Алексей Калугин - Фуггази-Джаз

Глядя на циферблат с большими римскими цифрами, я пальцем медленно очертил их кругом. Я не знал, не мог понять, что мне делать? То ли взять стоявшую рядом тяжелую пепельницу из небьющегося стекла и расколотить ею часы? То ли дать по морде майору Ворному? А может быть, тихо и спокойно сунуть часы Владимиру Леонидовичу в нагрудный карман и уйти? Плевать, что это мой номер. Пойду в бар и напьюсь.

Владимир Леонидович будто прочитал мои мысли.

Он поставил на стол два высоких стакана и налил в каждый водки примерно на четыре пальца.

– Накатим, Петр Леонидович, – поднял он свой стакан. – За взаимопонимание.

Не глядя на Ворного, я взял свой стакан.

Мы чокнулись и выпили.

Владимир Леонидович подошел ко мне сзади и положил руку на плечо.

– И это еще не самая пакостная новость, которую я должен сообщить тебе, дружище.

– Надо же, – криво усмехнулся я. – Что же еще?

Люди, которым я верил, использовали меня цинично и подло, как козла-провокатора, ведущего ничего не подозревающий скот за собой на бойню. Что может быть хуже этого?

И ведь что самое обидное, если бы в свое время мне объяснили суть моей тайной миссии, я бы и отказываться не стал. Я был истым сторонником идеи и верил в то, что, ежели русские по глупости своей не желают присоединяться к единому информационному пространству, их нужно тащить туда за шиворот, потом сами спасибо скажут. Теперь же я вдруг понял, нет, не понял даже, а всем своим нутром почувствовал, насколько это мерзко, когда за тебя принимают решения, ставят тебя перед свершившимся фактом, да еще и ждут при этом благодарности.

Я должен был что-то сделать! Мне просто необходимо было что-нибудь сломать или разбить… Я схватил со стола стакан, залпом допил остававшуюся в нем водку и запустил в стену.

Звон сыплющихся на пол осколков на миг вернул мне самообладание и способность думать. Но мысль, которая в этот миг пришла мне в голову, была отвратительна.

Я догадался, что хотел сказать мне Ворный.

Часы подарила мне Настя.

Выходит, во всей этой истории у нее была своя роль.

Она была хозяйкой козла-провокатора.

– Закуси, – Владимир Леонидович протянул мне розетку с солеными орешками.

Я зацепил щепоть орешков и кинул в рот.

Орехи показались мне до отвращения безвкусными. Настолько, что захотелось запить их водкой. Но Владимир Леонидович больше мне не наливал. Может быть, потому что я расколотил свой стакан?

– Мы через свою службу проверили твою жену, Петр Леонидович.

– Настю? – уточнил я.

Как будто у меня еще и другая была.

– Настю, – подтвердил Ворный. – Так вот, мы не нашли на нее никаких данных. Понимаешь? Вообще никаких.

– Не понимаю, – покачал головой я.

– Такого человека не существует.

Я саркастически усмехнулся.

– Мы живем вместе уже более двух лет. Я вижу ее каждый день… За исключением тех, что провожу в командировках.

– И что ты знаешь о ней?

– Все.

– Ее полное имя?

– Анастасия Викторовна Лунина.

– Сколько ей лет?

– Тридцать четыре. Она на пять лет моложе меня.

– Кто ее родители?

– Отец – врач-педиатр, мать преподает литературу в младших классах.

– Ты встречался с ними?

– Нет.

– Почему?

– Они живут где-то на Аляске.

– Это не причина для того, чтобы не встречаться с родителями.

– Это не мои родители.

– А Настя не говорила, почему она не хочет видеться со своими родителями? Может быть, они в ссоре?

– Нет… Не знаю.

– Ладно, – Владимир Леонидович обошел стол и сел в кресло. – Ты никогда не предлагал Насте съездить вместе с тобой в Россию?

– Предлагал.

– И что?

– Она отказалась.

– У нее много дел?

– Нет, она просто не хочет сюда ехать.

– А чем она вообще занимается?

– Она дизайнер. Разрабатывает новые модели оформления жилых помещений.

– Она работает дома?

– Да.

– А ее коллеги по работе к вам заходят?

– Нет.

– Какая у нее любимая еда?

Казалось бы, простой вопрос майора Ворного поставил меня в тупик.

– Не знаю… Обычно она меня спрашивает, что бы я хотел на обед или на ужин.

– Где вы познакомились?

– На концерте.

– Джаз?

– Классика. Скрипичный концерт.

– Кто выступал?

– Нано-реплика Иегуди Менухина. – Мне надоело отвечать на казавшиеся совершенно бессмысленными вопросы Ворного. Я чувствовал нарастающее раздражение и злость. – К чему вообще этот допрос?

Владимир Леонидович пригубил водку из стакана.

– Имени Анастасии Викторовны Луниной нет ни в одной из проверенных нами баз данных. Не зарегистрировано ее рождение. У нее нет родителей. Она никогда не ходила в школу. Не получала какое-либо специальное образование. Никогда не обращалась за помощью к врачу. Не делала крупных покупок. Даже билет на тот концерт, где вы встретились, она не покупала. Женщины по имени Анастасия Викторовна Лунина не существует.

Ворный снова глотнул водки.

– Хочешь сказать, я живу с мужиком?

Если бы Владимир Леонидович сообщил мне, что моя жена на самом деле трансвестит, прежде занимавший призовые места в силовом троеборье и сменивший пол всего за неделю до нашей первой встречи, я бы, наверное, удивился, но не расстроился. Все равно хуже, чем сейчас, быть уже не могло.

– Похоже, ты живешь с нано-репликой. Такой же, как Иегуди Менухин, на концерте которого вы познакомились.

– Ты просто не понимаешь, о чем говоришь, – я наклонился и прижал пальцы к вискам.

– Почему же. Вы там у себя, в закордонье, давно уже начали воскрешать мертвецов, создавая их нано-реплики. В «Диккенс Уорде» я сам видел нано-реплику Чарльза Диккенса. Выглядит как живой.

– Нано-реплики великих людей всего лишь воспроизводят внешнее сходство с оригиналом и некоторые способности, которыми они обладали при жизни. Нано-реплика Менухина может с точностью до ноты воспроизвести любое из произведений, исполненных великим скрипачом при жизни. Нано-реплика Пикассо с точностью до штриха воспроизведет любую из существующих картин великого художника. Но это только копии оригиналов, не способные к самостоятельному творчеству. Они не могут создать ничего принципиально нового, потому что действуют в строгом соответствии с заложенной в них программой. Нано-реплика Диккенса не может написать ни единой строчки, которой нет в произведениях ее прототипа. Можно сказать, что это роботы, созданные из плоти и крови.

– И почти ничем не отличающиеся от живых людей, – добавил Ворный. – Единственный их недостаток, они не могут существовать вне информационного поля, которое не только заставляет миллиарды уинов сохранять форму тел нано-реплик, но и руководит всеми их действиями.

– Да, это так, – кивнул я.

– Ну? – пристально посмотрел на меня Владимир Леонидович.