Алексей Калугин - Деграданс

Калинин чувствовал: он победил.

Пекин, Стамбул, Калькутта, Куала-Лумпур…

Экраны заняты его изображением. Шивцов не в счет. Шивцов не виден на этом фоне. Он всего только оселок, на котором я оттачиваю нож, погружающийся в живое тело самого изысканного материала . Любой непредвзятый человек понимает, что центр мира – это я, Александр Калинин. И это настоящая игра! Это не сказочки про нежного человека.

В кармане вибрировал мобильник.

Ага… Капитан Петунин… Калинин чувствовал настоящее торжество.

«Что, капитан? Припекло? Хотите предложить самолет и вылет в любое место?»

«Закрывай свою шарагу, муфлон недоделанный!»

«Хочешь, чтобы я прибавил обороты?»

«Все! Никаких оборотов!»

«Не зарывайся, капитан, у нас тут много материала! »

«Забудь! Тебя выкинули из эфира».

Калинин засмеялся.

«Ты что, новости не смотришь? Сдай своего приятеля и выходи сам. Будешь отвечать по закону».

«Катись! Не мешай работать!»

«А перед кем работать? – обидно рассмеялся капитан. – Тебя выкинули из эфира»

«Нечего больше сказать? Ищешь зацепку, – Калинин откровенно рассмеялся. – Ничего лучшего не придумал?»

«У тебя же полно мобильников. Наверняка есть с выходом на спутниковое телевидение. Проверь, даю тебе ровно минуту».

Калинин выхватил из кармана нужный мобильник.

Он не верил капитану. Для капитана годятся все уловки, ничего оригинального он придумать не может. Нажал на кнопку. Выхода на спутниковое телевидение не было. Мерзкий холодок тронул спину. Выкинули из эфира? А как же эти жалкие заложники? Взорвать?

«Выкинули, выкинули!»

«Кто выкинул?»

«А твой приятель и выкинул».

«Какой еще приятель?»

«Андрей Ведаков. Помнишь такого?»

Калинин вытащил еще один телефон. Есть!

На дисплее завертелась картинка спутниковой антенны – пошло подключение.

«…здание „Газеты“ значительно повреждено. Точное число жертв устанавливается. Не исключено, что счет пойдет на сотни. Работа пожарных машин затруднена беспорядочным паркингом…»

О, черт!

Ведаков!

Ничтожество!

На дисплее появилась новая дикторша.

Дымящиеся руины… «…вы смотрите экстренный выпуск новостей телеканала Кей-Эй-Эй… К настоящему моменту из-под обломков извлечены трупы тридцати человек… Раненых доставляют в ближайшие клиники…»

Калинин судорожно переключал каналы.

«…здание издательского комплекса разрушено. Предположительно взрыв произошел в редакции „Газеты“. Пожарные пытаются отстоять западное крыло…»

Его, Калинина?

Выкинули из эфира?

В конце концов, что такой взрыв какого-то издательского центра?

«…съемочная группа, случайно оказавшаяся рядом…»

Знаем мы, как случайно оказываются рядом эти съемочные группы!

«…по некоторым сведениям к взрыву причастен журналист Андрей Ведаков. Уже установлено, что он занимался перекупкой оружия, снабжая им своего приятеля, который и захватил художественную галерею „У Фабиана Григорьевича“. Власти Москвы серьезно указывают…»

Ведаков.

Сволочь мелкая!

Оказывается, он тоже имел дело с Шивцовым.

«Виктор! – заорал Калинин, оборачиваясь к Шивцову. – Устрой этим скотам закат !»

«Не трясись».

«Устрой им закат , Виктор!»

«Не трогай оружие! – оттолкнул Калинина Шивцов. – С ума спрыгнул?»

«Нас из эфира выкинули! Доходит? Нас никто не видит, мы не в кадре, мы на прицеле. Если мы не предупредим действия спецназовцев, они сейчас ворвутся сюда! Останови их!»

