Юрий Невский - Космонавты Гитлера. У почтальонов долгая память

Да это тот снайпер! – винтовка у него с собой, в футляре за спиной. Он почти бежал, был очень испуган… С ним происходит что-то не то, он повстречался с чем-то, что не в силах объяснить его ум, объятый ужасом мрачного величия гор – и это гонит его пока еще приметной тропой в дикий хаос, в бессмысленный для непосвященного квадрат дубленой кожи, что спрятан за пазухой у Химу… потемневший и залоснившийся кусок, где десантник сгинет, навсегда пропадет в завитках спирали, выдавленных линиях и значках. Как это не заметил, упустил своего бойца командир? Снайпера ведет за собой размытый белесый туман. Это призрак, подземный !

К нему пришел именно он.

Химу даже в прицел старался не смотреть на это движущееся пятно (а то пронюхает о нем, привяжется, вот напасть…). Боец же с ним «разговаривал», лицо его возбуждено, губы что-то бессвязно шепчут. Через плечо перекинута свитая кольцами альпинистская веревка, зачем-то прихватил с собой. Вот свернул с тропы, полез вверх, по осыпи. Но Химу не оставит его, конечно; проследит, ведь в случае чего… пусть этот забирает себе добычу, но специальный футляр, винтовка-то ему зачем?

Поднимался вслед за десантником, ковылял, рассчитывая каждый шаг. Ядовитые брызги колышущейся боли в ноге доставали до сердца, прожигали насквозь, перехватывали дыхание. В пулевую дыру вползало смертельное оцепенение. Но шел за ним неотступно, прикинув направление, сократил путь по гряде, наперерез. Боец вышел к глубокому обрыву. Химу, выбирая укрытия, подбирался ближе, время от времени вскидывая карабин. Но трудно удержать в прицеле, а если стрелять – то наверняка (да и может ли он отбирать добычу у подземного ?). Смутная в волглой пелене фигура брела вдоль края обрыва. Потом, на какое-то время Химу потерял его из виду, обходил камни, завал. Заметил вновь, но что он там делает? – непонятно. Поймал его в прицеле. Видно, что сверху свисает веревка. Закрепил ее на нависшем стволе рухнувшей, застрявшей меж двух косых плит сосне. И что-то вяжет… какой-то узел… да это петля!

Э, что ты собираешься делать?

Захотел так просто ускользнуть? Значит, это подсказывает тебе подземный , толкает под руку? В глазах у Химу заплясали круги, замельтешили светящиеся точки… Так невозможно прицелиться. Вдруг, в тот момент, когда голова десантника неожиданно скрылась, нырнула, как поплавок… Химу вздрогнул – и палец его нажал на спуск. Встретив на своем пути лишь преграду из нейлонового шнура, пуля срезала его, вжикнув бритвой. В окуляре еще длился взгляд десантника, приклеившееся изображение, когда тот, оглянувшись, посмотрел прямо в него мертвенным, десятикратно увеличенным взглядом.

…Я – Роза, – сказала Надя.

– Это еще что? – не понял Леша.

– Ну, в смысле… которая, помнишь в «Титанике» с Ди Каприо, – пояснила ему.

Оттолкнулась от стены, удерживая равновесие, выпрямилась, развела руки в стороны. Очень эффектно. Стояла на Лешиных плечах, только что синей краской из баллончика вывела на стене дома «36» красивую букву «Д». Сквозь плотную ткань камуфлированных штанов, которые были на ней, она чувствовала теплоту и силу его рук. Леша поддерживал ее за ноги. «Как будто я гитара», – подумала она… (может потому, что все в ней звучало и хотелось петь). Он посмотрел на нее снизу, откинув со лба золотистую прядь. С первого раза буквы у них не получались. Краску то задувало шлейфом, то она подтекала. Сначала выжидали, чтобы прошли люди, но те, кто спешил мимо по своим делам, если и обращали на них внимание… то сразу же прибавляли шаг, стараясь держаться подальше от неизвестно что замышляющей нынешней молодежи.

«Д» получилась жирноватой, вальяжной. К тому же похожа на заглавную букву в логотипе «Динамо». Но зато – цвет небесно-голубой! Как глаза у Калинника. Когда он смотрел на нее снизу, они отражали небо.

Угол дома загорожен деревьями, его не видно с тротуара, поэтому решили нарисовать повыше. Леша подставил руки, сложенные в замок, она забралась к нему на плечи.

– Сейчас, подожди, сфотографирую… – он сделал шаг от стены.

– Да осторожнее… ой! – Надя опасно покачнулась, присела, чтобы спрыгнуть.

«Сщас мы тебя сфотографируем!» – услышала голос со зловещей интонацией. Уже была внизу, оглянулась. Леша разбирался с камерой, не замечая ничего вокруг.

Рядом стояли четверо парней, с недоумением разглядывали изображенную загадочную букву. Калинник увидел их и осекся… Лезущая в глаза дороговизна камеры озадачила компанию.

– Фотосессию ему надо испортить, – сказал стоящий впереди. Щупловатый, с крысиной внешностью.

– В портфолио насовать, – предложил другой.

– Не, главное, «Динамо»… прикинь? – недоумевал третий.

– И еще голубой краской, – заметил четвертый.

Стоящий впереди парень, с бледной тюремной выморочностью на лице, опирался на обыкновенную стариковскую облезлую трость с черной пластмассовой ручкой… зачем ему эта трость? он что, хромает? Но в незамысловатости этой палки был какой-то притаившийся ужас. Двое бриты налысо, спортивные шапки низко надвинуты на глаза. Кто в короткой черной куртке-«бомбере», в джинсах, в громоздких ботинках; кто в спортивных штанах с лампасами, навороченных кроссовках. Тот, что впереди, с тростью, казалось, совмещал в себе понемногу черты остальных… будто карлик заколдованной горы вывел на прогулку свое темное воинство.

Надя их даже пересчитала… два-три-четыре… но все спуталось, смешалось в голове… Подумала, может, когда красила, надышалась вредными испарениями? Эти «пришельцы» странно перетекали вокруг, обступали, множились.

– А вы из какого спортивного общества, ребята? – не то издевательски, не то псевдо-бодрячески спросил Леша. Камеры не было у него в руках, спрятал в карман пальто.

– Из общества «Космонавты Гитлера». Читал такую книжку? Текст сопровождается уникальными фотографиями и прекрасно выполненными цветными иллюстрациями, составленными на основе архивных материалов. Издание адресовано широкому кругу читателей, увлекающихся военной историей, – недобро прищурившись, оттарабанил щупловатый предводитель.

(У Нади от этих слов тоскливо засосало под ложечкой.)

– Мы тут самых обуревших отлавливаем.

– На нашей территории, – подсказал один бритый налысо.

– Не, в натуре… «Динамо»… – не мог побороть оторопь «тоже бритый», заядлый фанат, наверное.

– И голубой краской! – не отставал от этой краски еще кто-то.

– Это вы обуревшие… буро-красно-коричневые! – довольно жалко вякнула Надя.

– Ну… так, а вы кто… голуб-ы-е-е? – их главарь проблеял, передразнивая ее голосок. – Чё этот волосы-то накрасил… из этих самых и есть… – прибавил грязное слово.