Роберт Шекли - Охотник-жертва

— Минутку, сэр. Так… вроде все в порядке. Хотя, подождите…

— Жертве послали уведомление.

— Да, сэр. Это действительно так.

— Как вы это можете объяснить? Я ведь приказал действовать строго по инструкции. Вы же знаете, что эти профессиональные убийцы действуют безжалостно. Если им становится известно, что на них охотятся, наши Охотники лишаются последнего шанса на победу.

— Я знаю, сэр. Это либо саботаж, либо чья-то ошибка.

— Кто программировал эту Охоту?

— Бвитинс, сэр. Вызвать его?

— Я разберусь с ним потом. А вы проверьте все остальные Охоты самым тщательным образом. Может, у нас еще есть возможность каким-то образом перехватить уведомление. — Он положил трубку на рычаг, а затем снова вызвал оператора. — Соедините меня с Бвитинсом из почтовой службы Охоты.

Через несколько секунд ему ответили.

— Уведомление 32241В уже ушло? — спросил Симмонс.

— Думаю, что да, сэр.

— Его уже вручили получателю?

— Думаю, что еще нет, сэр.

— Слушайте меня внимательно. Я хочу, чтобы это уведомление немедленно отменили.

— Отменили? Но письмо уже в пути.

— Речь идет о жизни одного из наших Охотников, — спокойно произнес Симмонс. — Вы должны перехватить письмо до того, как его доставят по адресу.

— Понял, сэр, — сказал Бвитинс. — Сделаю все, что в моих силах. Какую степень насилия я могу применить при исполнении вашего приказа?

— Вплоть до третьей, — ответил Симмонс. — Невыясненные обстоятельства.

— Понял, сэр, — хмуро отозвался Бвитинс. — Приступаю к действиям.

Симмонс обернулся к Баренжеру.

— Сенатор, я рад, что вы заметили ошибку. Надеюсь, у нас достаточно времени, чтобы ее исправить.

— Мне пора возвращаться в Сенат, — сказал Беренжер. — К великому сожалению, мое время истекло. Но я хочу сказать, что здесь, в этой истинной цитадели свободы, работают поистине замечательные люди.

— Мы делаем все от нас зависящее. — скромно ответил Симмонс.

Как только сенатор ушел, Симмонс поспешил к Мастеру Охоты. Он ворвался к нему, даже не постучав.

— Зачем? — спросил он.

Мастер Охоты сидел с непроницаемым лицом.

— Чашку чая? — предложил он Симмонсу.

— Перестаньте, — нетерпеливо сказал Симмонс. — Я же знаю, что это ваших рук дело. Вы приказали Бвитинсу отправить Гусману письмо. Почему?

— Так надо, — ответил Мастер Охоты. — Чтобы поторопить события.

— Надо для кого? Уж не для Блэквелла ли? Мастер Охоты прищелкнул языком.

— Несомненно, это доставит Блэквеллу немало неприятных минут. Но Поляк присмотрит за ним.

— А с какой целью понадобилось торопить события?

— Скоро ты сам это увидишь. Наш самолет готов к вылету?

— Конечно. А куда мы летим?

— Не надо задавать сразу так много вопросов, — сказал Мастер Охоты. Просто будь все время начеку. Мы можем отправиться в путь в любую секунду. Так как насчет чая?

А если кто и задумался над таким обстоятельством, то вряд ли смог сделать рациональный вывод, не имея остальных ключей к разгадке таинственного исчезновения Гирса. А именно: кто-то хотел помешать доставке почты в резиденцию Гусмана, но опоздал всего на пять минут.

В пять часов вечера какой-то пьяница или псих умудрился пробраться в раздевалку 512-го отделения связи в Ньюарке. Двум бригадам добровольной пожарной службы Ньюарка пришлось сражаться с огнем, потому что в раздевалке вспыхнул пожар. После того как пожар удалось погасить, обнаружили, что кто-то украл мешок с почтой, пришедшей из северной части Нью-Джерси.

…Бвитинс быстро пропустил мешок с почтой сквозь инфракрасный сканнер. Сортировочная машина надрывно гудела, пропуская письма через кожух сканнера. Когда процесс закончился, Бвитинс выругался. Нужного документа, помеченного невидимым магнитным кодом, в мешке не оказалось. Он снял трубку телефона и позвонил своему агенту в Майами.

Альберт Гире почти три года работал почтальоном в Южном Майами. Гирсу нравилось разъезжать на голубом джипе с надписью «Почтовая служба США». Каждый день он развозил по адресам почту второго класса и всегда имел при себе баллончик с газом, чтобы отпугивать собак — заклятых врагов каждого почтальона. Ничем особенным он не выделялся. И это придало еще больше таинственности факту его исчезновения в Западном Майами. А вместе с ним пропал и мешок с почтой. Каких только теорий не существовало на этот счет! Но почему-то никто не обратил внимания на самую существенную деталь — Гире пропал сразу же после того, как доставил почту в резиденцию Гусмана.

— Всего хорошего, сэр!

Блэквелл сунул портье чаевые и сел в машину, которую подогнали прямо к подъезду отеля. Руль так накалился от солнца, что к нему невозможно было притронуться, но портье догадался включить кондиционер, и прохладный воздух уже начал циркулировать в салоне. Пристегнувшись ремнем, Блэквелл тронулся с места и выехал на Брикел-авеню. По обе стороны улицы возвышались высокие здания из стекла и алюминия, перемежающиеся с королевскими пальмами. Следуя дорожным указателям, Блэквелл без труда нашел нужный поворот и выехал на 6-е шоссе. Вскоре позади остались Коконат Гров и Корал Гэйблз. За 72-й улицей начался район Южного Майами. Выехав на 55-ю авеню, Блэквелл свернул на Твин Лэйкс-драйв. В конце тупиковой улицы за высоким забором из металлической сетки виднелось огромное приземистое здание.

Блэквелл подъехал к воротам, назвал охраннику свое имя и сказал, что у него имеется приглашение. Охранник куда-то позвонил, получил разрешение и открыл тяжелые ворота из кованого чугуна. К главному зданию вела длинная подъездная аллея, по обе стороны которой росли высокие пальмы. Здоровяк с непроницаемым лицом молча кивнул Блэквеллу и жестом указал, где припарковать машину.

Дом Гусмана, уродливое сооружение кораллово-розового цвета, стоял на пятиакровом участке, обнесенном высоким забором с самыми современными датчиками охраны. Вдоль забора бегали черные доберманы. В испаноговорящей общине этот дом называли Розовым дворцом дона Альфонсо. В нем сочетались черты архитектур всех времен и народов, начиная от древнегреческой и кончая современным европейским стилем. С разных сторон Розовый дворец напоминал французское шато, английскую усадьбу, испанский колониальный особняк и итальянский средневековый замок. Без преувеличения его можно было назвать музеем исторической архитектуры.

Тито открыл входную дверь, быстро обыскал Блэквелла и пропустил в дом. В просторном холле уже ждала одетая в черно-белую форму горничная, которая повела Блэквелла дальше. Он пошел за ней по длинному сводчатому коридору, явно позаимствованному у Борджиев, и оказался возле огромного плавательного бассейна.