Юрий Никитин - Великий маг

Завтрак был великолепен, но меня не оставляло чувство, что и здесь… чересчур. Чересчур великолепно и чересчур обильно. Разве что вместе с салфетками поставят в изящные стаканчики гусиные перья для щекотания горла. Чтобы в подражание римским патрициям выблевать съеденное, вернуться за стол и снова жрать, жрать, жрать в три горла. Или они все еще уверены, что в России плохо с импортными продуктами?.. Да нет, сами жрут так, что просто непонятно, как не распухают прямо на глазах.

После завтрака разбрелись по невероятно огромному дворцу. Кристина осматривала красоты, я – оборудование, заглянул в Инет на предмет новостей, Лакло и Соммерг отчаянно спорили неподалеку. Кристина подошла ко мне с сияющими глазами, но не успела раскрыть рот, приблизился Лордер. Я взглядом велел ей исчезнуть, не время для игр.

Физиономия у Лордера недовольная, как будто признавал, что совершенно нечаянно выступил на моей стороне, чего ему очень бы не хотелось. И когда заговорил, интонация была почти брезгливая:

– Надеюсь, вы поняли, что я лишь давал оценку своему обществу, которое построили несчастные беглецы, сумевшие перебраться за океан. Это не значит, что если я его понимаю, то и принимаю. Нет, при всем внешнем богатстве, которое мое общество может создать, оно никогда не полетит к звездам. Обезьяна рассуждает здраво: что, дескать, те дадут ее огороду? Семье, связям с женой соседа? Добавят ли жалование?.. Кстати, показательно и то, что, побывав на Луне… когда побывали, не помните? Уже целое поколение прошло!.. так и не сделали следующего шажка: не организовали лунную станцию, поселение, не говоря уже о том, что так и не послали экспедицию на Марс, Венеру, Юпитер и дальше, дальше, дальше!.. Как послал бы человек, строящий коммунизм, монархизм, утопизм, даже феодализм!

Лакло оставил Соммерга, подошел быстро, уши шевелятся, как у волка, хохотнул:

– Феодалы в космосе? Оригинально.

Лордер взглянул на него исподлобья.

– Вам кажется, что научно-технический прогресс неразрывно связан с прогрессом морали? Это кажется очевидным лишь потому, что так случилось. На самом деле вполне могло быть, что сейчас мы сидели бы в таком же дворце, компьютеры на каждом углу, ракеты летают к другим планетам, а на дворе феодализм, а то и рабовладизм. Или наоборот: общество равных возможностей, вы все уже убежденные фрейдисты, полное равноправие, гомосеки – тоже люди, а беглых рабов распинаем на крестах вдоль дорог, в цирках гладиаторские бои, кстати, очень хорошо смотрятся и по телевизору с частотой в сто мегагерц, но брызги крови лучше видеть наяву с трибун стадионов… Но это мы отвлеклись, давайте вернемся к своим баранам…

По лицу Кристины было видно, что она очень хотела бы остаться в этом заинтересовавшем ее мире высоких технологий и застывшего рабовладения, но ослушаться не осмелилась…

– Это временное общество, – сказал Лордер с нажимом. – Понимаете?.. Еще один вариант развития общества, еще один сценарий развития, который очень нужен и полезен для короткого рывка… он позволил жадной обезьяне создать некоторое общество изобилия, но абсолютно непригоден для развития. Я не случайно коснулся полетов в космос. Коммунисты, как и многие другие, что берутся выражать то, что выше Фрейда, стали бы основывать лунные станции сразу же после первой высадки на Луне. Зачем?.. А зачем люди даже сейчас все еще лезут на высокие горы?.. Альпинисты, не слыхали о таких?.. Да, лунная станция ничего не дает… хотя это утверждение уже неверно. Она дает, очень много дает. Нет, я говорю не о запасах урана или чего-то такого, что обезьяна может понять, потрогав, а дает нечто для души, для духа… Ах, это невозможно пощупать? Верно, обезьяне и юсовцу это не понять. Им не понять, что полеты в космос крайне необходимы для развития вот именно духа человечества к освоению нового, к проникновению дальше в неведомые просторы, в глубь Вселенной!.. Но обезьяне гораздо понятнее, как можно вбухать миллиарды долларов в производство нового вида губной помады, а потом еще несколько миллиардов на то, чтобы навязать именно ее, вытеснив предыдущую. Здесь понятно: такая помада делает женщину еще эротичнее…

Привлеченные спором, к нам неспешно приближались Челлестоун, Живков, даже Ноздрикл. Лакло возразил с живостью:

– Видел я эти новые помады. Ничего не делают. Все брехня.

– Да пусть даже делают! – отмахнулся Лордер. – Не о том речь. Наступает Великий Застой. Но обезьяна не везде победила человека в человеке.

Челлестоун за его спиной проговорил с предостережением в голосе:

– Эй-эй!.. Вы на чьей стороне?

Лордер даже не повел бровью, не то чтобы оглянуться, ответил с прежним высокомерием:

– Дорогой Челлестоун, что с вами? Когда это победители страшились указывать на свои, как говорили в России, отдельные изредка встречающиеся нетипичные недостатки? Это привилегия сильных. Слабые свои промахи скрывают. Очень тщательно!..

Челлестоун хмурился. Острый и смелый ум, однако он уже ощутил себя юсовцем, что значит – всеми силами стремится к комфорту и уюту. Издавна, подумал я, искусство делилось на два основных жанра: трагедии и комедии. Трагедии, как известно еще с времен Древней Греции, посещали представители высшего класса, аристократия, жречество, то есть высоколобые того времени, а рабы и простолюдины предпочитали что-нибудь попроще. Мир трагедий им непонятен, страшен, волнителен, а вот комедии в самый раз. В комедиях никто никого не убивает, а если и убивают, то лишь «плохих», кого надо, а в конце любой пьесы все женятся и радостно поют.

Вообще бурные слезы, страсти, крик и отчаяние были свойственны лишь высоколобой аристократии. И сейчас, читая «Песнь о Роланде» или любые рыцарские романы, удивляешься, что отважные рыцари-герои часто роняют слезы. Да что там роняют: плачут навзрыд, рвут на себе волосы, а то и в отчаянии бросаются на свой же меч. Конечно, простолюдин в подобных условиях не проронит и слезинки, как рабочий вол или коза. Потому в США, где дворянства не было, слез так и не узнали. Это оттуда пришла мода взирать с каменными лицами на всякие несчастья, а во всех видах искусства теперь так обязателен простолюдинный хеппи-энд. И даже Челлестоун уже избегает любого острого, кислого, горького, а предпочитает патоку…

Лакло посмотрел на нас, хлопнул в ладони, привлекая внимание, внезапно коротко рассмеялся. Мы, спецы по инфовойне, смех приняли естественно, как прием снятия защиты, ибо рекомендуется улыбаться и время от времени смеяться, дабы расположить собеседника и снять напряжение у противника. Лакло так и понял, из нас это уже не выбить, улыбнулся, сказал весело:

– Вы заметили, нас семеро?.. Вспомнилась старинная легенда о Семерых Тайных, что незримо правят миром. Но мы в самом деле правим. Мы – семеро. Если хотите, можно даже с прописной буквы, Семеро.