Мир Приключений 1959. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

— Зиновий Серапионович скончался, — сказал он.

Неожиданная смерть Зиновия Серапионовича Баландина была тяжелым ударом для его товарищей, жестоким испытанием их мужества, воли и решимости. Белопольский с тревогой наблюдал за членами экспедиции, опасаясь, что трагическая развязка первой по существу попытки проникнуть в тайны планеты подорвет в них веру в их общее дело. И с глубоким чувством удовлетворения и гордости убедился, что все девять участников космического полета на высоте положения.

Никто не упал духом.

Ровно в полночь на опушке леса звездоплаватели опустили в глубокую яму стальной гроб, изготовленный Князевым из запасных плит. Могилу тщательно сравняли, чтобы венериане не смогли обнаружить ее. Земля Венеры сохранит тело до следующей экспедиции.

Нормальному и здоровому человеку не свойственно думать о смерти. Возможность ее как-то невольно не учитывается, забывается. И при подготовке экспедиции на сестру Земли никто не предусмотрел, никто не подумал о том, что будет делать экипаж корабля в случае чьей-нибудь гибели. Никаких средств сохранить тело до возвращения на Землю не было. Положить тело умершего товарища в холодильник вместе с образцами фауны и флоры Венеры казалось им кощунством. Пусть лучше тело Баландина ждет следующей экспедиции, которая доставит его на родину, так же, как ждет этого тело Орлова на Арсене.

Похоронив Зиновия Серапионовича, звездоплаватели с удвоенной энергией взялись за работу под общим руководством Пайчадзе, который заменил профессора на посту начальника научной части экспедиции. Времени оставалось совсем мало.

Быстро и незаметно проходили часы и «сутки» ночи. Напряженный труд помогал забыть не человека, а горе, причиненное его смертью.

Несколько раз экипаж корабля наблюдал волшебное полярное сияние Венеры. Они жалели, что на Земле не увидят всю несравненную красоту этого зрелища. Заснятая Второвым кинопленка могла дать только слабое представление об этой фантасмагории красок.

Чем ближе к утру, тем слабее и реже появлялись эти сияния.

Общение с венерианами совершенно прекратилось. Только раз жители озера явились к кораблю целой толпой, «человек» в сто. Около часа они простояли у опушки леса, оче­видно рассматривая звездолет, но не подошли к нему ближе.

Константин Евгеньевич был убежден, что люди снова встретятся с ними у горного озера, куда венериане хотели перетащить своих плен­ников.

Все обстоятельства пребывания Белопольского и его спутников в подземном городе, а также встречи вездехода на лесной просеке постоянно служили темой горячих споров.

Романов высказал предположение, что венериане вовсе не собирались насильно переправить пленников к горам, а просто предложили им самим сделать это. Белопольский долго не соглашался с таким выводом, но в конце концов и сам стал иначе понимать весь «немой» разговор, происшедший в пещере.

Выходило, что венериане ничем никогда не угрожали людям, относились к ним с самого начала дружелюбно. То, что в глазах людей Земли казалось насилием — захват вездехода, трехдневный плен, — в глазах венериан могло иметь совсем другое значение. Это могло быть даже выражением гостеприимства. Кто мог знать обычаи этого народа?

И то, что произошло у звездолета, когда венериане отказались войти на корабль, после того как сами как будто изъявили желание осмотреть его, подверглось после длительного обсуждения переоценке. Все сошлись на том, что венериане просто проводили своих гостей «домой», а на прощание попросили их еще раз посетить пещеру. Осматривать звездолет они и не собирались.

Но, несмотря на столь благоприятные выводы, Белопольский не считал возможным рисковать и на просьбу Второва разрешить посещение пещеры с целью киносъемки ответил категорическим отказом.

— Жесты венериан при нашем последнем свидании с ними, — сказал он, — могли означать не просьбу посетить пещеру, а как раз обратное — запрещение. Лучше оставим это до следующей экспедиции, которая будет соответствующим образом подготовлена к такой экскурсии.

Эти слова показали членам экипажа, что Константин Евгеньевич не совсем согласен с общим мнением.

Было ясно, что начальник экспедиции не доверяет венерианам и боится новых жертв.

Второву пришлось покориться, но совсем неожиданно он вознаградил себя другими кадрами.

Уже на следующий «день» после похорон Баландина звездоплаватели заметили движение у плотины. Внимательное наблюдение вскоре с очевидностью показало, что венериане принялись за ночную работу. Белопольский сам предложил посмотреть на нее вблизи.

Появление у штабелей мощного вездехода не произвело на обитателей озера никакого видимого впечатления. Они продолжали свое дело, не обращая на него внимания. Люди благоразумно не зажигали прожекторов. Сквозь окна Второв мог снимать сколько ему угодно, что он, конечно, и сделал. Сверхчувствительные пленки, изготовленные специально для него, позволяли получить достаточно отчетливые снимки даже в условиях ночи.

Зрелище было исключительно любопытно. «Ежедневно» вездеход на несколько часов отправлялся к плотине. Кроме Второва, в машине попеременно были все члены экипажа. Всем хотелось увидеть фантастическую картину работы венериан. Но не только интерес вызвала эта картина. Внимательное наблюдение за процессом работы позволило сделать чрезвычайно важные выводы относительно умственного развития жителей озера.

Работа производилась главным образом «черепахами». С ними было несколько венериан. Окончательно выяснилось, что «черепахи» не более как дрессированные животные. Их работа — механическое исполнение приказаний венериан. Несколько раз люди наблюдали действия этих гигантов в тот момент, когда вблизи не было ни одного венерианина. Каждый раз предоставленные самим себе «черепахи» начинали работать совершенно бессмысленно. Они хватались за одно бревно целой толпой, тащили его не туда, куда нужно, и даже, мешая друг другу, пытались идти в разные стороны. Но стоило появиться венерианину, и все приходило в порядок, работа принимала разумный вид, действия «черепах» становились «осмысленными».

Венериане, очевидно, командовали, отдавали распоряжения. Но как это делалось, люди не могли понять. Никаких жестов, никакого звука. Создавалось впечатление, что венериане отдают распоряжения мысленно и что «черепахи» слышат и подчиняются этому мысленному приказу. Но это было явно невозможно, — тут была еще нераскрытая тайна.