Мир Приключений 1959. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

Львы питаются преимущественно зебрами и антилопами. Однако в связи с запрещением охоты количество травоядных в парке не только не уменьшается, а наоборот, увеличивается. В настоящее время в заповеднике имени Крюгера насчитывается семнадцать разновидностей одних антилоп.

Заповедник завоевал в Южной Африке заслуженную популярность. Хотя он открыт для посещения только с конца мая до середины октября, туда прибывает до 16 тысяч автомобилей в год.

При входе в пролив возвышался черный скалистый мыс. Недалеко от него в Карское море впадает небольшая тундровая речка Унда. В устье этой речки и стояла избушка охотника Тимофея Дулепина.

Тимофей перебрался сюда вскоре после возвращения с Великой Отечественной войны. Раньше он жил на побережье Югорского Шара и добывал пушного зверя. Во время войны жена и дети Дулепина при эвакуации попали под вражескую бомбежку и погибли.

Придя с фронта, Тимофей не захотел оставаться на прежнем месте, где все ему напоминало о семье. Правление колхоза разрешило ему уехать на освоение нового промыслового района. Район на речке Унде оказался богатый и песцом, и морским зверем, и ценной красной рыбой — голь­цом. Всего тут было много. Только работай, не ленись.

И Тимофей не ленился. В пургу и мороз ездил на собачьей упряжке в тундру, ставил капканы и ловил песцов, летом стрелял в проливе тюленей, морских зайцев, а осенью, когда голец после жировки возвращался из моря по Унде в озеро, — Тимофей заготовлял рыбу.

Работы хватало на круглый год. Только вот место было еще глухое, не обжитое. Не с кем поговорить, посоветоваться. Правда, Дулепин имел радиоприемник, но хотелось лицом к лицу поговорить с живым челове­ком. А где он? Кругом тундра, холмы, сотни озер да море. Редко кто заглядывал к Тимофею, особенно в долгую полярную ночь. Да и летом гостей было не густо. Разве привернет иногда зверобойная шхуна, чтобы запастись пресной водой, или ботик, застигнутый штормом, заскочит сюда на отстой в устье Унды. Даже корабли, что с грузом шли на Восток, и те избегали прямого пути через пролив. Опасаясь наскочить на подводные камни-валуны, они круто разворачивались у мыса и изменяли курс.

— Эх вы, швабры, боитесь! — крикнет, бывало, Тимофей вдогонку кораблям, махнет с досады рукой и уйдет в избушку.

Зато радости Тимофея не было конца, когда приезжал к нему на летние каникулы пятнадцатилетний племянник Андрейка. Тимофей не знал тогда, чем и занять гостя. Учил его стрелять гусей на лету, ходил с ним в тундру искать свежие песцовые норы, а когда в них появлялись щенята, они вместе таскали им подкормку.

Андрейке нравилась профессия дяди. Особенно его захватывала охота на морского зверя. Уедут в лодке к мысу и посматривают, не покажется ли где усатая голова. Приходилось иногда и страху повидать. Охота на морского зверя — дело ведь не легкое, а подчас и опасное. Всякое может случиться в море. Чуть прозевал, — и беды не оберешься. Однажды тяжело раненного моржа потащило вдоль пролива морским течением на подводные камни-валуны. А в таких местах во время приливов и отливов известно, — водоворот бурлит, крутит… Не успели охотники опомниться, как их лодку втянуло струей между валунов, закрутило и перевернуло. Хорошо, что Тимофей и Андрейка — прекрасные пловцы, и берег рядом, а то бы достались акулам на закуску. И то сказать, просто посчастливилось им, случайная удача выпала.

У Тимофея валуны, как бельмо на глазу. Ни кораблям мимо них, ни лодкам не проехать.

— Чтоб вас черт, проклятых, разорвал! — ругал Тимофей валуны.

Совсем неожиданно, в конце лета, в пролив вошло гидрографическое судно и бросило якорь против зимовья Тимофея. В это время Дулепин стоял в лодке, нагруженной кольями. С ним находился и племянник. Время от времени Андрейка подавал дяде колья, а тот тяжелой березовой кувалдой забивал их в речное дно. Они строили через Унду забор. Это нехитрое сооружение напоминало собой стену с полуметровыми промежутками меж кольев. Посредине забора были ворота. Во время хода рыбы в эти ворота опускалась мерёжа, а ее боковые крылья натягивались и вертикально прижимались к стенке забора.

Увидев на рейде судно, Тимофей оставил работу.

На судне уже трещали лебедки, скрипели подъемные стрелы, гремели крышки трю­мов. Вскоре матросы опустили за борт похожие на низкие баржи моторные плашкоуты. Началась выгрузка.

Часа через два на берегу громоздились деревянные балки, толстые плахи, брусья, доски. Рядом лежали ломы, железные скобы, болты и черные, похожие на мины, баллоны. В стороне от них стояли в особой упаковке ящики с надписью: «Крайне опасно!» Эти ящики тут же забрал подскочивший быстроходный катер и умчался с ними в пролив. Вместе с обычным грузом судно привезло продукты и тару Дулепину: из фактории — муку, масло, сахар; из колхоза — пустые бочки для засолки рыбы, а также новый моторный вельбот.

Последний плашкоут доставил на берег трактор-тягач с металлическими санями-волокушами. Тягач уже был на ходу. Едва коснувшись земли, он несколько раз чихнул, кашлянул и загремел гусеницами. Весь строительный материал грузчики на тракторе стали перевозить на мыс.

Как только перевозка закончилась, плотники принялись за постройку маяка. Они делали на балках всевозможные пазы, шипы, вырезы, затем балки ставили на каменный фундамент и скрепляли поперечинами. Для бльшей устойчивости поперечины прибивали не параллельно одну другой, а крестообразно, впереплет.

Маяк походил на усеченную пирамиду, на вершине которой была устроена площадка, обнесенная невысоким дощатым бортиком. На площадке маячники установили специальную лампу-мигалку со стеклянным колпаком. От лампы шли к подножию маяка металлические трубы, по которым поступал из баллонов светильный газ ацетилен. Зажженная однажды лампа-мигалка не переставала гореть до тех пор, пока не выгорал весь газ.

Строительные работы были закончены. Начальник по установке морских сигнальных огней, в форменной фуражке, в кителе с золотыми пуговицами, зажег ацетиленовую лампу. Внутри стеклянного колпака вспыхнул яркий, ослепляющий свет. В тот же момент раздался оглушительный грохот и треск. Земля вздрогнула, словно от боли. Где-то под обрывом зашумели обвалившиеся камни…

Взрывы продолжались минут пять. Вода в проливе кипела, как в котле. К небу взлетали столбы брызг, морские водоросли, глина и огромные осколки от раздробленных валунов.

— Ну вот и готово! — спустившись с площадки, сказал начальник. — Нет валунов. Пролив очищен. Теперь, при свете маяка, корабли и ночью его найдут.