В мире фантастики и приключений. Выпуск 3. 1964 г.

– Б-Быков, наверное, еще н-не знает,- сказал Юрковский.

И никогда не узнает, подумал он. Они помолчали, потом Дауге взял дневники наблюдений и стал их просматривать. Они немного посчитали, потом поспорили относительно метеоритной атаки. Дауге сказал, что это был случайный рой. Юрковский объявил, что это кольцо. "Кольцо у Юпитера?"- презрительно спросил Дауге. "Да,- сказал Юрковский.- Я давно это подозревал. И теперь вот убедился". "Нет,- сказал Дауге.- Все-таки это не кольцо. Это полукольцо". "Ну пусть полукольцо",- согласился Юрковский. "Кангрен большой молодец,- сказал Дауге.Его расчеты просто замечательно точны". "Не совсем",- сказал Юрковский. "Это почему же?"- осведомился Дауге. "Потому что температура растет заметно медленнее",- объяснил Юрковский. "Это внутреннее свечение неклассического типа",- возразил Дауге. "Да, неклассического",- сказал Юрковский.- "Кангрен не мог этого учесть",- сказал Дауге. "Надо было учесть,сказал Юрковский.- Об этом уже сто лет спорят, надо было учесть". "Просто тебе стыдно,- сказал Дауге.- Ты так бранился с Кангреном в Дублине, и теперь тебе стыдно". "Балда ты,сказал Юрковский.- Я учитывал неклассические эффекты". "Знаю"- сказал Дауге. "А если знаешь,- сказал Юрковский,- то не болтай глупостей". "Не ори на меня,- сказал Дауге.- Это не глупости. Неклассические эффекты ты учел, а цена этому, сам видишь, какая". "Это тебе такая цена,- рассердился Юрковский.- До сих пор не читал моей последней статьи". "Ладно,- сказал Дауге,- не сердись. У меня спина затекла". "У меня тоже",- сказал Юрковский. Он перевернулся на живот и встал на четвереньки. Это было нелегко. Он дотянулся до перископа и заглянул.

– По-посмотри-ка,- сказал он.

Они стали смотреть в перископы. "Тахмасиб" плавал в пустоте, заполненной розовым светом. Не видно было ни одного предмета, никакого движения, на котором мог бы задержаться взгляд. Только ровный розовый свет. Казалось, что смотришь в упор на фосфоресцирующий экран. После долгого молчания Юрковский сказал:

– Скучно.

Он поправил подушки и снова лег на спину.

– Этого еще никто не видел,- сказал Дауге.- Это свечение металлического водорода.

– Т-таким н-наблюдениям,- сказал Юрковский,- грош цена. Может, пристроим к п-перископу с-спектрограф?

– Глупости,- сказал Дауге, еле шевеля губами. Он сполз на подушки и тоже лег на спину.- Жалко,- сказал он.- Ведь этого еще никто никогда не видел.

– Д-до чего м-мерзко ничего не делать,- сказал Юрковский с тоской. Дауге вдруг приподнялся на локте и нагнул голову, прислушиваясь.- Что ты?- спросил Юрковский.

– Тише,- сказал Дауге.- Послушай.

Юрковский прислушался. Низкий, едва слышный гул доносился откуда-то, волнообразно нарастая и снова затихая, словно гудение гигантского шмеля. Гул перешел в жужжание, стал выше и смолк.

– Что это?- спросил Дауге.

– Не знаю,- отзвался Юрковский вполголоса. Он сел.- Может быть, это двигатель?

– Нет, это оттуда,- Дауге махнул рукой в сторону перископов.- Ну-ка…- Он опять прислушался и снова послышалось нарастающее гудение.

– Надо поглядеть,- сказал Дауге. Гигантский шмель смолк, но через секунду загудел снова. Дауге поднялся на колени и уткнулся лицом в нарамник перископа.- Смотри!- закричал он.

Юрковский тоже подполз к перископу.

– Смотри, как здорово!- Крикнул Дауге.

