Роберт Шекли - Первая жертва

Так что Хэрольд быстро смекнул, что к чему, и ответил:

— Совсем неплохо.

Филакис бросил на него красноречивый взгляд, опасаясь, что Хэрольд все испортит.

— …для мытья полов.

И тут началось настоящее веселье.

Одно за другим он высмеивал все блюда, поспешно ища подходящие сравнения, чтобы его никто не принял за деревенщину. Некоторые из его грубоватых шуток были не такими уж и плохими, учитывая, что он выдавал их экспромтом. Так, суп из черепашьего мяса он назвал „зловонным болотом“.

Филакис тоже старался не отставать, высмеивая интерьер, официантов, обслуживание, оркестр, владельца ресторана, его жену и даже хозяйского кокер-спаниеля.

Пока все это шло в эфир, „Амбалы Охотничьего Мира“ — четверка накаченных парней в купальных костюмах — крушили все вокруг бейсбольными битами, не трогая лишь столик, где Хэрольд ел crepe suzett, которое он сравнил с отбросами, годными лишь для кормежки свиней.

А когда в конце ужина он выплюнул кофе, публика устроила ему настоящую овацию.

Наконец, когда уже не осталось ничего, что можно было бы съесть или испоганить, Филакис нежно обнял Тома за плечи и назвал „классным парнем“. Безусловно, студия оплатит все убытки. А в компенсацию за все, что хозяину пришлось вытерпеть, Филакис подарил тому билет в ложу на Охотничьи Игры.

— А тебе, Хэрольд, большое спасибо, — сказал он. — Ты молодец, понимаешь все с полуслова. Надеюсь, мы скоро с тобой снова встретимся, и я услышу про твое удачное убийство.

Вернувшись домой, Альбани раздраженно кинул на стул свою куртку из верблюжьей шерсти. Не отрывая взгляда от экрана телевизора, Тереза спросила:

— Ну, как у тебя сегодня дела?

— Кошмар. Мы уже почти пришлепнули Жертву, когда внезапно появился этот чертов Гордон Филакис со своим „Охотничьим Шоу“ и стал брать у Хэрольда интервью. Вся работа насмарку.

— Не расстраивайся, дорогой. Прикончите свою Жертву в следующий раз.

— Только на это я и надеюсь.

— А как держался Хэрольд?

— Отлично. Думаю, по крайней мере на одно хорошее убийство он вполне способен. Нам позарез нужно именно хорошее убийство.

— Это улучшит наше положение? — с надеждой спросила Тереза.

— Честно говоря, это мне может здорово помочь. Слишком многие пристально наблюдают за мной. Ходят слухи — и не пытайся убеждать меня в обратном! — что я потерял свою былую хватку.

— Как они осмеливаются так говорить! — возмутилась Тереза.

— Они приводят в пример мои последние неудачные засады и утверждают, что я совсем ни на что не способен.

— Знаешь, — сказала Тереза, — может, кое в чем они и правы… Вспомни хотя бы Джеффриса…

Альбани недовольно скривился.

— Или твоего предыдущего клиента, как там его звали?

— Антонелли. О, Господи, лучше не напоминай мне об этом!

Альбани расслабил узел галстука.

— Антонелли. Такой щедрый человек. Я действительно старался организовать для него особое убийство. Хотел отблагодарить. Его Жертвой была шестнадцатилетняя девушка, можешь себе такое представить? Девственница. Я имею в виду, это было ее первая Охота.

— Да, теперь от детей можно ожидать чего-угодно… — произнесла Тереза.

— Все было проще простого. Антонелли загнал ее в угол. Ему оставалось только нажать на спусковой крючок. Однако, это чертов сибарит решил не спешить. Хотел как следует насладиться своим убийством. Ведь мысленно он уже видел ее мертвой. На ней не было никакой одежды. Антонелли считал, что он в полной безопасности. Он же видел, что у нее нет никакого оружия. Именно на это она и рассчитывала. Ей хватило одной секунды, чтобы задушить его прочной лентой, которой у нее были подвязаны волосы.

— Не понимаю, как ей могли дать разрешение на использование такого оружия? — заметила Тереза.

— Это не имеет никакого значения. Главное, что я не предусмотрел такую возможность. Еще одно пятно на моей репутации. Ты полагаешь, что я действительно потерял свою хватку?

— Это не твоя вина, — сказала Тереза. — Лучше подумай о предстоящих делах. У этого Хэрольда есть хоть какой-нибудь шанс?

— Кто знает? Кого это волнует? — картинно взмахнул руками Альбани. Нет, шансов у него никаких. Но нужно, чтобы он победил. Придется мне что-нибудь придумать. Ведь от этого зависит мое будущее. Это гораздо важнее, чем чья-та никудышная жизнь. Не правда ли?

— Полностью с тобой согласна, дорогой. Ты обязательно что-нибудь придумаешь. А теперь пойдем ужинать.

Вернувшись к себе домой, Луэйн погрузился в размышления. Ему было ужасно досадно, что сорвалась такая прекрасная возможность подстрелить Хэрольда. Зашла Джекинс, увидела, что он сидит задумчивый за письменным столом, переоделась и снова куда-то ушла. Луэйн сам приготовил легкий ужин — вареные хвосты омаров на поджаренных ломтиках хлеба.

Чуть позже к нему пришел Сузер, налил себе выпить, уселся в кожаное кресло с хромовыми подлокотниками и принялся ждать, когда Луэйн обратит на него внимание.

Наконец Луэйн потянулся. Встал, подошел к телефону, взял записную книжку, полистал ее, нашел что искал и, оттопырив губу, кивнул.

— Сузер, — позвал он.

— Слушаю, босс.

— Ты ведь знаком с Хортоном Футом?

— Конечно.

— Ты знаешь, где его найти. Я имею в виду, прямо сейчас?

— Скорее всего, он сейчас в баре „Клэнси“ на Трокадеро пытается утопить свои печали в стакане.

— Я хочу, чтобы ты пошел и привел его ко мне. Немедленно.

— Конечно, босс. Но ведь вы прекрасно знаете, что с Футом лучше не связываться. Кроме того, это ваш самый заклятый враг на острове.

— Именно это и делает его самой подходящей кандидатурой.

— Ясно, — сказал Сузер. Хотя на самом деле он ничего не понимал, но задавать вопросы было бесполезно. Босс обожал всякие тайны.

Когда он направился к двери, Луэйн остановил его.

— Да, кое-что еще.

— Что, босс?

— Скажи привратнику, пусть заправит мою машину. Не „бьюик“, а „мерседес“.

Сузер хотел спросить, что задумал его босс, но потом передумал. Луэйн сам все расскажет в свое время. Он вышел из комнаты.

В течение следующего часа Луэйн не отходил от телефона, обзванивая всех своих друзей в городе. Он как раз повесил трубку, когда появился Фут.

Он был невысокого роста, лет под сорок, со смуглым, обветренным лицом. На нем был замызганный белый костюм, на голове — „федора“, а на ногах стоптанные сандалии.

— Садись, — предложил ему Луэйн. — Налей себе чего-нибудь выпить. Тебе, наверно, интересно, зачем я тебя позвал?

— Только поэтому я и пришел, — ответил Фут. И налил себе самого дорого виски.

— Я знаю, что ты меня ненавидишь. Думаешь, что я убил твоего брата нечестным образом.

— А разве это не так?

— Между нами говоря, — доверительно сказал Луэйн, — именно так.