В мире фантастики и приключений. Выпуск 9. Белый камень Эрдени. 1982 г.

Вот так, или примерно так, сумбурно и взволнованно, думал Борис Митрохин, пока эскалатор выносил его на поверхность. Теперь ему оставался последний, троллейбусный этап рабочего пути - пять остановок. Эх, а троллейбус-то уже отходит! Не успеть… А вдруг? Митрохин помчался к остановке с какой-то необычной для себя ловкостью, стремительно проскакивая меж прохожими и умудрившись не сбить и не толкнуть ни одного человека. Сейчас захлопнется! Ну еще чуть… Давай! В мощном последнем затяжном прыжке, с ходу, Митрохин влетел в тронувшийся троллейбус и привалился спиной к тотчас же захлопнувшейся двери. Вся задняя площадка принялась рассматривать прыгуна.

– Ну ты, друг, даешь! - одобрительно пробасил стоявший у заднего окна черно-лохматый дядя.- Я думал, ни в жисть не успеешь. От алиментов, что ли, спасаешься?

– От них, проклятых! - засмеявшись со всеми пассажирами, подтвердил Митрохин.- От самой Охты бегу!

– Ну, считай, что спасся, коллега,-забасил лохмач.- Лезь сюда. Что, мужики, не выдадим спортсмена?

Митрохин сквозь развеселившуюся толпу с удовольствием протискался к лохмачу, встал рядом. Все пять остановок проболтали они с этим дядей, представившимся Митрохину художником-декоратором. Потом, в настроении самом веселом, Митрохин выскочил из троллейбуса, помахал на прощание едущему дальше алиментщику-декоратору, а тот помахал в ответ.

Родной митрохинский институт-НИИ "Бытпроммаш" помещался в небольшом старинном особняке с пузатымя полуколоннами у входа и четырьмя кариатидами, что вот уже свыше двухсот лет, и пять из них-на памяти Бориса, день за днем со скорбными улыбками держали на нежных девичьих плечах широкий и тяжкий балкон. Мигрохин всегда с сочувствием поглядывал на этих гологрудых бедолаг: держитесь, девочки! Дом находился под охраной государства, о чем свидетельствовала чугунная доска, укрепленная на уровне второго этажа. У входа зеленела стеклянная вывеска учреждения. Митрохин, пришедший сегодня раньше обычного, в числе первых миновал проходную, весело насвистывая, взбежал по широкой, затейливо изукрашенной мраморной лестнице, прошел по коридору и бодро вошел в приоткрытые двери с табличкой:

"Конструкторское бюро, группа 2".

Как обычно по утрам, Серафима Мироновна, их чертежница, уже заваривала чай на категорически запрещенной электроплитке, и пар чуть пошевеливал прикнопленноe к стене бумажное уведомление в рамке, тщательно выполненное самой Серафимой: "Ответственный за противопожарную безопасность-С. М. Васильева". Большая и светлая комната впритык была заставлена столами и кульманами, и в утреннем малолюдье особенно бросалось в глаза, какая же у них теснотища.

В красном углу комнаты, за своим начальничьим столом уже сидел сам Жорж. Кому Жорж, а кому Георгии Андреевич Бочко-Задонский, обремененный животом и гипертонией крупногабаритный мужчина, некогда - русокудрый могучий красавец. Митрохину он был Георгием Андреевичем. Бочко-Задонский всегда приходил на работу первым. И как обычно, стоял уже у своего кульмана, задумчиво закусив палец, старательный Эдик Грендруков - "потливый ум", как ядовито окрестил его Борисов приятель, блестящий конструктор и редкостный неудачник Серега Пересветов. За соседним с Эдиковым столом, прямо на чертежах разложив свою косметику, беззаветно трудилась Ирочка Стебликова, самый молодой конструктор группы.

– Привет, коллеги! - поздоровался вошедший Митрохин.- Ирочка, что с тобой стряслось?

