Юрий Никитин - Последняя крепость

Она рассмеялась весело и задорно.

– Уговорили! Но только мы не будем ждать, пока они сварят суп из ноги. Хорошо?

– Идет, – согласился он легко. – Надеюсь, там отыщется что-то, что можно приготовить быстрее. Прямо при нас.

Хозяин «Симы» за эти годы уже отошел от дел, но его сын Гай крепко держал в руках семейное дело.

Стивен определил это еще с порога: чисто, работают мощные кондишены, столы накрыты белоснежными скатертями, хотя «Сима» не относится к элитным ресторанам, атмосфера подчеркнуто строго отдыхательная.

Мария выбрала столик, очень умело, заметил он одобрительно, все просматривается, а чтобы рассмотреть их, большинству нужно будет повернуться и тем самым обратить на себя внимание.

Стивен с интересом смотрел меню, остановил пробегавшего мимо официанта:

– Минутку… Что это за шашлык «Содом»?

– О, – воскликнул тот, – если у вас с желудком все в порядке, а я вижу, что в порядке, вы так прекрасно выглядите, то вам его нужно обязательно попробовать!.. Тем более вам как туристу. Лично я считаю, что знакомство с древней историей Израиля лучше начинать с ресторанов…

– Ого, – сказал Стивен. – Так чем он этот «Содом» отличается от просто шашлыков?

– О, – снова воскликнул официант. – Его ингредиенты: куриные гузки, томатная паста, красное вино, острый красный перец паприка, чеснок, красный перец гамба, мука, мясной бульон, гвоздика, мед, лук! Наш Господь уничтожил Содом и Гоморру за грехи, но грех сладостен, как мед, и остер, как перец! Еще язык и небо обжигает красный острый соус, как в те давние времена небесный огонь!

Стивен кивнул:

– Да, надо будет отведать… нет-нет, я сделаю заказ попозже, пока изучу меню.

Мария хитро посмеивалась, Стивен читал, брови вздымались выше.

– Круто, ничего не скажешь… котлеты «Бедные люди», маринад «Кавказский пленник», фаршированный голубь «Осло»… а вот куриные ножки, но не простые, а «правые» и «левые» под общим названием «Выборы»… Ух ты, фаршированная рыба «Иона», яйца «Самсон»… Что-то я плаваю в библейской тематике, про рыбу я уже что-то смутно помню, но про яйца… гм…

Она сказала весело:

– Здесь еще неплохое суфле из манной крупы «Сорок лет в пустыне». А на закуску можно взять небольшой такой воздушный торт «Отелло»…

– Почему «Отелло»? – спросил он с недоумением.

– Днем едите, – пояснила она преувеличенно серьезно, – а ночью душит.

Оба захохотали, привлекая внимание, на них с удовольствием посматривали другие посетители, таких красивых, здоровых, уверенных, сильных.

Он еще в первый приезд в Израиль заметил, что поесть здесь не просто любят, а обожают. И вообще едят много и часто, хотя чрезмерно тучных людей он не встречал вообще, это не то, что в США, где трехсоткилограммовые толстяки бродят по улицам стадами, устраивают пикеты по поводу того, что в автобусах слишком узкие двери, а в кинотеатрах – сиденья.

В то же время здесь все места, где едят, переполнены, будь это дешевые забегаловки или самые фешенебельные рестораны. Так по всей стране, везде видишь множество ресторанчиков разного уровня, как кулинарного, так и социального направления, этнографического оттенка. Правда, есть немало ресторанов разной ценовой категории, которые являются чисто национальными, особенно заметны узбекско-бухарские, ведь недаром же бухарские евреи скромно полагают себя самыми умными из евреев, а значит – и в мире, и потому их ресторанчики пользуются большей известностью, чем итальянские, русские, китайские, японские.

Мария сказала задумчиво:

– Статистика говорит, что треть американцев хочет похудеть, треть – прибавить в весе, а треть еще не взвешивалась… Это правда?

– Конечно, – ответил он убежденно. – Про американцев все – правда. Мы – всякие! В нас есть все.

Она посмотрела пытливо:

– Все? Какой ужас…

Официант возник неслышно, Стивен предложил меню Марии, она отмахнулась, а он, чтобы не ломать голову над непонятными названиями, велел принести то, что у них свежее, здоровое и не слишком калорийное.

Мария выслушала заказ достаточно равнодушно, Стивен зметил с великим облегчением:

– Как это хорошо… Даже непривычно.

– Что?

– Что ты все ешь.

– А почему я не должна? – оскорбилась она. – У меня еще нет гастрита. И язвы желудка пока нет. Хотя от таких предположений…

– Я о запретах, – сказал он неуклюже. – У вас много запретов. Свиней не есть, жвачных и с копытами… или, наоборот, есть, не помню…

Она помрачнела:

– Не надо говорить о том, чего не понимаешь. В запретах таится великий смысл.

Он сказал успокаивающе:

– Да-да, я не спорю. Более того, согласен.

Она посмотрела с великим недоверием:

– Согласен?

– Да, – ответил он и объяснил: – Запреты действительно были необходимы в те дремучие времена, когда создавались. Запреты – основа нравственного совершенствования человека. Человек, соблюдающий запреты, всегда выше и чище того, кто, как говорится, полностью свободен. Чем человек ниже по интеллекту, моральному облику и соцположению, тем он свободнее. Потому это в самом деле великое, хотя многими и недопонимаемое решение… ну, насчет соблюдения даже нелепых запретов.

Она просияла:

– Спасибо! Я не думала, что поймешь.

– Ну да, я же американец.

– Извини.

– Погоди, – ответил он серьезно, – однако сейчас добавилось огромное количество новых запретов. Их более чем достаточно, чтобы не дать человеку расслабиться и превратиться в животное. Не стой под стрелой, не лезь в трансформаторную будку, не отдыхай на рельсах, не ходи на красный свет, закрывай кран, не суй пальцы в мясорубку, не трогай оголенный провод…

Она нахмурилась:

– Это не те запреты.

– Это запреты нового времени, – пояснил он. – Они такие же, только их намного больше. Их тысячи, миллионы! Они на каждом шагу, их гораздо больше, чем у древнего иудея. Именно эти запреты определяют, кому вообще жить, а кому в школу дебилов, а из выживших – кто на низшей ступеньке лестницы, а кто на высшей. Понятно, что на высших еще больше ограничений, начиная от добавочного умения завязывать галстуки и играть в гольф, а заканчивая умением пользовать столовыми приборами, где только вилок тридцать видов… Эти правила важны, они в самом деле работают и в самом деле четко отделяют низших от богоизбранных. Говорю без иронии, ибо Бог избирает постоянно работающих над собой, совершенствующихся, постоянно следит за такими и лишь краем глаза присматривает за стадом гораздо менее ценных, которые могли бы, но… не стали.

Она опустила глаза и неспешно резала стейк, орудуя ножом и вилкой. Когда Стивен спохватился и торопливо взялся за еду, Мария заговорила тихо:

– Ты хорошо сказал. Неважно, что неверно. Уже то, что ты сам осмысливаешь суть запретов, говорит в твою пользу.