Роберт Шекли - Великий Гиньоль сюрреалистов

— Приветствую тебя, молодой Ирландец, — изрекло чудовище громовым голосом. — Неужели ты покинул дом в Коннеоте, чтобы попытаться сразиться со мной“?

— Здесь какая-то ошибка, — пролепетал Дерринджер. — Я не ирландец. По происхождению я француз. Впрочем, родословная моей семьи берет начало в те времена, когда Франции еще не было. Наша страна называлась Лионез, и мы все были в рабстве у королевы Тьмы Дахут.

— Послушай, цыпа, — промолвил людоед, — не заговаривай мне зубы. Меня не интересует твоя дурацкая родословная, но уж если ты пришел сюда, то приготовься к неприятностям.

— Неприятности — мое второе имя, — храбро заявил Дерринджер, вспомнив старую поговорку.

— В таком случае, — ответил людоед, — начнем.

Они схватились, пробуя силу друг друга. Поединок начался в освещенном желтым светом коридоре, ведущем к Двери, за которой находилась Смерть. Людоед владел приемами опытного убийцы и был опасен. Но Дерринджер тоже кое-чему научился в школе Спартанцев. Секреты этого обучения здесь не место открывать. Все это очень пригодилось Дерринджеру, он был быстр, удары наносил умело и вскоре положил людоеда на обе лопатки.

Поднявшись, людоед даже похвалил его:

— Неплохо, молодой воин. А теперь поскорее убирайся из города, пока я окончательно не разозлился.

— Ну уж нет, — возразил Дерринджер. Радость одержанной победы настолько возбудила его, что он даже заговорил фальцетом. — Я не уйду отсюда, пока не выполню своей задачи.

— Тогда выполняй эту дурацкую задачу. Открывай Дверь. Я разрешаю.

— Так не пойдет, — возмутился Дерринджер. — Ты сам должен ее мне открыть.

— Ты кое-чему научился в Академии. Хорошо, я открою тебе Дверь. — С этими словами широким жестом людоед открыл Дверь. — Пожалуйста, можешь входить.

— Не я, — сказал Дерринджер. — Моя задача — открыть Дверь, но не входить в нее.

— А где в таком случае тот, кто войдет в нее?

— Это она. И войдет тогда, когда захочет.

— А что мне теперь делать с этой Дверью? Стоять возле нее и ковырять в носу?

— Вот именно, — с удовольствием подтвердил Дерринджер. И, повернувшись, ушел, оставив людоеда дрожать на космическом сквозняке.

Дерринджер вернулся на корабль Эбена с радостной для Элеи вестью: он выполнил ее просьбу и открыл Дверь. Теперь, распахнутая настежь, она ждет того, кто должен в нее войти. Это сделает миссис Вишну, которой необходимо немедленно сообщить всю информацию. Поэтому Элея тут же отправилась на планетоид Ноль-12, оставив Эбена дожевывать бутерброд с копченой говядиной, который припас для себя Дерринджер. Сам он поспешил принять душ, ибо надо было снова собираться в путь на поиски Аппарата, все еще находившегося в руках Таинственного Клоуна.

Полет к миссис Вишну не занял много времени, и вскоре Элея стояла перед госпожой в ее будуаре на планетоиде Ноль-12, куда невозможно вернуться, разве что при особых обстоятельствах, как это удалось Элее.

Миссис Вишну предстала перед ней стройной, с пышным бюстом, рыжеволосой красоткой, молодой во всех отношениях. И только глаза выдавали не поддающийся разгадке возраст Богини.

— Ваша светлость, я вернулась, — сказала Элея.

— Как раз вовремя, — воскликнула обрадованная миссис Вишну. — Мне нужен совет. Что ты думаешь об этом платье?

Элея окинула миссис Вишну критическим взглядом.

— Оно сидит на вас безукоризненно.

— Нет, скажи мне правду!

— Что ж, скажу… Этот цвет вам не идет.

