Юрий Никитин - Трансчеловек

– Здесь, это где?

– В этом мире, – уточнил я. – В этом обществе. В конце концов, и без чипов жить можно.

Он сказал язвительно:

– А с чипами будет только золотой миллиард?

Я сдвинул плечами.

– Что такое золотой миллиард? Это те, которые так и не стали общечеловеками даже в самый что ни есть разгул этого психоза. Общечеловеки – это остальные шесть миллиардов. Тупейшее стадо. Принадлежность к золотому миллиарду не выражается в миллионах долларов на счету или в стране проживания. Золотой миллиард – это люди, которые мыслят самостоятельно.

Леонид сидит, обняв за плечи свою Памелу, сказал из угла своего уютного дивана:

– Полагаешь, самостоятельно мыслит один из семи? Оптимист!

Я отмахнулся.

– Миллиард – красивая цифра. Ты же знаешь, круглые цифры всегда врут. Можно, конечно, сказать, что каждый из мыслящих самостоятельно не даст утонуть в животной морали общечеловеков своей родне и друзьям, так что всего может оказаться и побольше миллиарда…

– Все равно миллиард – многовато.

Я отмахнулся уже с раздражением.

– Ну что вы прицепились к этому слову? Ну, будет на самом деле полмиллиарда, а то и меньше, какая разница? Суть не в термине. «Золотой миллиард» – это подготовка общества к шоку. Ведь в один миллиард все-таки легче попасть, чем в миллион! А когда смирятся, что на планете останется миллиард, а остальных – под нож, тогда можно будет осторожно поправить, что на самом деле не миллиард, а… сто миллионов. Или же десять.

Они все смотрели на меня с ужасом. Аркадий сказал почти шепотом:

– Вы в самом деле полагаете, что ваши каннибалы решатся простых людей… под нож?

Я невольно засмеялся.

– Мало вам Коли, никак шутки понимать не научитесь. Зачем под нож? Можно оставить все, как есть. А самим уйти дальше. И наконец-то свершится то, о чем всегда мечтали все века! То, о чем гласит Библия, – к Богу отправятся избранные. Остальные… останутся. Одно дело нянчиться с алкоголиками и наркоманами, стараться лечить и перевоспитывать рецидивистов, другое – стараться сделать их умнее. Разве сейчас правительства не заботятся о людях? Постоянно вносят в пищу важные добавки, что незаметно искоренили остававшиеся болезни. Сейчас у всех здоровые зубы от рождения и до глубокой старости, никто не болеет даже гриппом, но народец вместо благодарности обвиняет власти во вторжении в личную жизнь! Какое вторжение, никто силой не тащит в будущее. Это уже никому не удастся. Но даже если бы удалось – на фиг в нашем светлом… в смысле, из силовых полей, будущем всякая мразь, что и там будет жадно оглядываться по сторонам: что бы украсть, кого бы ограбить, какую бы звезду загасить за неимением лампочки в подъезде, какую галактику разбить, как привыкли бить зеркала в лифтах?

Аркадий поморщился.

– Володя, вы чересчур, чересчур… Это же люди, в конце концов!

– О гуманизме, – возразил я, – и всеобщем равенстве хорошо говорить и чувствовать себя этаким хорошим и праведным, когда это ничего не стоит. Мол, все люди, от миллионеров до распоследних бомжей и наркоманов – равны и права имеют равные. О наркоманах и прочей дряни нужно заботиться, это считается хорошим тоном, лечить их и всячески уговаривать бросить это дело.

– А разве не так?

– Херня на постном масле, – ответил я достаточно откровенно. – Сейчас – да, по крайней мере на бумаге и права есть у каждого наркомана или рецидивиста, и суммы государство выделяет на лечение и уговаривание бросить и завязать. А завтра, простите, уже и на бумаге придется внести ясность. Наступает время, когда в самом деле скоро начнем приобретать сперва бесконечную жизнь, а потом и бессмертие. А вместе с тем и невероятную мощь. Ну, скажем, если сейчас простой человек сможет включить и выключить свет в туалете, то завтра сможет зажигать и гасить звезды. А это, знаете ли, налагает… Наркоман пусть гасит и зажигает в себя в туалете свет хоть всю ночь, но к звездам я бы таких не допускал.

И – не допустят. Это понятно, против этого даже спорить не приходится. Равноправие равноправием, но все-таки… вы же понимаете…

– Понимаю, – кивнул Аркадий и спросил быстро: – А кто мешает этих наркоманов вылечить? Исправить их генетический код?

Я криво улыбнулся.

– Скажите еще, вообще наделать искусственных существ. Ну там киборгов всяких с идеальными генами. Если людей накрывает горная лавина… или пусть даже гроза с градом, под удар попадают всякие, но если человек стал наркоманом, в то время как вокруг другие не стали, то червоточина в нем самом. Такого от одного вылечишь – в другом месте порвется. А менять гнилые гены на «хорошие»… простите, как далеко зайдем? Я полагаю, в целях осторожничания будут пока что пропускать в будущее только нормальных людей, от которых хотя бы не исходит угрозы обществу.

Он умолк, смотрел с удивлением. И другие, как я только что заметил, смотрят на меня так, будто это я решаю, кого пропускать в будущее, а кого оставить в этом счастливом мире развитого рыночного капитализма.

Позвонила Жанна, со слезами прокричала в трубку, что Аркадий в реанимации. У него инфаркт, ну кто бы думал, никогда ничего подобного, здоров как бык, а тут вдруг…

Часа через два, когда кризис миновал, мы с Жанной вошли к нему в палату. Он лежит, желтый и бледный, как персонаж из старых фильмов о властелине мира: весь в нашлепках биодатчиков, что мониторят жизненные процессы, бедра и ноги охватывает гибкая металлическая труба, делая его похожим на самца русалки. Как я догадался, это чтобы не поднимался в туалет. И вообще не тужился, сейчас ему и такие усилия в тягость.

Врач остановил нас в дверях.

– Родственники?

– Да, – ответила Жанна, а я кивнул.

– Запустили вы его, – сказал он с неодобрением, – запустили. Даже старыми методами предынфарктное состояние засекают за пару суток, а современными так и вовсе… Он что, алармист?

Жанна замотала головой, я сказал уклончиво:

– Немножко. Он осторожный человек.

– Осторожные живут спокойней, – согласился он. Вздохнул: – Но – недолго. Пять минут на общение, не волнуйте его. После реабилитации убедите его вшить чип контролера или хотя бы мониторинга.

– Обязательно! – пообещала Жанна горячо.

Потом мы с Михаилом, разбирая все по дням, пришли к выводу, что помешало как раз быстрое выздоровление Аркадия. Хотя инфаркт обширный, но Аркадий к вечеру ходил по палате, на другой день прогуливался по коридору, а на третий день его выписали. Вернулся почти вприпрыжку, Жанна сразу же заговорила о чипе – контролере сердца, Аркадий от контролера отказался, но на мониторинг согласился.

Договорились на операцию по установке такого чипа на понедельник. Затем перенесли на пятницу, потом сдвинули еще на три дня, и хотя операция пустяковая, теперь грудную клетку давно не вскрывают, все через крохотные проколы, но что-то да мешало, а когда наконец подошел день по установке чипа, Аркадий наткнулся в Интернете на тревожное сообщение одного из хирургов, специалистов по опухолям.