НФ: Альманах научной фантастики 34 (1991)

Виктор вздрогнул и перестал жевать. Из черного провала за окном сквозь плеск дождя донесся звук, как будто ударили молотком по доске. «Стреляют», - с удивлением подумал Виктор. Некоторое время он напряженно прислушивался.

…Ну, хорошо, а что автор хотел сказать этими своими сочинениями? Зачем ему понадобилось воскрешать тяжелые послевоенные времена, когда кое-где еще встречались клопы и легкомысленные женщины? Может быть, автор хотел показать героизм и стойкость столицы, которая под водительством его высокопревосходительства… Не выйдет, господин Банев! Не позволим! Весь мир знает, что по прямому указанию господина Президента на владельцев химических предприятий, загрязняющих воздух, только в столице наложен штраф в размере… Что благодаря личной и неусыпной заботе господина Президента более ста тысяч детей столицы ежегодно выезжают в загородные лагеря… что согласно табели о рангах чины ниже надворных советников не имеют права собирать подписи под петициями…

Тут свет погас. «Эге!» - сказал Виктор вслух, и лампа загорелась снова, но вполнакала. «Эт-то еще что?» - произнес Виктор, однако светлее не сделалось. Виктор подождал немного, затем позвонил портье. Никто не отозвался. Можно позвонить на электростанцию, но для этого надо найти телефонную книгу, а где ее искать, и все равно пора ложиться. Только сначала надо выпить. Виктор поднялся и вдруг услышал какой-то шорох. Кто-то возил по двери руками. Потом в дверь начали толкаться. «Кто там?» - спросил Виктор, ему не ответили, слышно было только, как толкаются и сопят. Виктору стало жутко. Озаренные красноватым полусветом стены казались чужими и непривычными, в углах сгустилось слишком много тени, а за дверью возилось что-то большое, тупое и бессмысленное. «Чем бы его?» - подумал Виктор, озираясь, но тут за дверью сказали сиплым шепотом: «Банев, эй, Банев, ты здесь?» Отпустив вполголоса «идиота», Виктор вышел в прихожую и повернул ключ. В номер ввалился Р. Квадрига. Он был в халате, волосы у него были всклокочены, глаза бегали.

– Слава богу, что хоть ты на месте, - сразу же заговорил он. - А то я совсем со страху спятил… Слушай, Банев, надо удирать… Пойдем, а? Пойдем отсюда, Банев. - Он схватил Виктора за рубашку и потянул в коридор. - Пойдем, невозможно больше…

– Обалдел, - сказал Виктор, вырываясь. - Иди спать, рамолик. Три часа.

Но Квадрига снова ловко ухватил его за рубашку, и Виктор с изумлением обнаружил, что доктор гонорис кауза совершенно трезв, от него даже не пахло.

– Нельзя спать, - сказал Квадрига. - Из этого проклятого дома надо удирать. Видишь, что со светом? Мы здесь погибнем… И вообще из города надо удирать. У меня на вилле машина. Пошли. Я бы один уехал, да боюсь выйти…

– Погоди, не хватайся, - сказал Виктор - Успокойся сначала.

Он втащил Квадригу в номер, усадил в кресло, а сам пошел в ванную за стаканом воды. Квадрига сейчас же вскочил и побежал за ним.

– Мы здесь с тобой одни, никого не осталось, - сказал он. - Голема нет, швейцара нет, директора нет…

Виктор открутил кран. В трубах заворчало, вылилось несколько капель.

– Тебе что, - сказал Квадрига, - воды надо? Пойдем, у меня есть целая бутылка. Только быстро. И вместе.

Виктор потряс кран. Вылилось еще несколько капель, и ворчание прекратилось.

– В чем дело? - спросил Виктор, холодея - Война?

Квадрига махнул рукой:

– Да какая война… Удирать надо пока не поздно, а он - война…

– Почему - удирать?

– По дороге, - сказал Квадрига, идиотски хихикнув.

Виктор отодвинул его локтем, вышел из номера и направился вниз, к портье. Квадрига семенил следом.

– Слушай, - бормотал он. - Давай через черный ход… Только бы выйти, а там у меня машина. Уже заправлена, погружена… Я как чувствовал, ей-богу… Водочки выпьем и поедем, а то здесь водки не осталось…

В коридоре тускло, как красные карлики, светились плафоны, на лестнице света не было вообще, в вестибюле - тоже, только над конторкой портье тлела лампочка. Там кто-то сидел, но это был не портье.

– Пойдем, пойдем, - сказал шепотом Квадрига и потянул Виктора к выходу. - Туда не надо, там нехорошо…

Виктор высвободился и подошел к конторке.

– Что у вас тут за безобразие… - начал он и замолчал.

За конторкой портье сидел Зурзмансор и быстро писал в толстой тетради.

– Банев, - сказал он, не поднимая головы - Вот и все, Банев. Прощайте. И не забывайте наш разговор.

– А я не собираюсь уезжать, - возразил Виктор. Голос у него сорвался. - Я намерен узнать, что делается с электричеством и водой. Это ваша работа?

Зурзмансор поднял желтое лицо.

– Нет, - сказал он. - Мы больше не работаем. Прощайте, Банев - Он протянул через конторку руку в перчатке. Виктор машинально взял эту руку, ощутил пожатие и пожал сам - Такова жизнь, - сказал Зурзмансор. - Будущее создается тобой, но не для тебя. Вы, наверное, это уже поняли. Или скоро поймете. Вас это касается больше, чем нас. Прощайте.

Он кивнул и снова принялся писать.

– Пойдем! - прошипел над ухом Квадрига.

– Ничего не понимаю, - громко, на весь вестибюль произнес Виктор. - Что здесь происходит?

Он не желал, чтобы в вестибюле было тихо. Он не желал ощущать себя здесь посторонним. Не он здесь посторонний, и нечего Зурзмансору сидеть в три часа ночи за конторкой портье. И нечего меня запугивать, я вам не Квадрига… Но Зурзмансор не услышал или не захотел услышать. Тогда Виктор демонстративно пожал плечами, повернулся и направился в ресторан. В дверях он остановился.

В зале тускло светились торшеры, тускло светилась люстра, тускло светились рожки на стенах, и зал был полон. За столиками сидели мокрецы. Они все были одинаковы, только сидели в разных позах. Одни читали, другие спали, а многие, словно окоченев, неподвижно смотрели в пространство. Светлели голые черепа, пахло сыростью и медикаментами. Окна были распахнуты, на полу темнела вода. Не было слышно ни звука, только плеск дождя доносился снаружи…

Потом перед Виктором появился Голем, напряженный, озабоченный, совсем старый.

– Почему вы еще здесь? - спросил он вполголоса. - Уходите, здесь нельзя.

– Что значит - нельзя? - сказал Виктор, снова раздражаясь. - Я хочу выпить.

– Тише, - сказал Голем. - Я думал, вы уже уехали. Я стучал к вам. Куда вы сейчас?

– К себе в номер. Возьму бутылку и пойду к себе в номер.

– Здесь нет спиртного, - сказал Голем. Виктор молча показал пальцем на бар, где тускло блестели ряды бутылок. Голем оглянулся.

– Нет, - сказал он. - Увы.

– Я хочу выпить! - повторил Виктор упрямым голосом.

Но он не ощущал в себе упрямства. Он хорохорился. Мокрецы смотрели на него. Читавшие опустили книги, окоченевшие повернули черепа, и только спавшие продолжали спать. Десятки блестящих глаз, словно бы повисших в красноватом сумраке, смотрели на него.