, Заболоцкого и Новеллу Матвееву. Свои стихи тоже читал… но не очень понятные. Еще был один из института журналистики, этот все видел, везде побывал, где не был - придумывал… Его так и прозвали "Когда я был в гостях у английской королевы…" И еще человек восемь, всех не перечислишь. Женщин было всего три, потому что в недельный поход на веслах мало кто решался идти. Старшая - Лидия Ивановна - бывший мастер спорта, седоватая, жилистая, выносливая, Муська - краснолицая, неуклюжая, но сильная, и она, Юлька, не тренированная, не жилистая, не могучая, но самая азартная "рисковая", как говорили ребята. И была она самая изящная, самая подвижная, самая звонкоголосая, и песен знала больше всех, модных и забытых; русских народных, мексиканских, неаполитанских, туристских, студенческих, шоферских и девичьих сентиментальных - о нем, ее покинувшем; о ней, его ожидающей; о них, которые встретятся обязательно. Хорошо звучали эти песни у догорающего костра в ночной тишине над бессильно краснеющими, трепетно вспыхивающими, пепельной пленкой подернутыми угольками.
Конечно, все ребята были немножко влюблены в Юлю, все "распускали" перед ней павлиний хвост. Для нее историк тревожил память о хеттах, артист перевоплощался в Пастернака и Матвееву, а журналист вспоминал свои встречи с королевами. И даже инструктор, молчаливый Борис, студент географического, тоже обращался к ней, показывая достопримечательные красоты. Глядел на нее в упор и не замечал, как вертится возле него Муська на привалах, заботливо наполняя его миску с верхом, наливая третью кружку какао.
Все взгляды скрещивались на Юле, все острые словечки летели к ней. Она чувствовала себя как на сцене, в фокусе взглядов, взволнованная, напряженная, радостная. И от общего внимания становилась еще живее, еще острее, еще красивее. Так было всю неделю, вплоть до финиша, когда они выстроились над пристанью, сложив у ног опустевшие рюкзаки, сырые от брызг, росы и пота. Борис отдал рапорт начальнику турбазы, подавальщица пошла вдоль шеренги с подносом компота, и тут какая-то горе-туристка из числа побоявшихся похода принесла Юле телеграмму, еще потребовала станцевать. Юля, подбоченясь, притопнула три раза, отклеила присохшую ленточку и прочла: "Торопись, можешь опоздать…"
У ребят тоже испортилось настроение из-за того, что Юля их покидала. Все пошли провожать ее на рейсовый автобус за четыре километра, Все записали ее адрес, обещали навещать в Москве. Журналист занял ей место в автобусе, историк сказал что-то возвышенно-латинское, артист обещал пропуск в Художественный, а Муська расцеловала ее в обе щеки раз десять… и все ребята смотрели завидущими глазами, И стояли, и махали, и кричали, пока автобус не выехал на лесную дорогу, пыля и переваливаясь на ухабах. Еще некоторое время, на прямом булыжном шоссе и даже на станции возле кассы Юля была с ребятами, если не мыслями, то настроением. Как-то не сразу тревожная телеграмма вытеснила бодрость из ее души. Но в поезде в перестуке колес она уже слышала только одно: "Торопись, торопись, торопись!"
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: