Николай Горькавый - Теория катастрофы

— А тогда — что же такое семья? — спросил Джерри.

Астровитянка задумалась.

— Семья — это близкий человек, который есть спасение и обуза жизни. История показывает, что обычно ты — моё спасение, а я — твоя обуза. Если бы ты только знал, как я чертовски рада, что у меня есть, наконец, настоящая семья! Всю жизнь мечтала быть обузой — и всё никак не получалось…

Никки с аппетитом ела, а Джерри молча смотрел на её беззаботное лицо, на тонкие пальцы, успевающие крепко держать бутерброд и вкусно облизываться об язык.

Сам юноша не мог есть и даже с трудом дышал.

Его поразил жестокий приступ нежности.

Понедельник всегда тяжёл и хмур на подъём, и даже вкусный завтрак из апельсинового сока и жареного бекона с яичницей не сразу рассеивает вялую утреннюю атмосферу первого рабочего дня.

Но это утро было особенным.

— Какая наглость! — примерно так высказывались студенты Колледжа, входя в кафе.

Даже преподаватели долго не садились за свой стол, а стояли, уставившись на экранную стену. Там светилось нахальное:

«Второй курс Школы Коперника вызывает второкурсников Колледжа Эйнштейна на состязания по конструированию шагающих роботов и сборке геномов.

Численность команды по каждому предмету — десять человек.

Время и условия — на усмотрение Колледжа».

— Они сошли с ума? — надменно удивились эйнштейнианцы. — Да мы их в бараний рог транспонируем!

Вокруг директора Милича толпились преподаватели.

За столами еде уделялось гораздо меньше внимания, чем обычно.

— Что думаешь про вызов коперниканцев, Джерри? — спросила Дзинтара. — Ты у нас эксперт по роботам и, наверное, войдёшь в сборную Колледжа.

— Трудно сказать, — пожал плечами Джерри. — В Колледже уровень роботологии довольно высок, но на Лунных соревнованиях школьных роботов я видел конструкции, превосходящие местные. Насчёт биологии — лучше у Никки спросить.

— Всегда и обо всём лучше спрашивать Робби, — уверенно сказала Никки.

— Вы проиграете по обеим позициям, — коротко сказал баритон из ожерелья. — С вероятностью две сигмы.

— Почему? — хором удивились четверо друзей.

— Потому что я знаю уровни коперниканцев и эйнштейнианцев, — безапелляционно заявил Робби. — С чего вы взяли, что затраченные миллионы гарантируют высокий уровень образования? Школа Коперника расположена не в замке, а в городе, она не столь комфортабельна и престижна, поэтому в двадцать раз дешевле вашей. Зато в Школу Коперника поступают очень умные подростки, у которых нет денег на Колледж Эйнштейна. И учатся они, не в пример вам, старательнее.

— Мы что — плохо работаем?! — так возмутилась Дзинтара, что даже её кибердог Шарик поднял голову и с укоризной посмотрел на Робби.

— Я говорю не о присутствующих, а о среднем показателе по Колледжу. Студент-коперниканец тратит на самостоятельные занятия более двадцати часов в неделю, а эйнштейнианец — едва пятнадцать. Проиграете как пить дать!

Сидящие за столом озабоченно переглянулись.

Но когда тут готовиться к состязанию? На носу — годовые экзамены, которые в Колледже проводились в сентябре, а не в обычном мае-июне, когда переутомление студентов превосходило все нормы.

У второкурсников осенних экзаменов было целых три: кибернетический, физико-математический и биологический. Не до соревнований.

Но на следующий день профессор Майсофт сообщила потрясающую новость:

— Я договорилась с физиками, и вместо двух экзаменов — по естественным наукам и кибернетике — у вас будет один — по робототехнике. По теории оба факультета выставят вам оценки по итогам вашей работы за первый курс, а свои практические знания в кибернетике, электронике и механике вы продемонстрируете, собрав многоногого робота и испытав его на полосе препятствий.

— Мне это нравится! — с восторгом сказал Джерри, и его энтузиазм поддержали многие студенты, но по ряду унылых физиономий было понятно, что не всех прельстила перспектива стать киберконструкторами.

Профессор отметила:

— Испытания ваших роботов и станут состязанием, на которое нас вызвала Школа Коперника. Их сборная будет собирать роботов здесь и на тех же условиях, что и вы. Их результаты мы сравним с десятью лучшими результатами наших студентов.

Студенты оживлённо обсуждали предстоящее состязание.

— Не уверен, что сборная коперниканцев поставлена в те же условия! — возразил честный Хао. — Они привезут всего десять человек, а мы будем выбирать десять лучших из ста прямо на состязаниях.

— Ты — за нас или за них? — возмутился Борм-Сова.

— Я — за нас и за справедливость, — сказал Хао.

Состязание по шагающим роботам началось в девять утра в гулком высоком зале кибернетического корпуса, где стояли монтажные столы, стеллажи с киберблоками и станки для изготовления деталей. Вдоль стены шла испытательная трасса для роботов.

Официальных экзаменаторов было трое — профессор Майсофт от факультета кибернетики, профессор Дермюррей от физико-математического факультета и молчаливый профессор Цортимд из Школы Коперника.

Десять приезжих студентов, одетых в сиреневые футболки с «окольцованным» Сатурном — фирменным знаком Школы Коперника, — стояли в стороне и с любопытством озирались по сторонам.

Дермюррей всегда был строг и хмур со школьниками. И сегодня, как председатель экзаменационной комиссии, он одарил всех кислой миной:

— Высказывались мнения не вводить определённых правил для оценок ваших шагающих… гм… ковыляющих уродов, но я на такие… э-э… безответственные идеи не согласился. Я разработал строгие критерии оценки ваших творений… кхм… тварей. Очевидно: чем больше ног у робота, тем сложнее ими управлять… гм… Ноги имеют тенденцию заплетаться друг за друга. Поэтому за каждую конечность, которую ваш робот будет успешно использовать для движения, вы получите по пять очков. Просто и гениально, как и всё, что я… кхм… Комиссия согласилась с моим мнением, всё равно никто лучше не… гм… Правила начисления баллов за проход трассы объяснит Майсофт… кхе… профессор.

Полоса препятствий для киберов была широко известна в Колледже Эйнштейна как «Дорога плача». Простая и гладкая как стол первая часть трассы переходила во вторую, имитирующую холмистую пустыню из рыхлого песка. Твёрдая третья зона была усеяна гравием — от горошины до грецкого ореха. В четвёртой зоне размер камней быстро рос, пока перед испуганными органами зрения бедного робота с вконец расстроенным чувством равновесия не возникал каменный хаос из угловатых камней арбузного калибра.

О, сколько киберголов было сложено на этих коварных скалах!