Из желто-розовой бездны поднимались огромные радужные шары. Они были похожи на мыльные пузыри и переливались зеленым, синим, красным. Это было очень красиво и совершенно непонятно. Шары поднимались из пропасти с низким нарастающим гулом, быстро проносились и исчезали из поля зрения. Они все были разных размеров, и Дауге судорожно вцепился в рубчатый барабан дальномера. Один шар, особенно громадный и колыхающийся, прошел совсем близко. На несколько мгновений обсерваторный отсек заполнеился нестерпимо низким, зудящим гулом, и планетолет слегка качнуло.

– Эй, в обсерватории,- раздался в репродукторе голос Быкова.- Что это за бортом?

– Ф-феномены,- сказал Юрковский, пригнув голову к микрофону.

– Что?- спросил Быков.

– П-пузыри какие-то,- пояснил Юрковский.

– Это я и сам вижу,- проворчал Быков и замолчал.

– Это уже не металлический водород,- сказал Юрковский почти не заикаясь.

Пузыри исчезли.

– Вот,- сказал Дауге.- Диаметры: пятьсот, девятьсот и три тысячи метров. Если, конечно, здесь не искажается перспектива. Больше я не успел. Что это может быть?

В розовой пустоте пронеслись еще два пузыря. Вырос и сейчас же смолк густой басовый звук.

– М-машина п-планеты р-работает,- сказал Юрковский.- И мы никогда не узнаем, что там происходит…

– Пузыри в газе,- сказал Дауге.- А впрочем, какой это газ - плотность как у бензина…

Он обернулся. На пороге открытой двери сидел Моллар, прислонившись лицом к косяку. Кожа на его лице вся сползла к подбородку от тяжести. У него был белый лоб и темно-вишневая шея.

– Это есть я,- сказал Моллар.

Он перевалился на живот и пополз к своему месту у казенника. Планетологи молча смотрели на него, затем Дауге встал, взял две подушки - у себя и у Юрковского - и помог Моллару устроиться поудобнее. Все молчали.

– Очень тоскливо,- сказал, наконец Моллар.- Не могу один. Хочется говорить.- Он делал самые невообразимые ударения.

– Мы очень рады вам, Шарль,- сказал Дауге совершенно искренне. - Нам тоже тоскливо, и мы все время говорим.

Моллар попытался сесть, но раздумал и остался лежать, тяжело дыша и глядя в потолок.

– А к-как жизнь, Шарль?- спросил Юрковский с интересом.

– Жизьнь хороше-о,- сказал Моллар, бледно улыбаясь.Только мало.

Дауге лег и тоже уставился в потолок. "Мало,- подумал он,- гораздо меньше, чем хочется". Он выругался вполголоса по-латышски.

– Что?- спросил Моллар.

– Он ругается,- об'яснил Юрковский.

Моллар вдруг сказал высоким голосом:

– Друзья мои!- И планетологи разом повернулись к нему.

– Друзья мои!- Сказал Моллар.- Что мне дьелатть? Ви есть опытные межпланьетники! Ви есть большие льюди и геройи. Да, геройи! Мон диеу! Ви смотрели в глаза смерти больше, чем я смотрелль в глаза девушки.- Он горестно помотал головой.И я совсем не есть опытний. Мне страшно, и я хочу много говорить сейчас, но сейчас уже близок конец, и я не знаю как. Да, да, как надо сейчас говорить?

Он смотрел на Дауге и Юрковского блестящими глазами. Дауге неловко проборматал: "О, черт",- и оглянулся на Юрковского. Юрковский лежал, заложив руки за голову, и искоса глядел на Моллара.

– О, черт,- сказал Дауге.- Я уже и забыл.

– М-могу рассказать, к-как мне однажды х-хотели ам-ампутировать н-ногу,- предложил Юрковский.

– Верно!- радостно сказал Дауге.- А потом вы, Шарль, тоже расскажете что-нибудь веселенькое…

– Ах, вы все шутите,- сказал Моллар.

– А еще можно спеть,- сказал Дауге.- Я про это читал. Вы нам споете, Шарль?