Ник. Горькавый - Астровитянка

Друзья уныло побрели между палатками, всё больше понимая, что осёл был не дурак — бесплатных аттракционов вокруг не наблюдалось: и сласти, и зрелища стоили немалых денег — карнавал-то благотворительный, а значит, дорогой.

Карусели катались, мигая фонариками и рассыпая во все стороны детский смех.

Тир щёлкал выстрелами, звенел победными колокольчиками, взрывался криками одобрения или разочарования.

Лавки сладостей распространяли обольстительные зрелища и ароматы карамельных ажурных замков; конфет, внезапно распускающихся в шоколадные цветы с кремовой серединкой; печений, летающих, как настоящие инопланетные тарелки; странных фруктов, улыбающихся детям щелястым ртом, где поблёскивали не то кристаллы сахара, не то остренькие зубы. Холодное мороженое кипело в вазочках, горячий шоколад завивался сосульками и сам просился в рот. Съедобные соблазны, веками отточенные против неокрепшей детской психики, подействовали и на наших друзей, хотя они завтракали совсем недавно.

Особенно была поражена Никки, никогда не видевшая в своей жизни такого желудочного изобилия.

— Чёрт побери, — жалобно сказала она, глядя на сверкающую и благоухающую витрину, которая даже на расстоянии оглушающе действовала на все органы чувств. — Хоть что-нибудь попробовать…

Тут из лавки вывалилась толпа зверей — крокодилов и гиен, павианов и жирафов.

— А вы почему без костюмов и масок?! — крикнул слон. — Вам что — зверей не жалко?

— Жалко, — сказала Никки, — но у нас нет денег.

— Вы просто жмоты! — сказал павиан. — Я вот купил две шкуры — и себе, и сестре. Спас двух ценных обезьянов!

— Денег нет, а сами стоят возле конфетной лавки! — крикнул большой суслик. — Сладости выбирают!

— Чего пристали?! — огрызнулся Джерри. — Сказано — нет денег!

Звери стали рычать, свистеть и ругаться на Никки и Джерри. Хотя под масками скрывались пациенты госпиталя — обычно тихие и незлобивые болезные существа, — но сейчас они были сами на себя не похожи.

— Почему они такие агрессивные? — спросила Никки у Джерри, еле слышная сквозь шум.

— Маски делают их неузнаваемыми и безнаказанными, — угрюмо ответил Джерри. — Анонимность крепко ударяет в слабые головы.

Зверская толпа насвистелась и пошла дальше. Самая добрая вилорогая антилопа с массивным крупом обернулась и крикнула:

— Это вам от наших щедрот, раз вы такие бедные! — и бросила на колени Никки простенький леденец — ядовито-розовую рыбку на палочке.

Джерри метнул яростный взгляд в ускакавшую брыластую антилопу.

Никки рассматривала снисходительный подарок:

— Кажется, бедным быть очень плохо…

Джерри только вздохнул.

Девочка аккуратно развернула хрустящую прозрачную бумажку леденца. Мальчик нахмурился.

Зазвенел колокол к началу циркового представления, и раздался странный фыркающе-гогочущий голос, приглашающий в балаган на совершенно незабываемое представление. Когда голос в конце заржал, то стало понятно, что это говорила лошадь. Неужели цирк привёз говорящих лошадей! Вот бы посмотреть!

— Буратино продал свою азбуку, чтобы попасть на представление… — пробормотала Никки, лизнув рыбку, — а у нас даже азбуки нет…

На лужайке возникло мощное течение: госпитальные звери неудержимо потянулись к цирковому балагану, словно жители жаркой африканской саванны — на единственный в округе водопой. Друзья же стояли неподвижно и чувствовали, как между ними и остальными посетителями Благотворительного Карнавала разверзается глубокая пропасть.

— А леденец-то кислый… — сказала необычно грустная Никки.

Цирковая ярмарка по-прежнему гремела и сверкала вокруг них, но уже не так громко, как раньше, — словно ярмарочные раструбы, висящие на столбах и извергающие фонтаны музыки и завлекательных объявлений, отвернулись своими воронками от бесперспективных, нищих клиентов.

А может, действительно отвернулись.

Через несколько дней Никки пришла на завтрак очень поздно. Кафе уже опустело, лишь Джерри за их обычным столиком терпеливо ждал Никкиного появления.

— Мы с Робби раскопали, — с сияющим видом сообщила девочка, — закон о космической колонизации. Он гласит, что если человек или группа людей образовали поселение в космосе на никем ещё не занятой территории и прожили там год, то он или они автоматически становятся владельцем квадратной мили вокруг поселения — если никто не предъявляет обоснованных претензий на эту территорию. Если же человек прожил десять лет, то его территория постепенно распространяется до десяти квадратных миль. Как законы Дикого Запада в период освоения земель! Так как я прожила на астероиде нужное время, то фактически я могу — да что — могу! — должна! — считаться космическим колонистом, и весь астероид принадлежит мне по закону. Гип-гип-ура! Я очень рада, что мой астероид может быть по-настоящему МОИМ, — и Никки энергично приступила к завтраку.

— Ого! — воскликнул Джерри. — У тебя, как у Маленького Принца из книги Сент-Экзюпери, будет своя планета!

— Сент-Экзюпери? — переспросила Никки. — Не читала, но это имя мне нравится — французское и красивое… Самое важное то, что стоимость такого астероида равна примерно пяти миллионам на марсианском риэлтерском рынке. Обычно банки не дают в кредит сумм, превышающих пятидесяти процентов от стоимости космических территорий или недвижимости. Тем не менее я смогу получить в долг два с половиной миллиона. С учётом кредита за твой дом нам хватит на первый год! — воскликнула радостно Никки.

— Здорово! — поневоле восхитился Джерри. — Слушай, неужели ты всё это изучила за несколько дней?

— Да, но с Робби это несложно — он у меня опытный информационный диггер. — Никки похлопала по корпусу Робби. — Я сегодня же свяжусь с адвокатом Дименсом и спрошу, поможет ли он с официальным оформлением прав на астероид — это нетривиально из-за моего возраста… Полагаю также, сударь, что готовиться к экзаменам можно начинать всерьёз!

— Никки… — замялся Джерри. — Извини, но я не могу взять у тебя эти деньги. Это почти половина твоего состояния… Как я смогу отдать такую огромную сумму?

— Я никогда и не попрошу их назад, — удивилась Никки.

— Тем более, — нахмурился Джерри. — Я не могу с этим согласиться…

Никки посмотрела на его расстроенное худощавое лицо с печальными голубыми глазами. «Чёрт! — подумала она. — Вот ведь удивительный мальчишка… Он никогда не возьмёт этих денег, если его не заставить…»

— Джерри, — сказала с чувством Никки, подъехав вплотную и положив руку на его плечо, — в этой коляске я — инвалид, и меня легко обидеть, а враги мои жестоки! Мне нужен сильный и смелый защитник. Ты — единственный человек, которому я могу доверять. Я очень хочу, чтобы ты учился со мной в Колледже! Это для меня гораздо важнее, чем миллион золотых монет… Деньги — прах, друзья — бесценны!