Юрий Никитин - Имаго

– Отныне мой дом там, где ты, – сказал я серьезно. – Таня, я хочу, чтобы мы жили вместе. Может быть, тебе больше никуда не ходить?

Она приподнялась на локте. Маленькие груди чуть сдвинулись вниз. Большие карие глаза смотрели с участием и глубокой симпатией.

– Бравлин… ты даже не поинтересовался, как я живу!

– Как ты живешь, Таня? – спросил я послушно. – Как ты живешь, без меня?

Она огрызнулась:

– Ты еще спроси, почему я жива без тебя!.. Без тебя я еще не жила, не знаю. А вообще-то живу… как все живут. Хорошо, можно сказать! У меня хороший любящий муж, у меня хорошая умненькая дочь. Ей пять лет, но уже можно отдавать в первый класс… Да, вот такая умненькая! В маму. У меня хорошие друзья. Тоже умные, без материальных или жилищных проблем. Разные хобби, отдых на зарубежных курортах… Если тебе это интересно, то работа у меня тоже просто супер!

– Да, – согласился я, – то, что возникло между нами… большая помеха. Обоим! Но это возникло. И потерять такое сокровище… нет, я ни за что. Я лучше все остальное потеряю.

– А я нет, – отрезала она. – Я не хочу терять ни того, ни другого! Почему обязательно терять? Человек должен все время приобретать, обогащаться!

– И быть всесторонне развитым, – сказал я горько. – Увы, у меня так не получится. Я уже потерял покой и сон, как говорится. И душевное равновесие. Зато обрел такое, что все перевесило…

– Я тоже обрела, – ответила она. Поспешно добавила: – Кое-что, кое-что, так что не задавайся. Еще не разобралась!..

Я полежал молча, из меня вырвалось горько:

– Как часто слышу «…мне надо разобраться…»! Как будто в этом надо разбираться… Как будто в этом можно разобраться. Это надо принимать как высший дар, что выпадает очень немногим из живущих.

– Чей дар?

– Да мне по фигу, чей. Дар богов или одного Бога, природы, Провидения, генетического пика. Мне отвалилось такое редчайшее… особенно по нынешним временам, счастье, что у меня просто руки трясутся от жадности! Дурак буду, если не ухвачусь…

Даже если пальцы сгорят, подумал вдруг, буду держаться. Такое счастье выпадает в самом деле все реже. Мир стремительно меняется. В небытие вообще уходит огромный пласт мировой литературы, где в основе любовь. Вон Бабурину, а он типичен, уже непонятны терзания Ромео и Джульетты, Тристана и Изольды, Тахира и Зухры, Безухова и Наташи, Тарзана и Джейн, Маяковского и Брик, тех двух комсомольцев…

– А это кто такие? – услышал я голос рядом.

Таня приподнялась на локте и с любопытством смотрела мне в лицо.

– Я что, – пробормотал я, – говорил вслух?

– Шептал, – ответила она язвительно, – да так нежно…

– В первые годы Советской власти, – объяснил я, – блистали двое комсомольских деятелей, он и она. Он заболел и умер, а она, не в силах перенести утрату, застрелилась у его мертвого тела. И хотя самоубийство по этике комсомольцев – акт трусости, но за их общим гробом шли все комсомольцы столицы. Сотни девушек рыдали, а парни не могли сдержать скупые и горючие… да.

В старину дикие предки, лихо закинув каменные топоры на плечи, провожали своих подруг к родным пещерам. Я усадил Таню на сиденье справа, не удержался и поцеловал, словно мы в романтической мелодраме. Кто-то из прохожих на той стороне отпустил грязную шуточку, напоминая, что мы в реале, к тому же – в России.

По обе стороны медленно поплыли дома. Я вырулил на трассу, машин в этот час немного, не приходится долго уступать дорогу, но все равно поехал неспешно, растягивая последние полчаса. На двух перекрестках нас останавливали патрули, за гаишниками маячат быстро ставшие привычными фигуры в камуфляжных костюмах, проверили документы. На третьем вообще подвергли обыску, я открывал багажник, один из патрульных долго водил под днищем длинным сачком с металлической сеткой.

Все привычно, буднично, подумал я горько, как быстро человек привыкает. Привыкает ко всему. Природа дала нам все для того, чтобы мы могли выжить на самом дне зловонной ямы, но она же дала нам и могучие крылья. И чем крылья мощнее, чем сильнее они мешают ползать…

– Мой муж, – заговорила она медленно, – очень приличный и добропорядочный человек. Да, он, по терминологии боевиков из РНЕ, колаб, но кто сейчас не колаб?.. Все – колабы в той или другой степени. Но он не усердствует, просто работает.

Я перевел машину в крайний правый ряд, ехал так медленно, что вот-вот патрули начнут останавливать вопросом: чего ж ты, гад, крадешься? Подумалось, что лучше бы ее муж усердствовал, тогда бы его быстро к стенке, устыдился подленькой мыслишки до жара на щеках, сказал торопливо:

– Конечно, он тебя любит… Тебя нельзя не любить!

Она засмеялась:

– Такое книжное слово… Теперь даже дети в любовь не играют. Он относится ко мне прекрасно. И в постели с ним все в порядке, на оргазмы не жалуюсь. Конечно, он пользует у себя на работе секретарш и сотрудниц, как и у нас дома, когда вечеринки уж чересчур многочисленные… но это норма, это обыденность…

– У нас такого быть не может, – прошептал я.

– Ну, мы с тобой исключение, – ответила она. – Двое уродов. А мой муж – здоровое большинство. Я, кстати, тоже. И на вечеринках успевала, и когда сосед забегал одолжить электродрель, и на работе…

– Ты уже говорила, – напомнил я торопливо. – И даже по дороге на работу.

Она отмахнулась:

– Да ерунда это все. На самом деле по дороге на работу ну пару раз всего! И то оба в дождь. Все равно застряли под навесом, пришлось пережидать, а чем еще заняться с незнакомым мужчиной?.. Хорошая девушка должна уметь делать то же самое, что и плохая, но так как она хорошая – то должна это проделывать хорошо! Словом, у меня хорошая счастливая жизнь. Подруги завидуют.

– Ему, – сказал я, – наверняка завидуют еще больше.

Она довольно улыбнулась.

– Не скажу, что я со всеми его коллегами… успела, но те, с кем успела, да, признают, признают!.. И завидуют. Думаю даже, не все врут, не все. Так что, сам понимаешь, у нас крепкая современная семья. Построенная на современных законах. Тряхнуть ее трудно, а разрушить и вовсе невозможно. Тем более… этим старинным оружием!

Впереди замигал желтый, я сбавил скорость еще чуть и, конечно же, ухитрился не успеть проскочить до того, как вспыхнул красный. На Ленинградском хорошо рассчитано переключение, если попасть в «зеленую волну», можно гнать до самого Центра, ни разу не споткнувшись о красный. Но если суметь выбиться, то везде будешь успевать к красному, как я сейчас и попал очень умело.

К тому же – частые проверки на дорогах…

Дальше она указывала, по каким дорожкам проехать, чтоб короче, где можно напрямик через детскую площадку, так ее называют по старинке, где свернуть и где остановиться. Я хотел было в сторонке от ее дома, да не увидят, что ее, замужнюю женщину привез молодой мужчина, но ее, похоже, такие пустяки совсем не тревожили.