Вадим Панов - Царь горы

— Странный выбор дня для грусти, вы не находите?

— Зима, — скучающий в соседнем кресле Сантьяга пожал плечами и улыбнулся. — У всех минорное настроение. Кто-то усаживается у камина, листает книгу или смотрит на огонь, а кто-то идет грустить на улицу.

— Я имела в виду другое — день. — Подумала, и пояснила: — Дату.

Жрица Зарина совсем недавно вошла в число избранных колдуний Зеленого Дома, и еще не обладала достаточным опытом, чтобы беседовать с комиссаром Темного Двора. В смысле — беседовать без последствий. Себе самой молодая колдунья представлялась прожженной интриганкой, дремлющий нав казался мирным, да и к чему может привести брошенное вскользь замечание? Вызвать две-три ответные, ничего не значащие фразы?

— А что не так с датой?

Зарина покосилась на площадку: речь Франца продолжалась, и прошептала:

— Четырнадцатое декабря. Это день величайшей победы Великого Дома Чудь.

— Чуть громче пожалуйста, — попросил Сантьяга. — И не беспокойтесь о приличиях: чуды слишком увлечены, чтобы обращать на нас внимание.

Молодая жрица не решилась повышать голос, она чуть подвинулась к собеседнику и повторила:

— Четырнадцатое декабря — это день величайшей победы Великого Дома Чудь.

— Я что-то слышал об этом, — не стал скрывать Сантьяга, и тоже подвинул кресло. Теперь они едва не касались друг друга. — Занятное совпадение, не так ли?

— Грустить в день победы?

— Даже челы не устраивают праздники в честь поражений.

— Но зачем приурочивать День Памяти к какому-то событию? Выбрали бы нейтральную дату.

— Так сложилось.

Темные глаза нава были так близко, смотрели столь внимательно… Сантьяга всем своим видом показывал, что крайне заинтересовался беседой и с нетерпением ожидает следующей фразы.

— Да, разумеется… — Зарина вдруг подумала, что сопровождающие ее фаты наверняка донесут королеве о перешептывании с комиссаром. — Кажется, великий магистр закончил свою речь…

— Его сменит Гуго де Лаэрт, мастер войны. — Сантьяга тонко улыбнулся. — Чуды очень стараются внести в свои праздники хоть какое-то разнообразие, но, увы, безрезультатно.

— Зато торжественно, — невпопад заметила жрица.

— Им следовало бы нанять концов. На мой взгляд, церемонию не мешало бы несколько оживить.

— …они умирали, но не уходили с рубежа!

— Чудь!

— Да, концы умеют, — пробормотала жрица.

— И еще как.

Зарина, внезапно припомнившая некоторые эпизоды из своей биографии, потерялась окончательно. Ей стало казаться, что комиссар все знает о ней и… Конечно, в этом не было ничего зазорного, но неудобно, если нав…

— Кстати о концах. Вы слышали о новом шоу Птиция?

— Я не собиралась на премьеру. — «Пора заканчивать беседу!»

— Отчего?

— Меня ждет королева Всеслава, — весомо ответила жрица. — Я должна доложить…

— О том, как четыре часа слушали рыцарские сказки? — Сантьяга положил ладонь на руку покрасневшей Зарины и невинно добавил: — Дорогая Зарина, поверьте, ее величество прекрасно понимает важность этого доклада, и не станет тратить на него вечер.

— Королева Всеслава серьезно относится к своим обязанностям, — сообщила одна из фат.

Сантьяга, не снимая ладони с запястья жрицы, обернулся к ее спутницам:

— Так получилось, что в «Ящеррице» для меня зарезервирован столик на четверых… Неподалеку от сцены, разумеется.

— …штурм увенчался успехом!

— Чудь!

Колдуньи дружно сверкнули зелеными глазами.

клуб «Ящерица»

Москва, Измайловский парк, 15 декабря, среда, 00:37

Премьеру своего нового, потрясающего и грандиозного (а какого же еще?) шоу, Птиций приурочил к празднику в Ордене, специально подгадал, рассудив, что грустившим в течение всего дня чудам к вечеру потребуется эмоциональная разрядка. А что может быть лучше нового представления от известного режиссера? Правда, первоначально лидеры Великого Дома Чудь отнеслись к затее хитроумного конца с сомнением, заметив, что устраивать в День Памяти веселенькое представление не совсем правильно. Но Птиций выкрутился. Во-первых, он перенес начало на час ночи («Это уже следующий день, господа!»), а во-вторых, клятвенно пообещал, что мероприятие будет менее фривольным, чем обычно («Чинное и даже торжественное шоу станет достойным продолжением величественного праздника!») В случае необходимости конец умел быть весьма убедительным, и его пламенная речь привела к тому, что в «Ящеррицу» собрался сам де Гир. Новость мгновенно распространилась по каналам «Тиградком», и верноподданные чуды принялись в массовом порядке заказывать столики. Остальные любители развлечений не отставали, что гарантировало премьере аншлаг.

— Какое безобразие! — не выдержала Инга. — Кто-нибудь помнит, чтобы в «Ящеррице» творился подобный бардак?

— Нет, — пробурчал Кортес.

— Птиций зажигает, — вздохнул Артем. — Приглашение де Гира — гениальный ход.

— А мы почему страдаем?

— Мы жаждущая зрелища толпа, нам положено страдать, томиться, преодолевать препоны, прорываться к сцене и визжать от восторга. Таковы правила игры.

— Знаешь, что я думаю об этих правилах? — прищурилась Инга.

— Догадываюсь, — улыбнулся молодой наемник.

— Когда Птиций в следующий раз соберется на наш курорт, поселим его в самом захудалом номере, — предложила Яна. — С окнами на помойку.

— У нас нет таких номеров, — печально заметил Кортес, попутно припомнив, что на эту тему сегодня уже был разговор.

— Построим!

Наконец, после двадцати минут ожидания, наемники подъехали к «Ящеррице», остановили «Навигатор» у главного подъезда, получили жетон от парковщика, и, оставив ключи в замке зажигания, чинно направились в клуб. Упрекнуть обслуживающий персонал не рискнула даже острая на язык Инга: молодые концы суетились, как могли, но не успевали справляться с потоком гостей.

— Надеюсь, наш столик не окажется занят.

— Уверена, до такого Птиций не опустится, — улыбнулась Яна, сбрасывая шубку подоспевшему гардеробщику.

От столика метрдотеля послышалось восхищенное сопение.

— Какие гости! — Фунций, правая рука Птиция, подлетел к девушке. — Яна, вы неотразимы!

Короткое алое платье, плотно облегало спортивную фигуру девушки, оставляя открытыми плечи и руки. Немного драгоценностей: рубиновые серьги и ожерелье.

— Позвольте, я лично провожу вас к столику! — продолжил Фунций.

— Остальные гости обидятся, — улыбнулся Кортес, галантно подавая своей женщине руку. — Но все равно спасибо.

Конец вздохнул, но спорить не стал. Восхищенно проводил глазами удаляющуюся Яну, затем подарил такой же взгляд Инге, выбравшей в этот вечер нечто воздушное, серебристое, затем Фунций обласкал взором супругу обер-воеводы Крепкобоя, затем… Тяга концов к прекрасному общеизвестна, а потому метрдотель не оставлял без внимания ни одну входящую в клуб гостью.