Роберт Шекли - Великий Гиньоль сюрреалистов

— Нет, это тоже не то.

— Кажется, я знаю. Попробую еще раз… Но тут дверь с грохотом открылась, в проеме стоял Карлос в рубахе нараспашку на волосатой в темных кудряшках груди. Он изрядно выпил, и по его лицу блуждала широкая ухмылка.

— Привет, мальчики и девочки, — сказал он.

— Карлос! — воскликнула Зора, и в голосе ее послышались слезы. — Что ты здесь делаешь?

— Маленькая птичка шепнула мне на ушко, что неплохо бы проверить, где ты. Вот я и поймал тебя.

— Я предсказывала его судьбу.

— Значит, это теперь так называется? — не унимался Карлос, выхватывая из-за пояса оружие. Он сделал это так проворно, что Дерринджер даже не успел сообразить, что сам-то он не вооружен. В руках Карлоса было запрещенное оружие: пистолет модели 03, стрелявший вместо шрапнели иголками.

Держа Дерринджера под прицелом и не спуская с него глаз, Карлос сказал, обращаясь к Зоре:

— Как долго ты нагадала ему жить? Десять секунд? Пять?

— Это не имеет значения, — ответила Зора. — Твоя жизнь будет еще короче.

— Ты шутишь?

Зора покачала головой.

— Звезды не врут. Убив этого человека, ты накличешь на себя беду.

Карлос засмеялся, однако оружие убрал..

— На сей раз я его отпущу. Но если это повторится…

Этому фатоватому хулигану в шелковой рубахе было бы достаточно одного взгляда на Дерринджера, чтобы понять, что не все здесь обойдется так просто. Лицо Инспектора покрывала смертельная бледность, выделялись лишь два ярко горевших пятна на щеках. Каждый мускул лица окаменел, оно стало маской с трудом сдерживаемой ненависти, которая готова была вырваться на волю и сокрушить все.

— Полагаю, мы можем решить проблему сейчас же, — сказал Дерринджер, и голос его был зловеще тих.

Карлос, быстро прикинув свои шансы, не колеблясь, сделал то, что сделал бы на его месте каждый трус.

— Эй, нам нечего делить, парень! Успокойся, добрый человек. Просто она моя подружка, понимаешь, и только я имею право решать, с кем ей говорить, а с кем нет.

— Подружка. Так в этих местах звали девушек, в отношениях с которыми заходили не так далеко, чтобы нужно было жениться.

— Я ухожу, — произнес Дерринджер и направился к двери, однако у выхода обернулся и сказал: — Я буду говорить с ней, несмотря на твои угрозы!

— Не будешь! — заорал Карлос, но Дерринджер уже захлопнул за собой дверь.

Наутро Дерринджер первым делом поспешил к дому, где встречался с Зорой. Он был страшно зол и в немалой степени на себя самого за то, что вчера не довел дело до конца. На этот раз он не даст спуску Карлосу и тот получит сполна за свое хамство.

Но Зора, кажется, снова исчезла из города. Он безуспешно обошел все места, куда она захаживала. Ему опять говорили, что никто ее не видел.

Оказавшись в тупике, Дерринджер впал в полное отчаяние и прекратил поиски. Он вернулся в парк. Здесь его снова нашел мальчик.

— Что случилось? — спросил он. Дерринджер рассказал ему обо всем, что произошло за эти несколько вечеров.

— Что ж, мне все ясно, — выслушав, ответил мальчик. — Сейчас не так важно найти Зору, как убрать с дороги Карлоса.

— Это очень просто сделать, — обрадованно воскликнул Дерринджер. — Я убью его.

— Нет, ни в коем случае, — резко возразил мальчик. — Я не думаю, что так можно все решить.

— Почему? Это самое верное дело.

— Знаю. Но боюсь, что бесполезное. Не забывайте, Зора связана с этим человеком какими-то странными тайными узами, и если вы убьете его, то навсегда станете ее врагом, какими бы добрыми намерениями вы ни руководствовались, совершая убийство.

— Ладно, если я не могу убить его, то что в таком случае мне остается делать?

— У меня есть план, — сказал мальчик.

На следующий день, когда Зора и Карлос были одни в своей новой, никому, кроме почты и телеграфа, не известной квартире, раздался стук в дверь.

— Кто там? — спросил Карлос недобрым голосом.

— Вам телеграмма, — ответил голос.

— Подсуньте под дверь.

— Не могу. Конверт очень толстый.

Карлос встал, глянул в глазок, снял цепочку и взял телеграмму, которую посыльный просунул в щель чуть приоткрывшейся двери.

Посыльный, молодой паренек, почти мальчишка, охотно принял четвертьфартинговую монету, с презрением брошенную ему прямо в лицо Карлосом, и ушел, насвистывая.

Карлос разорвал тонкую бумагу конверта и, пробежав жадными глазами текст, издал торжествующий крик.

— Что там? — спросила Зора.

— Кто-то из моих дядей, тут не написано, кто, отдал концы и завещал мне пятьдесят тысяч в кредитках.

— О, это замечательно! — обрадованно сказала Зора. — Теперь ты наконец сможешь осуществить свой план ограбления банка.

— Но тут одно условие, — промолвил Карлос, разбирая надпись мелкими буквами внизу телеграммы. Несмотря на то что у него были маленькие заплывшие, как у борова, глазки, видел он отлично, как ястреб. — Я должен явиться в контору „AT и Т“ в Сискрем-Хэвен завтра ровно в полдень, иначе завещание потеряет свою силу.

— Господи! — воскликнула Зора. — Сейчас уже три часа пополудни!

— Да, — согласился Карлос. — Но если я прямо сейчас доберусь до космодрома и успею на шаттл, то смогу быть в Сискрем-Хэвен за десять минут до истечения срока.

— Что ж, стоит попытаться, — поддержала его Зора.

— Я уже бегу, — ответил Карлос.

Как только Карлос покинул город, Зора тут же, не теряя времени, постаралась разыскать Дерринджера в тех немногих местах, где он обычно бывал. Они немедленно договорились о встрече в одном из дешевых отелей.

Зора прихватила с собой несколько магических символов: бронзовую голову быка, кристаллизованного непарного шелкопряда — собственный тотем Зоры — и носовой платок, смоченный в воде, лишенной на 99, 64 процента кислорода.

Она снова пустила свое астральное тело по волнам моря. Когда Зора делала это в прошлый раз, море было лазурным, чистым и спокойным. Теперь же волны были чернильно-синими, ветер гнал штормовые тучи прямо ей в лицо, вея откуда-то из невообразимой бездонной глубины неба. Волны мистического моря плескались у ее ног, и в пузырях пены рождались видения, а в них были пророчества. Однако Зора никак не могла найти те, что нужны были Дерринджеру.

— Происходит что-то очень-очень дурное! — сказала она, выходя из транса. — Моя проницательность, кажется, мне изменила.

— Вам не удается разгадать видения?

— Нет, конечно, я могу их разгадать, но не могу понять, какие имеют отношение к вам. Они заблокированы.

— Что здесь у вас обычно делают, чтобы снять психологическую блокаду?

— Идут к психиатру-экстрасенсу. Но это дорого стоит.

— Ничего, — ответил Дерринджер. — Сколько бы это ни стоило, надо попробовать.