— Я тоже так подумала, — согласилась миссис Вишну. — Только что сама собиралась сказать себе это. Но ты мне помогла. Я чуть погодя переоденусь. А теперь ответь, Элея, где ты была?

— Там, куда вы меня послали, Ваша светлость.

— О, неужели я тебя куда-то посылала? Да, кажется, я это сделала. О, дорогая, извини, это все моя бедная память. Впрочем, бедная я, потому что память у меня отличная, но что-то во мне самой иногда мешает должным образом пользоваться ею.

— Прекрасная память на все времена, — напомнила Элея, — это изобретение Аполлона и касается только мужчин. Оно не входит в перечень наших женских достоинств.

— Я знаю, что для нас это не имеет особого значения, — согласилась миссис Вишну. — Мне это тоже известно, хотя не знаю откуда. О, Элея, если бы ты знала, как трудно быть почти бессмертной кибернетической машиной с признаками пола. Любовь причиняет боль.

Элея склонила голову, уловив нотки горечи в голосе миссис Вишну.

— Но любовь — это единственное чувство, которое чего-то стоит.

Миссис Вишну согласно кивнула.

— Черт побери! Итак, Дверь открыта. Это верно?

— Да, Ваша светлость, — подтвердила Элея. — Ваш путь домой, на Землю, на ваше законное место рядом с Вишну открыт перед вами.

— Я даже не знаю, чего я, в сущности, хочу, — капризно промолвила миссис Вишну. — Мне было здесь хорошо без него. Можно многое сказать в упрек принципу „мальчик — девочка“ среди разумных машин. Любовь туманит разум, Элея.

— Однако вы сами как-то сказали, что нужен лишь тот разум, который может смотреть на мир через призму любви.

— Я столько всякого наговорила, — созналась миссис Вишну. — Я столь же могущественна и умна, как Вишну. Почему же у меня нет уверенности в себе?

— Потому, что вы позволили ему отправить вас в изгнание, — сказала Элея. — Ваша уверенность в себе еще не оправилась от удара.

— Я думала, что он и я просто играем, — пояснила миссис Вишну. — Я не подозревала, что, согласившись покинуть Землю, я никогда не смогу вернуться обратно.

— Теперь вы можете вернуться, — успокоила ее Элея.

— Да? А что, если он не захочет принять меня? Что тогда, а?

— В этом случае вы забудете о любви и променяете ее на золото. Контроль и власть над Землей. А почему бы нет, черт побери! Почему бы с вашей помощью не использовать женские принципы в управлении Землей? И не только для себя. Вернувшись на Землю, вы распространите правление Богини, которое было беспощадно ограничено в этой Галактике из-за высокомерия и наглости мужчин.

— Ты права, разумеется. Не повезло в любви, может, повезет в исполнении долга. Я сделаю это, Элея, и сейчас же отправлюсь к Двери. Вернее, через несколько минут. Прежде помоги мне подобрать платье того цвета, который мне к лицу.

Когда Элея наконец ушла, кибернетическая рыжая красотка отнюдь не успокоилась, ибо так и не смогла решить окончательно, что ей надеть, и бесчисленное количество раз меняла косметику и прически. Ей все не нравилось.

Ярый поборник мужского превосходства, такой, как Вишну, если бы узнал об этом, — чего, к счастью, не могло случиться, но все же, если бы это случилось, — ограничился бы тем, что снисходительно назвал поведение миссис Вишну типично женским, а следовательно, глупым. Но если посмотреть на это глубже и с другой стороны, тот факт, что миссис Вишну столько времени потратила на выбор платья и косметики, мог бы просто означать репетицию нужных жестов и ответов в том полном мистицизма заброшенном месте, откуда оказывается такое влияние на всю Землю и где особым нюансом является король. Какой она появится в стране Вишну, ее внешность и одежда играли первостепенную роль для хитроумной кибернетической конструкции, именуемой миссис Вишну, ибо она сделала ставку на сексуальную привлекательность и неопровержимость своих женских доводов, от которых Вишну теперь не уйти.