«Как?»

«Пристрели эту парочку!»

Шивцов молча протянул Калинину пистолет.

Второй ствол он направил на Венеру. Толстуха в отчаянии закрыла лицо окровавленными руками.

«Затвор…»

«Что затвор?»

«Затвор передерни!»

«Какого черта? Я не буду стрелять!»

«Хочешь на мне в рай въехать?»

«Ксюха!»

Ксюша обернулась.

Наверное, поняла, что делается что-то не по сценарию.

Медленно поднялась. Лицо бледное, неживое. Сделала шаг. Еще один.

Волосы некрасиво слиплись, но она даже не пыталась откинуть их за плечо.

Схватив Ксюшу за локоть, Калинин развернул ее, плотно прижался к ее спине и насильно всунул в руку пистолет.

«Жми!»

Ксюша вырывала руку.

Ствол пистолета судорожно плясал.

С толстухи на студентку, безвольно закрывшую глаза. Со студентки на взвизгивавшую, пытающуюся отползти толстуху.

«Жми на курок, сучка!»

Калинин вцепился зубами в мочку Ксюшиного уха.

«Неееееет!»

Грохнул выстрел.

Венера страшно закричала.

Толстым окровавленным животом она упала на бортик бассейна.

Одновременно с пистолетным выстрелом дрогнули стены. Мощный взрыв потряс темный зал, сшибая еще стоявшие мумии. С потолка посыпалась побелка, мелкая крошка. В трех шагах левее бассейна взлетела вырванная лебедкой бетонная плита перекрытия, в образовавшийся проем, как крупные черные муравьи, посыпались бойцы «Антитеррора». Короткоствольные автоматы, круглые шлемы, поблескивающие защитные очки, закрывающие пол-лица…

«На пол!»

Заложники не понимали, что происходит.

«Всем на пол!»

Заложники не понимали, что команды обращены к ним. Они не понимали, кто эти черные муравьи, сыплющиеся в галерею.

Шивцов схватился за простреленное плечо.

Еще одна пуля ударила его в грудь, опрокинула на спину.

Одной рукой он успел дотянуться до раскрытой до сумки. Сознание двоилось. Он терял сознание и снова приходил в себя. С трудом вытащил начиненную болтами и гвоздями банку, надавил на вставленный в брикет пластида детонатор и, приподнявшись на локте, швырнул бомбу в бассейн.

«Всем на пол!»

Бомба рванула прежде, чем бросившиеся к бассейну бойцы успели накрыть ее металлопластиковой полусферой. Взрывная волна отшвырнула бойцов легко, как тряпочные куклы. Под потолок взметнулся кроваво-черный фонтан. С миллионами брызг летели в дымном пространстве болты, гвозди, шурупы.

Шивцов приподнялся.

Он стрелял не глядя. Ему было все равно, куда стрелять.

Просто голове было легче, когда стучали выстрелы, когда руку встряхивала отдача. При каждом выстреле боль уходила. На долю секунды, но и это было хорошо. Шивцов пытался найти взглядом Калинина.

«Сашка! Ты где?»

Но ответа не было.

В аэропортах всегда полно папарацци. Толпятся у входа в VIP -зал, обвешанные фотоаппаратами, будто стервятники, дожидающиеся, когда раненая жертва испустит последний вздох. Даже если это аэропорт северного, очень спокойного и добродушного Рейкьявика. В перемещениях людей с фотоаппаратами на первый взгляд не просматривается никакой логики. Но они точно знают, чего ждут и мгновенно реагируют на тончайшие невидимые сигналы, улавливая их каким-то глубинным неясным чувством, как собака ловит поднятым ухом высокочастотный свист браконьерского свистка. Неожиданные перемещения папарацци вызывают недоумение у стороннего наблюдателя. То они слоняются из стороны в сторону как бы совершенно бесцельно, будто не понимают, что вообще делают в аэропорту, то дружной стаей бросаются на совершенно неприметного человека.