Юрий Никитин - Великий маг

– Да, – проговорил я, – вы мои реакции просчитали достаточно верно… Вам даже не понадобилось подсовывать мне женщину с идеально выверенными реакциями, как обычно делается.

Из другого конца каюты сказал с достоинством Лакло, он быстрее всех вернул себе привычную манеру общения:

– Владимир, вы нас недооцениваете!

Я смотрел вопрошающе. Соммерг пояснил:

– Здесь на острове – было бы слишком явно. Ее подсунули намного раньше.

– Неужто Кристина?

– Да.

– Ух ты!.. А я уж подумывал, что пашет на ФСБ или ГРУ… Давно трудится на этом поприще?

– Это неважно. Важнее то, что именно ее параметры и реакции были отобраны поисковой системой. Гордитесь, Владимир Юрьевич, для вас отыскивали женщину по всей планете! Это в самом деле ваша половина. Ее отбирали по наиболее привлекательным для вас параметрам. Должен сказать, Владимир Юрьевич, у вас прекрасный вкус. В какие бы глубины вашего подсознания мы ни заглядывали, нигде изврата, перверсий, даже простой грязи. А видели бы вы досье величайших мужей страны… Ладно, мы отвлеклись.

– А зачем это все? – спросил я. – Вы же знаете, для работы инфиста нужно… вдохновение, что ли, хотя ненавижу это вычурное слово. А какой вдохновизм из-под палки?

Соммерг сказал желчно:

– Знаем, увы. Но военное министерство… там такие дубы! Как и у вас, впрочем. Надеются, что удастся заставить. А если нет, то нам дадено задание создать дымовую завесу вокруг вашей персоны, а потом распространить слух, что вы убежали сами.

– Ну, а что, если так и не будет моих новых работ?

Челлестоун цинично улыбнулся.

– Спились, русские все спиваются. Впрочем, это удел многих гениев. Или зажили настолько сыто, что пропал стимул для творческой работы, ведь писатель должен голодать, верно? Что лишний раз подтвердит сразу два тезиса: а) у нас на Западе жизнь намного привлекательнее; б) почему в США все меньше собственных умов, а все выезжаем на эмигрантах да еще успеваем на их детях. Внуки, увы, уже полные ничтожества… Так что операция продумана до мелочей, дорогой Владимир!

Я покачал головой.

– Знаете, я бы должен для виду согласиться, а потом придумать шикарный побег со стрельбой из двух рук, с прыганьем с самолета на вертолет, на крышу поезда и всякими ногами с тройного поворота в челюсть… но мы же взрослые люди?

Они смотрели с ожиданием. У меня создалось странное впечатление, что хотя пленник я, но именно у меня в руках какие-то рычаги.

– Все равно слишком все мелко. Здесь что-то не так. Не вашего это ранга, подобные похищения. Я считал вас акулами покрупнее.

– А мы крупные, – ответил Челлестоун сердито. – Для того чтобы затушевать возможную огласку с вашим похищением, были проведены операции по отвлечению, переносу внимания и прочее-прочее. Думаете, это не масштаб? Включить телевизор?

Я вяло отмахнулся.

– Не надо. К тому же можно записать что угодно, у вас же свои киностудии.

– Зачем же так мелко, – сказал Челлестоун чуточку обиженно. – Можете увидеть внезапные митинги в центре Москвы, запрос видного журналиста о взятках премьеру, слухи о внезапной болезни вашего президента, приезд сразу двух ведущих в мире рок-групп в Россию…

Я буркнул:

– Хорошо, хоть дома не взрывали. И подводную лодку не потопили.

– Но с вами обращались, Владимир, очень бережно. Думаете, было просто вас перенести спящего сперва на подводную лодку, а потом, не разбудив, через три часа поднять на борт этого корабля?

– Да я вообще-то сплю как бревно. Но, что не разбудили, спасибо. Только в голове все еще туман… Наркотик?

Соммерг поспешно заверил:

– Абсолютно безвредная смесь. Я сам пользуюсь, когда бессоница.

Я оглядел их по очереди. Все смотрят напряженно, лица несчастные. Вряд ли только потому, что совершили гнусность. Люди такого ранга уже сами живут теми правилами, которые придумывают для других. Что-то их тревожит.

– И все равно, – сказал я ровно, – это мелко, если просто хотите заполучить нового сотрудника. Да, я знаю, что я – самый замечательный и талантливый, гений и, вообще, золото… но каждый из вас это знает о себе самом, а всех остальных считает простыми ботами. Если кто-то и считает, что у меня есть заслуживающие внимания работы, то для вас это – случайность. Итак, что случилось? Зачем это все?

Лордер взглянул мне в глаза. Впервые я увидел в его холодных рыбьих глазах какое-то чувство, но теперь мне стало не по себе. Если я ожидал увидеть ярость, злобу, ненависть, то ошибся: на меня из глубины глаз смотрел смертельно усталый человек, безнадежно усталый.

– Коллеги, – проговорил он серым голосом, – коль уж мне было позволено сообщить, что живым Владимиру не уйти… то давайте сообщим и самое главное.

Соммерг и Лакло переглянулись, Челлестоун поморщился, махнул рукой.

– Валяйте, – разрешил он. – У вас это получится лучше.

Наступило нехорошее молчание. Лордер сел напротив, лицо снова стало холодной маской бронзового конкистадора, и заговорил голосом завоевателя, уцелевшего в боях, ушедшего на покой, где прочел первые в жизни книги и кое-что узнал о мире.

– В вашей стране нет таких возможностей, как в наших, – сообщил он мне новость. – Или даже в одной нашей. Вы заняты выживанием, у вас все силы на обороне… А у наступающей стороны больше возможностей. Как для атаки, так и для отдыха, развлечений, отвлечений… Непрерывным давлением на Россию занята только часть наших сил, я говорю об инфистах. Еще часть работает с исламским миром и… нашими союзниками, а около трети ресурсов направлено на исследование нашего будущего.

Он умолк, я бросил украдкой быстрый взгляд на остальных. Челлестоун помрачнел больше всех, Соммерг кривится, будто хлебнул уксуса, а Лакло повернулся ко мне спиной и что-то бормочет. Похоже, матерится. Крепко, почти по-русски.

Лордер подождал от меня какой-то реакции, пленники обычно нервничают, излишне суетятся, много и бестолково говорят, задают вопросы, но я это понимал, понимал, я же гений, а они только думают, что гении.

– Исследования нашего будущего, – повторил Лордер глухо. Он перевел дыхание, сглотнул комок в горле. Его серые бесцветные глаза взглянули мне прямо в зрачки, словно пытались проникнуть дальше в мозг. – Началось, как обычно, со сценариев. Разрабатывала их, как знаете, всякая шушера вроде генералов Генштаба. Потом уже для них разрабатывали наши специалисты. Потом… потом сотни и тысячи сценариев различных вариантов воздействия на окружающий мир.

Он снова умолк, я очень спокойно, подчеркнуто спокойно, поинтересовался:

– А пробовали вариант… бездействия?

Он кивнул, не сводя с меня упорного сверлящего взгляда.

– Похоже, вы ухватили суть проблемы.