Николай Горькавый - Астровитянка

Он больше не гулял с Никки в парке, не разговаривал с ней вне обеденного стола, да и за ним тоже не получалось… Он пробовал, и много раз, но она всегда уклонялась от встреч и бесед.

Душевное состояние Никки окончательно рухнуло после посещения замка герцога Джона. Джерри давно плюнул на собственные чувства, закрыл их в глухой деревянный сундук и больше всего страдал, наблюдая, как Никки худеет и мрачнеет. Тёмные подглазья свидетельствовали, что она спит всё хуже и хуже. Никки перестала следить за собой, — и чем дальше, тем заметнее она становилась всё более агрессивной и грубой.

После ужина группа младшекурсников поймала и мучила кентаврика-официанта, пиная его, толкая и ставя многочисленные подножки. Робот имел строгую подпрограмму: «Не наступи на ногу человеку!» — и, следуя ей, он старательно поднимал свои механические ноги, оберегая подставленные человеческие. Но ему делали столько подножек, что ему не хватало оставшихся ног, чтобы сохранить равновесие. При этом у робота возникал острый конфликт двух подпрограмм — «Не наступи на ногу человеку!» и «Не упади на человека!» Бедный робот жужжал, топтался, качался, беспрерывно бибикал и тихим жалобным голосом просил дать ему пройти.

Никки заметила эту сцену, подошла сзади и гаркнула над ухом лоботрясов знаменитым сварливым голосом профессора Дермюррея:

— А ну, шпана! Всех к директору!

Мучители робота в панике прыснули по сторонам. Никки поставила одну универсальную подножку — и шалопаи с грохотом рухнули на пол.

— Да что с тобой случилось, Никки?! — закричал с пола кто-то из упавших. — Это же всего лишь робот!

— А ты — всего лишь тупой и эгоистичный примат!

В конце завтрака к столу, где оставались лишь тягостно молчащие Никки и Джерри, подбежала оживлённая стайка младшекурсниц — Оленей и Драконов.

— Никки, Никки! — хором загалдели они.

— Мы в театральном кружке будем ставить пьесу «Любовь дракона»!

— …мы — фрейлины принцессы!..

Никки демонстративно поморщилась.

— …о-очень долго спорили…

— …за роль принцессы Климты из старого замка все передрались!

Никки вздрогнула как от укола.

— …наконец решили — играть принцессу Климту будешь ты!

— Что скажешь?!

— Ты рада?!

Свирепая Никки:

— Сейчас описаюсь от восторга…

Немая сцена. Хорошо ещё, принцессы Дзинтары при этом не было.

Той весной мрачная Никки достигла минимума своей популярности в школе. Редко кто отваживался заговорить с ней в коридоре. Она слегка оживлялась лишь на уроках, когда погружалась в мир звёзд, атомов и математических уравнений — где бог Эйнштейна был изощрён, но не злонамерен, где игра велась по физическим законам и правилам — странным и трудноопределимым, но — неизменным и не подлым.

Мысли же об омерзительном человеческом обществе, ранее состоявшем для девочки Никки из принцесс, коленопреклонённых пажей и прочих благородных обитателей замков, сейчас лишь ранили сердце повзрослевшей девушки, как и воспоминание о своей разбитой детской любви, от которой у неё осталась лишь канарейка.

Утро Майского Рыцарского Турнира! Все студенты Лунного колледжа, проглотив завтрак, бегом устремились на стадион занимать лучшие места — ведь сегодня зрителей будет множество! Ежегодно в первую субботу мая на стадион Колледжа собирались болельщики даже с Земли — посмотреть на битву юных рыцарей с ящерами и драконами.

Никки никуда не побежала, а бесцельно вышла из кафе и вяло побрела по опустевшим коридорам Колледжа. Между тем она числилась участником финальных турнирных поединков и уже должна была сидеть в Рыцарской Ложе, возле поля битвы, вместе с другими рыцарями разглядывать соперников — ящеров и драконов, нервно подгонять латы и проверять оружие. Но ей совсем не хотелось ни идти куда-то, ни драться… День ото дня она чувствовала себя всё хуже — апатия и мрачность давили сильнее и сильнее, и от прежней весёлой Никки осталась лишь тень.

Коридор гуманитарного корпуса закончился круглым тупиком, где лукавый пол притворялся древней булыжной площадью, а стены изображали средневековую панораму публичного сожжения ведьмы. Видимо, эта голограмма сохранилась после урока истории.

Никки остановилась перед худой низкорослой девушкой с землистым лицом, одетой в колючий балахон из жёлтой мешковины и привязанной к столбу. У босых ног ведьмы лежала совсем небольшая кучка хвороста. Место казни ограждала цепь солдат, а с балкона каменного здания неотрывно смотрел бледный бородатый человек в расшитом серебром тёмном камзоле. За его спиной неподвижной статуей стоял сиреневый прелат с крестом в руках и с глазами в небе.

Шумная возбуждённая толпа людей держалась на расстоянии длины копья от цепочки солдат, и лишь всё время хохочущий городской юродивый, растрёпанная низкорослая старуха и две молодые некрасивые женщины в чёрном осмеливались подбегать ближе и бросать сквозь строй солдат отдельные сучья и даже небольшие вязанки хвороста к ногам ведьмы. Чёрные женщины, похожие на взъерошенных ворон, и что-то бормочущая седая карга занимались этим страшным делом с безумным остервенением, несмотря на чувствительные удары древками копий, которыми их награждали мрачные солдаты.

Что-что, а сожжение живого человека Никки не согласилась бы наблюдать ни за какие блага мира. Она уже повернулась, чтобы уйти, но заметила поразительную деталь: девушка счастливо улыбалась и благословляла людей, кидающих к её ногам хворост; глаза ведьмы избегали остальной толпы, зато она часто с тоской и любовью поглядывала в сторону бледного человека на балконе.

— Почему ты так смотришь на человека, велевшего тебя казнить? — спросила поражённая Никки.

— Мы любим друг друга, а отправить меня на костёр ему велел долг… — тихо ответила девушка у столба.

— Как долг может заставить бросить любимого человека в огонь? — вознегодовала Никки.

Юная ведьма у столба печально улыбнулась и сказала:

— Ты наивна. Мой возлюбленный сейчас очень несчастен… он будет гореть на костре вместе со мной, а потом, бедный, в муке жить без меня долгие годы…

— А за что ты благодаришь своих палачей, бросающих к твоим ногам хворост?

— Ты снова не понимаешь… Это моя мать и дорогие сестры… — нежно посмотрела на чёрных женщин девушка. — Они мои благодетели — рискуя жизнью, они несут мне быстрое избавление… Ведь я осуждена к сожжению на медленном огне! Разве это не счастье — получить скорую жаркую смерть взамен долгого мучительного тления? Знаешь ли ты, Никки, что такое смерть на медленном огне?

— Знаю… — сказала Никки и решительно направилась к выходу из этого кошмарного тупика.