Молодой здоровый сон обычно не давал Ирочке возможности появляться в группе раньше чем через четверть часа после начала работы. Это стало уже традицией, всегдашним утренним развлечением сотрудников.

– Опять эта Стебликова опаздывает! - ежеутренне, спустя эти самые минуты, возмущался Задонский.-Черт знает что! - И тут же в тихо скрипнувших дверях появлялась легкая на помине Ирочка.- Ну-с, что вы сегодня скажете, Стебликова? - опершись щекой на руку и поигрывая карандашиком, вопрошал ее начальник.

– Ну честное слово, Георгий Андреевич, ну не слышу я его (имелся в виду будильник), а папа к семи уходит!

– А почему бы вашему папе не будить вас перед уходом, Ирина Викторовна? - всякий раз коварно предлагал Жорж.

– Что вы! - с обидой отвечала Ирочка.- Это же шесть десять! - Она стояла в дверях, укоризненно переминаясь на своих потрясающей красоты ногах, и убойной силы взглядом пронзала Задонского.

– Чтоб это было в последний раз! - всякий раз сдавался бывший красавец.- Пропуск отобрали?

– Не отобрали, Георгий Андреевич! - радостно успокаивала его Стебликова.- Они давно уже не отбирают! (Ну ясное дело, вахтеры тоже ведь мужики, хоть и пожилые.)

…-Так что с тобой стряслось, Ирина?-спросил Митрохин.

Ирочка тряхнула белогривой головой. Во рту у нее был карандаш для ресниц.

– Папа у нее теперь к восьми уходит,- злорадно пояснил Жорж.

– Ага,- грустно подтвердила Ирочка, освободив рот и поднося зеркало к глазу.- Он теперь в другом месте работает…

–Пьем чай, товарищи!-позвала Серафима.-Быстренько!

Все привычно, все на месте, все - как всегда в родной конторе. Потом они пили чай, а комната наполнялась сотрудниками. Серега Пересветов болел вот уже третий день.

– Борис Сергеевич,- позвал Митрохина Задонский,- как там у вас с "Эрмитажем"? Сроки-то уже вовсю жмут. Третий вариант, я считаю, вполне. Можно запускать.

– Дрянь вариант,- неожиданно для самого себя сказал Митрохин, поморщившись. А ведь еще вчера, задержавшись после работы и - в который уже раз - просматривая документацию по третьему варианту своего "Эрмитажа", он тоже нашел его вполне приличным. Не ахти, конечно, если честно-то, но Митрохин ведь не Кулибин, не Пересветов даже…

"Эрмитажем" (это красивое и ответственное название было предложено самим Митрохиным) называлась проектируемая им модель самоходного полотерного агрегата для музеев. Заказал ее "Бытпроммашу" эрмитажный отдел технического обслуживания, обходившийся до этого электрополотерами, не ахти какими -мощными, шумными да еще капризными в работе.

Была у заказчиков, кстати, возможность закупить импортные машины, но этот вариант, конечно, не решал проблемы - нужна была отечественная модель. Одним словом, заказали. Одновременно эрмитажники просили модернизировать закупленные ими по случаю самоходные пылесосы. Кем и где закупленные-не важно. А важно то, что при работе они вырывались из рук уборщиц, катались по залам с поросячьим визгом и, переключившись вдруг на обратный режим, выплевывали проглоченный мусор в самых неожиданных местах. С пылесосами быстро разделался умница Пересветов. Теперь-то уж не завизжат и не плюнутся. С пылесосами-то все окэй, а вот с "Эрмитажем"… Ходовая у него, пожалуй, улучшилась, фильтры стали понадежней, покомпактней он стал… Э, да что там юлить: нет изюминки в митрохинском проекте, ни в первом варианте, ни в третьем. А сколько можно тянуть с этим заказом? Маркович, завтех музея, поначалу через день звонил: как да что? "Уж постарайтесь, братцы!" Весь отдел на выставки проводил, на самые дефицитные. Теперь вот обиделся: вот, мол, предпочел отечественную модель… Не звонит.