Николай Горькавый - Астровитянка

Никки пожала плечами; ей совершенно не хотелось вдаваться в тягостные детали тех событий, сидя за праздничным столом в преддверии вкусного ужина.

— Я считаю, — обратилась Майсофт к Джерри, — что вы должны подготовить статью в научный журнал Школы Эйнштейна о возможности обхода Главных Императивов роботов с помощью перепрограммирования вспомогательных видеочипов.

— Я? — растерялся Джерри. — Статью в научный журнал?

— Конечно, — кивнула профессор Майсофт. — Я помогу её оформить.

— Спасибо! — порозовел от смущения и удовольствия Джерри. Никки обрадовалась за него и прониклась к профессору Майсофт ещё большей симпатией.

Раздался громкий голос мистера Хиггинса, привыкшего быть в центре общего внимания. Попечитель произнёс покровительственным тоном:

— Это будет ваш первый год в Колледже, профессор Майсофт?

— Да, мистер Хиггинс, — кивнула Майсофт, — если не считать пяти лет, когда я училась здесь, в Ордене Сов, — улыбнулась она скорее Джерри и Никки, чем мистеру Хиггинсу.

— Должен отметить, что далеко не все попечители из нашего Совета одобрили вашу кандидатуру. Многие считали — да и до сих пор так думают, — что вы слишком молоды для профессорской должности… — начальственным тоном протянул мистер Хиггинс.

— Насколько я знаю, — слегка покраснела Майсофт, — среди кандидатов на эту должность у меня был самый высокий профессиональный рейтинг. Из претендентов я — единственный лауреат премии Винера. И я очень рада, что Научный Совет Колледжа выбрал мою кандидатуру на эту должность и… — слегка наклонила она голову в сторону Хиггинса, — Попечительский Совет одобрил это решение.

— Он одобрил вашу кандидатуру только очень небольшим большинством голосов… о-очень небольшим… — заявил мистер Хиггинс, явно наслаждаясь всё более краснеющим лицом профессора Майсофт. — Будем надеяться, что Научный Совет не ошибся и не переоценил вас и премию этого… как его… Винера. Учтите, что я буду пристально следить за вашими успехами на этом ответственном посту, — почти угрожающе закончил Хиггинс, из чего стало ясно, что он-то как раз был против назначения такой несолидной и молодой дамы на должность профессора.

Этот диалог был тягостен не только для профессора Майсофт, но и для всех сидящих за столом преподавателей и школьников, но никто не посмел осадить спесивого главного попечителя.

К счастью, в зал въехали роботы-официанты с заказами, и все облегчённо зашевелились. К удивлению Никки, симпатичный кентаврик с тонкой шеей и выпуклыми зелёными глазами послушно притащил ей бокал с кьянти на спине-подносе: очевидно, Большая Тереза связалась с обслуживающим компьютером Колледжа, и Никки с тёплым чувством вспомнила суровую врачиху.

Она отхлебнула из бокала и приступила к копчёному угрю. По нежности это блюдо превосходило любую рыбу, которую Никки пробовала раньше. Салатные листья с острым голубым сыром, хрустящими кусочками зажаренного мяса и пряным оливковым маслом тоже оказались весьма хороши.

— Мисс Гринвич! — раздался резкий, как хлыст, голос мистера Хиггинса. — Могу я поинтересоваться, что налито в ваш бокал?

— Марсианское кьянти, — легко ответила Никки, с удовольствием вдохнула аромат вина и сделала ещё глоток. — Виноградники северной части Большого Каньона, два года выдержки. Очень неплохое, так что рекомендую.

Школьники за столом ахнули, зашептались и затихли в ожидании грома. Преподаватели с любопытством стали оглядываться на Никки, Хиггинса и директора Милича.

— Директор Милич! — немедленно побагровел и раздулся, как жаба, мистер Хиггинс. — Распитие спиртных напитков несовершеннолетними в стенах Колледжа! На глазах председателя Попечительского Совета и директора! Это ведь не просто вызов и нарушение общественного порядка, это… это… — не хватало слов негодующему Хиггинсу, — преступление! И за него предусмотрено серьёзное наказание в Лунном Кодексе!

— Мистер Хиггинс, — нервничая, заговорил директор Милич, вместе с чипом кухни оказавшийся вполне уведомленным о вкусах Никки, — это особый случай…

— Что за ерунда! Вы ещё и оправдываете такое возмутительное поведение?!

— Этот… напиток в меню мисс Гринвич, — настойчиво продолжил директор Милич, — разрешён специальным предписанием врачей Лунного госпиталя, поэтому здесь нет нарушения закона, где оговариваются подобные случаи. Подчёркиваю, — обратил директор Милич строгое лицо к остальным школьникам, вытаращившим в восторге глаза и изумлённо переглядывающимся друг с другом, — что это редчайшее исключение сделано лишь для мисс Гринвич, учитывая её… уникальную историю. Для всех остальных школьников в стенах Колледжа действует строжайший запрет на любое спиртное.

Никки не считала нужным вмешиваться в разговор, пока никто не обращался прямо к ней.

— Вы понимаете, — почти умоляюще обратился директор к попечителю Хиггинсу, — что любые попытки воспрепятствовать… данному напитку в диете мисс Гринвич могут быть расценены как умышленное нарушение предписанного ей лечебного режима, за что в законе тоже предусмотрена мера наказания… и довольно жёсткая…

Мистер Хиггинс стал похож на обиженную акулу, которой в последний момент не дали проглотить вкусную рыбку. Побагровев, но понимая, какой могучей силой обладает предписание врачей, он угрюмо уткнулся в своё блюдо. Рядом с ним стоял пузатый бокал с лучшим лунным коньяком.

Среди школьников раздались отчётливые смешки, а преподаватели наклонили лица к тарелкам и стали широко улыбаться лежащим там бифштексам, креветкам и рыбным филе. Наступила неловкая пауза, в которую смело вклинилась миссис Хиггинс, по-светски пытаясь разрядить обстановку.

— Директор Милич, сегодня я с ужасом заметила, что кусты лунной карликовой магнолии возле Главной башни находятся в плачевном, почти кошмарном состоянии! Это такой редчайший эндемик, мне удалось достать их с огромным трудом! — капризным тоном и модно грассируя, выговорила она директору Колледжа. — Полагаю, что за ними ухаживают роботы? Это недопустимо! Только человеческий глаз может справиться с такой деликатной работой, как уход за столь нежными растениями.

— Лично осмотрю ваш ценнейший подарок и отдам все необходимые распоряжения, миссис Хиггинс, — поспешно заверил директор Милич попечительницу. Но Никки не сомневалась, что магнолии в отличном состоянии, а у миссис Хиггинс случился, как говорил утренний психолог, приступ «параноидального нарциссизма»…

— И ещё, директор Милич, — продолжала посуровевшим тоном почтенная матрона. — Мне стало известно, что некоторые студенты и особенно студентки Колледжа позволяют себе слишком экстравагантные платья, причёски и прочее… — Она демонстративно покосилась на Никки. — С этим нужно неустанно бороться! Нравственность должна быть на высоте, несмотря ни на что! — Она вонзилась взором в бокал Никки и потом перевела его на заёрзавшего директора.