Роберт Шекли - Смертельные гонки

Итак, вопрос был задан, но его пока не приняли всерьез.

– Дэйн, – сказал Бардиев, – вино ударило вам в голову. Вы предлагаете совершенно нелепые вещи. Зачем мне убивать моего друга Зеттнера?

– Если моя информация верна, то ваш шеф переведен на афганскую границу. Бардиев, теперь вы – кисть без руки.

– Ах! – воскликнул Бардиев. – Таковы издержки большой политики.

– Вы пережили много политических бурь. Как вам это удавалось в прошлом?

Бардиев задумчиво глядел в сторону.

– Хорошо, скажу яснее, – решился Дэйн. – Неужели вы откажетесь воспользоваться полезным орудием, оказавшимся в ваших руках?

– Мы не стираем грязное белье на людях.

– Речь идет о вашей голове, – настаивал Дэйн.

Снова наступила тишина. Через несколько секунд Бардиев объявил:

– Я не предатель.

– А я и не считаю вас предателем. Вопрос вообще не ставится так.

– Если вы не считаете меня предателем, как вы осмеливаетесь предполагать, что я совершу поступок, который называется предательством?

Бардиев задал вопрос серьезным тоном, глаза его заблестели.

– Я рассуждаю следующим образом, – пояснил Дэйн. – Ваш покровитель в опале. Значит, в опасности и вы. Ваша политическая позиция считается неблагонадежной.

– Временно.

– Да, но ваше желание жить тоже временно. Зеттнер с друзьями, укрепив свои позиции, начнут капитальную чистку. Лучшее, на что вы можете рассчитывать, – это двадцать лет лагерей.

– Меня могут перевести на административную должность в какой-нибудь узбекский городок.

– Это маловероятно.

– Продолжайте, – предложил Бардиев.

– Я не ставлю под сомнение ваш патриотизм. Как раз наоборот, именно на него я и рассчитываю. Кто из вас двоих, по вашему мнению, способен принести больше пользы своей стране – вы или Зеттнер?

– По-моему, я.

– Итак, вы решились.

– Не торопитесь, – хмыкнул Бардиев. – Если кто-нибудь убьет Зеттнера, что выиграю я? Политический курс это не изменит.

– Вы выиграете время, а не мне вам объяснять, как дорого оно ценится. Ветер может подуть и в другую сторону.

– Но не для меня. Особенно когда начнут выяснять, почему я позволил улизнуть заключенному Дэйну.

– А ему позволите улизнуть не вы, а Зеттнер. В конце концов, операцией руководит он. Охранников подбирал тоже он, и он за все в ответе. Всякий его промах будет рассматриваться как тяжкий грех.

– А какой промах допустил Зеттнер?

– Его подвела гордыня. Он не приказал обыскать меня потщательней.

– Да, это серьезный просчет, – подтвердил Бардиев с широкой улыбкой. – Что вам понадобится для побега?

– Очень немногое.

– Шансы на успех все равно минимальны. Мы в тридцати километрах от Вены. Повсюду охрана, собаки, электрические провода.

– Неважно.

Бардиев поднялся и оглядел Дэйна.

– Вы хоть понимаете, во что ввязываетесь? Я ведь могу оказаться опаснее всех зеттнеров на свете!

– Не сомневаюсь. Но у меня будет больше шансов переиграть вас, если я останусь в живых.

– Вы проиграете.

– Посмотрим. Пока же постараемся остаться в живых. И вы, и я.

– Да, это непременное условие, – подтвердил Бардиев.

Поздно вечером Зеттнер получил хорошее известие. Похититель вступил в контакт с одним из низших чиновников советской торговой делегации в Вене. По счастью, у чиновника имелись четкие инструкции на случай такого поворота дел. Действуя по заранее намеченному плану, он попросил немного времени, чтобы обговорить все вопросы с начальством, немедленно условившись с похитителем о следующей встрече. Потом он направился прямиком в родное посольство, откуда его и прислали к Зеттнеру.

Подвергнув соотечественника подробному допросу, Зеттнер понял, что дело усложняется. С чиновником разговаривал явно не сам похититель, а какой-то плохо держащийся на ногах здоровяк с туповатой багровой физиономией – вероятно, запойный пьяница. Судя по всему, мелкий венский рецидивист, которого похититель нанял в качестве посредника.

За документы запросили смехотворную сумму в пять тысяч долларов. Зеттнер немедленно согласился. С тем же успехом похититель мог потребовать миллион или миллиард; денег ему все равно не видать. Платить нет никакой необходимости, поскольку теперь не составит труда выйти на самого похитителя. Установив контакт с его импровизированной «организацией», Зеттнер получит документы без лишних затрат.

Зеттнер вообще никогда не бросал деньги на ветер. Но вопрос для него заключался даже не в пяти тысячах долларов. Провал первоначальной операции по захвату документов сильно подмочил репутацию Зеттнера. Теперь он мог вернуть себе доброе имя. Похититель, очевидно, чувствовал себя в безопасности; ему предстояло узнать, насколько иллюзорна эта уверенность. Следующее свидание назначили на завтрашнее утро, однако люди Зеттнера уже нашли посредника в кафе неподалеку от сквера Эстерхази. За ним установили наблюдение, но пока не трогали. Если он и в самом деле такой тупой, как кажется, вскоре они найдут человека, владеющего документами.

Все это Зеттнер изложил Бардиеву, попивая из стакана газированную воду. Они сидели в большой гостиной особняка. В порыве великодушия Зеттнер принялся рассказывать подробности, но был прерван собачьим лаем во дворе. В ту же секунду в комнату ворвался запыхавшийся охранник и доложил, что заключенного нет на месте.

Зеттнер среагировал немедленно. Он распорядился включить свет на всей территории и поднял всю охрану, приказав стрелять без предупреждения. После чего одним нажатием кнопки пустил по окружающей парк колючей проволоке ток. Затем вместе с Бардиевым отправился в комнату заключенного.

Дэйн бежал до смешного легко. Поставив диван на торец, он взобрался по нему как по лестнице и непонятным инструментом вскрыл замок на слуховом окошке. Каким-то другим инструментом он умудрился вырезать стекло, затем выбрался на крышу. Здесь ударом кулака оглушил часового и соскользнул на землю, цепляясь за тонкую нейлоновую веревку, которая так и осталась привязанной к каминной трубе.

– Просто невероятно, – выдохнул Бардиев, когда они вернулись в гостиную. – Откуда он мог взять инструменты?

– Не понимаю, – пробормотал Зеттнер.

– Не мог же он хранить их при себе, – заявил Бардиев убежденно.

Зеттнер промолчал. Его бледная кожа слегка порозовела.

– Нет-нет, – продолжал рассуждать Бардиев, – это невозможно. Вы же, разумеется, приказали его обыскать?

– Все произошло так быстро. Мне показалось необязательным…

Лицо Бардиева выразило недоверчивое изумление.

– Вы не приказали его обыскать? О, дорогой мой Зеттнер!..

– Не имеет значения, – заявил Зеттнер. – С территории ему не выбраться.