Кристофер Прист - Подтверждение (Лотерея)

– Ты не можешь этого помнить, но перед все этой историей мы собирались посетить несколько островов. Ты все еще хочешь этого?

– Только ты и я?

– Да.

– А ты? Твое мнение обо мне не изменилось?

– Мне не нравятся твои короткие волосы, – сказала она и провела пальцами по моей отрастающей щетине.

Ночью, когда Сери спала возле меня, я не спал. На острове царили тишина и одиночество, с которыми я в известном смысле вырос. Картины внешнего мира, которые мне нарисовали Ларин и Сери, были картинами шума и деятельности. Корабли, движение на улицах переполненных городов. Я с любопытством слушал о городских бульварах Джетры и о теснящихся старых домишках Марисея. Я представлял себе, как устроен мир вокруг Коллажо; бесконечное Срединное море и бесчисленное множество островов. Представляя себе их, я создавал призрачные ландшафты, которые великолепно умел придумывать. Да, я мог отплыть с Коллажо в море и путешествовать с Сери с острова на остров, изучать виды, население и обычаи каждого острова, на который мы прибудем. Это был вызов моей силе воображения.

То, что я знал о внешнем мире, было подобно тому, что я знал о себе самом. С террасы павильона Сери могла показать мне соседние острова и назвать их, она приносила мне их карты и описывала их хозяйство, природу и обычаи, но пока я сам их не посетил, они оставались для меня просто далекими объектами, которые притягивали мое внимание.

Таким же был для себя и я: далеким объектом, обозначенным на карте, описанным и основательно изученным, но до сих пор так и непосещенным.

Но, прежде чем я покину остров Коллажо, я должен изучить свое «я».

Утром пришла Ларин с приятным известием – через несколько дней я смогу покинуть клинику. Я поблагодарил ее, но обратил внимание на то, что она не достала рукопись. Если та и была у нее с собой, то оставалась в папке.

Несмотря на обеспокоенность, я продолжал работать с ней и Сери. Теперь я знал, что способность ошибаться – это добродетель, и употребил ее для своих стратегических целей. За обедом женщины вполголоса беседовали о чем-то, и мне некоторое время казалось, что Сери передает Ларин мое требование. Но потом Ларин сказала, что ей нужно в главный корпус и оставила нас в столовой.

– Не хочешь сегодня во второй половине дня сходить в бассейн? – спросила Сери. – Развеешься!

– Ты ее спрашивала?

– Я же сказала – положись на меня.

Итак, я спокойно покинул ее и отправился в бассейн. Когда я наконец вернулся в павильон, то не нашел там никого из них. Я почувствовал себя беспомощным и лишним, поэтому прошел мимо охранника у ворот и направился в город. Был теплый ранний вечер, и на улицах царило оживленное движение машин и пешеходов. Я наслаждался шумом и суетой, составляющими резкий контраст с замкнутостью моих воспоминаний. Сери говорила мне, что Коллажо – остров небольшой, не очень густо населенный, в стороне от главных морских путей, однако мне с непривычки он показался пупом земли. Если это был пример новой жизни, тогда я не мог рассчитывать познать ее всю.

Некоторое время я бродил по улицам и наконец вышел к гавани. Здесь я заметил множество лавочек и торговцев-одиночек, которые разложили на виду свои товары. Многие продавали патентованные средства. Я медленно шел по рядам и дивился увеличенным с помощью фотографии благодарственным надписям, многообещающим утверждениям и портретам удачливых покупателей, которые излечились при помощи этих снадобий от своих страданий. Обилие бутылочек, таблеток и прочих аксессуаров – чая из целебных трав, статей о лечении и о сохранении здоровья – настолько совпадало с моими мыслями, что я счел более сложные испытания ненужными. Торговля в этих лавчонках шла не слишком бойко, однако, как ни странно, ни один продавец не пытался мне что-нибудь всучить.

На другой стороне гавани стоял небольшой пароход и я предположил, что именно его прибытие и вызвало в городе такую суматоху. Пассажиры сошли на берег, разгрузка завершилась. Я подошел к пароходу как можно ближе (если не перебираться через барьер) и стал наблюдать за людьми из другого мира, пока они задерживались перед контрольным постом или занимались своим багажом. Я задумался о том, когда этот корабль отойдет и где будет его следующая остановка. На одном из островов, которые назвала Сери? Позднее, когда я пошел обратно, я заметил микроавтобус, который взял в гавани несколько человек. По надписи на его боку я понял, что он принадлежит Обществу Лотереи, и с удвоенным интересом стал рассматривать его пассажиров. Они производили впечатление испуганных и озабоченных. И молча глазели из окон на пеструю уличную жизнь. Мне захотелось поговорить с ними. Ведь они прибыли из призрачного мира, который существовал до лечения, и я рассматривал их как важное звено, связующее меня с моим прошлым. Их восприятие мира было независимым, на него не влияли извне; то, что они считали само собой разумеющимся, я утратил. Меня терзали сильные сомнения и я должен был установить, что у меня с ними общего, чему меня обучили, а чему нет. Со своей стороны я мог дать им много хороших советов.

Я уже узнал то, что им только предстояло узнать. Если бы они знали наперед, каковы будут последствия, это оказалось бы неплохим подспорьем. Я охотно посоветовал бы им в эти последние два дня использовать свою индивидуальность и оставить записи, с помощью которых они снова смогут обрести себя.

Я подошел ближе и заглянул в окно автобуса. Девушка в смахивающем на форму костюме с завлекательным вырезом сверяла имена со списком, водитель грузил багаж. Он повернул голову, взглянул на меня и демонстративно отвернулся.

Девушка заметила меня, опустила список и повернулась к окну.

– Что вы тут делаете? – крикнула она.

– Хочу помочь этим людям! Позвольте мне поговорить с ними!

Девушка снова взглянула на меня и мрачно нахмурила брови.

– Вы из клиники, не так ли? Мистер… Синклер?

Я промолчал, потому что почувствовал, что она угадала мои намерения и пытается воспрепятствовать мне. Водитель вышел из-за машины, прошел мимо меня и забрался на свое сиденье. Девушка сказала ему несколько слов, он тотчас же завел мотор и машина тронулась с места. Микроавтобус с мигалкой на крыше влился в поток уличного движения, потом свернул на узкую дорогу, ведущую на холм, к клинике.

Я пошел прочь, провел рукой по отрастающим волосам и подумал, что здесь, в городе, это выдает во мне пациента клиники. На другой стороне гавани у лавчонок толпились пассажиры с парохода.

Я добрался до тихой боковой улочки и медленно зашагал вдоль витрин магазинов. Я начал понимать, какую ошибку допустил в отношении этих людей: что бы я теперь им не сказал, они, конечно, забудут, едва начнется лечение. Их полезность для восстановления моего прошлого была заблуждением. У всех других было такое же неизменное свойство: у пешеходов на улице, у персонала клиники, у Сери.